Книга Око Озириса - Ричард Остин Фримен

– Он неправдоподобно отчетлив. Я поставил немало экспериментов, чтобы добиться яркости отпечатков пальцев, смоченных свежей кровью. Вот посудите сами. – Тут доктор Роуи показал стопку листов, каждый из которых был испещрен отпечатками окровавленных пальцев, и, поочередно приложив их к тому оттиску, что нашли в сейфе, подвел итог: – Ни один из моих результатов даже близко не равен этому.

Бумаги немедленно передали судье, Энсти сел, а Гектор Трамплер с несколько озадаченным видом поднялся для перекрестного допроса.

– Вы утверждаете, что кровь на дне сейфа дефибринирована, то есть искусственно обработана. Что же это означает?

– То, что она не сочилась из кровоточащей раны.

– Как же, по-вашему, такая кровь попала в сейф?

– Не знаю.

– Вы говорите, что отпечаток пальца, найденный в сейфе, неправдоподобно отчетлив. В чем заключается неправдоподобие? Разве не бывает ярких отпечатков?

– Я представил суду результаты своих экспериментов, то есть совокупность фактов, а вывод сделают милорд и присяжные, – сухо парировал доктор Роуи, и ему разрешили вернуться на место; сэр Гектор проводил его недоуменным взглядом, а я вновь уловил на лице Торндайка что-то вроде усмешки.

– Вызывается Арабелла Хорнби.

Слева от меня раздались приглушенные всхлипывания и бурный шелест шелка. Я с тревогой наблюдал за миссис Хорнби: трясясь, как желе, она встала со скамьи, вытерла глаза платком, скомкала его, сунула в свой сафьяновый кошелек и громко щелкнула замочком. Затем нетвердой походкой поднялась за конторку, обвела публику затравленным взглядом, для чего-то раскрыла кошелек и принялась рыться внутри, в многочисленных отделениях.

– Миссис Хорнби, – обратился пристав, когда пожилая леди наконец-то прервала свои поиски и с опаской уставилась на него, – клянитесь говорить суду только правду и ничего, кроме правды. Да поможет вам Бог!

Он вложил Библию в дрожащие руки дамы, которая не сумела удержать тяжелый фолиант, и он глухо стукнулся о пол. Миссис Хорнби охнула и нырнула за книгой с такой поспешностью, что широкие поля ее шляпки застряли между перилами свидетельского места. Женщина на несколько секунд исчезла из виду, а когда показалась вновь, лицо ее побагровело, шляпка, сплющившись, стала почти плоской и торчала над одним ухом, как пилотка артиллериста.

– Соблаговолите поцеловать Священное Писание, – сказал пристав, героическим усилием подавляя смешок, когда миссис Хорнби, стискивая в одной руке кошелек и носовой платок, а другой прижимая к груди Библию, пыталась в то же время развязать или ослабить ленты шляпки, которые, по-видимому, сдавливали ей шею. Дама из последних сил совладала с ними; скомкав носовой платок, поцеловала Библию и положила ее на перила, откуда та немедленно грохнулась во второй раз.

– Ох, простите ради бога! – воскликнула миссис Хорнби, склоняясь над перилами и обращаясь к приставу, который нехотя нагнулся, чтобы поднять книгу, и в тот же миг ему на спину обрушился поток монет, пуговиц, мотков и клочков из раскрывшегося кошелька. – Извините, сэр, я очень неуклюжая, но в мои годы трудно сохранять ловкость и подвижность.

Она отерла пот с лица и попыталась поправить шляпку. Энсти поднялся и передал ей маленькую красную книжечку:

– Будьте столь любезны посмотреть на эту вещицу, миссис Хорнби.

– Глаза б мои на нее не глядели! – поморщилась дама, делая отталкивающий жест. – Эта безделушка принесла нам столько неприятностей!

Зрители вверху засмеялись, но Энсти, не реагируя на посторонние звуки, продолжал допрос:

– Вы узнаете эту вещь?

– Господи! Узнаю ли я ее?! Как можно задавать мне такой вопрос, ведь вы прекрасно осведомлены…

– Отвечайте по сути дела, – громко попросил судья, сдвинув брови. – Вы узнаете предмет, который держите в руке?

– Конечно, как же иначе? Я ведь сразу сказала, – покраснела миссис Хорнби.

– Как называется эта вещица? – упорно вел свою линию Энсти.

– Ой, по-моему, просто маленькая книжечка, но вот тут на обложке вытиснено слово «пальцеграф». Наверное, это и есть название?

– Миссис Хорнби, как пальцеграф попал к вам?

Пожилая леди вперила в адвоката дикий взгляд, начала озираться по сторонам, потом вытащила из кошелька какую-то бумажку, поспешно развернула, принялась разглаживать пальцами, после чего опять скомкала.

– Вам задали вопрос, – нарушил тишину судья.

– Ой, да, – словно очнулась миссис Хорнби. – «Комитет общества покровительства…» Нет, это не то – я имею в виду, Уолтер, знаете ли, по крайней мере…

– Прошу прощения? – с вежливой серьезностью прервал ее Энсти.

– Вы назвали комитет какого-то общества, или я ослышался? – вмешался судья и с беспокойством уточнил: – Про какое общество вы говорили?

Миссис Хорнби снова разгладила бумажку и тупо уставилась в нее.

– Про общество покровительства умалишенным, ваша честь.

По зрительской галерее прокатился хохот. Даже секретарь суда и пристав не могли больше сдерживаться и, отвернувшись, потихоньку смеялись.

– Как это общество связано с пальцеграфом? – сурово спросил судья, водворив в зале тишину.

– Никак, ваша честь. Совсем никак.

– Тогда зачем вы упомянули о нем?

– Я уверена, то есть я понятия не имею… – забормотала миссис Хорнби, вытирая глаза бумажкой вместо платка.

Судья снял пенсне, с недоумением и растерянностью воззрился на пожилую даму, затем повернулся к адвокату и обреченно добавил:

– Что ж, постарайтесь возобновить допрос, мистер Энсти.

– Миссис Хорнби, не волнуйтесь, пожалуйста, – с мягкой убедительностью попросил барристер. – Как у вас очутился пальцеграф?

– Я думала, его принес Уолтер, и так же считает Джульет, но Уолтер говорит, что я все перепутала, а ему лучше знать, ведь он молодой, у него превосходная память, и у меня в его возрасте была такая же. Короче, я растерялась. Может, не настолько важно, откуда у меня эта вещь?

– Наоборот, чрезвычайно важно, – возразил Энсти. – Мы должны докопаться до правды.

– Если вы хотите себе такой же, то…

– Нет, – запротестовал Энсти. – Наша цель выяснить, как вот этот конкретный пальцеграф появился у вас, понимаете? Например, вы купили его сами. Тогда где именно? Либо вам его кто-то дал. Кто же в таком случае?

– Уолтер полагает, будто я приобрела эту безделушку сама, мне же кажется, что он подарил ее мне, а он отрицает – в общем, в голове у меня все перемешалось.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, об Уолтере. Каково ваше собственное мнение?

– Ох, я все-таки склоняюсь к тому, что пальцеграф мне дал Уолтер, хотя память у меня в последнее время, увы…

– Значит, пальцеграф у вас от Уолтера?