Книга Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

– Я слышал, как сидхе говорили, что не верят, будтоодин из наследников Андаис, не важно который, способен оживить Неблагой Двор.

– Кто это говорил?

– Они меня заметили и, наверное, попытались бычто-нибудь со мной сделать, но тут вошел царь Шолто с несколькими слуа.

– Это сегодня было? – спросила я.

– Да.

– Интересно, почему Шолто не пошел в тронный зал, еслион был здесь.

– Этого я не знаю, но он был ранен, – ответилКитто.

– Ранен? – удивился Гален.

– Сильно ранен? – спросил Никка.

– У него рука была на перевязи, и повязка через головуи половину лица.

– Кто же мог так ранить воина из неблагих и к тому жецаря слуа? – задумчиво произнес Никка, словно размышляя вслух.

– Гоблины, – предположил Китто, – если онизастали его врасплох, и он не мог использовать магию. Среди моего народа естьвоины, которые могут превзойти любого из вас, если вы не будете пользоватьсямагией.

– Или другие слуа, – тихо сказала я.

Все уставились на меня.

– Кое-кто из его народа считает, что из моей постели онвыйдет настоящим сидхе и они потеряют своего царя.

– Ну, это большей частью карги из его гарема, –сказал Никка.

– Что, про гарем из карг всем известно, кромеменя? – спросила я.

Никка с Галеном переглянулись.

– Мы ему завидовали, потому что он единственный изстражей имел отдушину для удовлетворения желаний, – объяснил Никка.

– Карги боятся, что прикосновение плоти сидхе отвратитего от них, – сказал Гален.

– До тебя с ним никто не соглашался спать,Мерри, – добавил Никка. – Никто не хотел рисковать из боязни родитьмонстра.

Я качнула головой.

– Когда-то для неблагих был дорог каждый ребенок. Этобыло нашим принципом. Когда это мы стали приверженцами антропоморфизма? Когдабыло решено, что две руки, две ноги и человеческая красота – это и есть нашидеал?

– Задолго до твоего рождения, – сказал Китто.

Никка кивнул. Он уже не просто обнимал Китто, а укачивалего. Взгляд Китто по-прежнему был беззащитным: кажется, он поверил словам техсидхе. Никакое оскорбление не сможет глубоко задеть, если только вы сами неповерите в него какой-то темной частью души. Если вы в себе уверены – оно останетсяпросто сотрясением воздуха, но Китто в себе уверен не был, совсем не был.

Он тихонько проговорил:

– Когда я только родился, я выглядел совсем как сидхе.Моя мать, должно быть, несколько месяцев меня растила, а потом у меня напозвоночнике выступили чешуйки, а когда прорезались первые зубы – они оказалиськлыками. Ей хватило этого, чтобы унести меня к холмам гоблинов и предоставитьмоей судьбе. Она бросила меня, зная, что гоблины любят полакомиться кусочкоммяса сидхе.

Он ссутулился, плотнее прижав к себе руки Никки. Не знаю,нарочно он это сделал или просто так получилось. Большинство фейри любятприкосновения, это их успокаивает, но гоблины сильно отличаются от прочих рас.Они любят секс, но прикосновения в их среде одинаково легко могут привести и ксексу, и к насилию, и у них очень редко прикасаются друг к другу ради утешения,а не секса.

– Ты ошибаешься, Мередит. Сидхе, даже неблагие, никогдане принимали всех детей. Полукровок-гоблинов, у которых замечали хоть какие-тоотклонения от сидхе, уносили к холмам гоблинов.

– Гоблины не давали им пропасть, – сказалая. – Они принимали своих полукровок.

Китто качнул головой, и только руки Никки не дали емуокончательно свернуться в клубочек. Только сила Никки удерживала его ввертикальном положении.

– Не всегда, – прошептал Китто.

Я потянулась рукой к его лицу. Галену с его длинными рукамидотянуться было проще. Он коснулся руки Китто, и тот обеими руками схватилпредложенную ладонь. Если бы я не склонилась чуть не к самому его лицу, я нерасслышала бы его слова:

– Иногда они откармливали детей, а потом съедали. Вмладенце мяса немного. – Он посмотрел на меня блестящими от непролитыхслез глазами. – Когда я подрос, женщина, выкормившая меня, меня не отдала.Я был маленьким ребенком, и меня дольше пришлось откармливать, так долго, что яуспел научиться говорить, и она ко мне привязалась. Она дралась за меня. Онапролила за меня кровь. Она меня спасла, а когда ей понадобилась моя помощь, яоказался слишком маленьким, слишком слабым, чтобы ее спасти. – Его лицоисказила гримаса ярости, и он отвернулся, как будто не хотел, чтобы я его такимвидела. – Один сидхе сказал сегодня так, словно все знал... Он сказал, чтоя всегда буду маленьким, слишком маленьким для гоблина, слишком маленьким длясидхе, слишком маленьким для всего; что я буду только обузой и опасностью длятех, кто меня окружает. – Китто взглянул на меня. – Я не помню, чтобыкто-то из сидхе, кроме тебя и твоего отца, бывал в холмах гоблинов. Откуда онзнал?..

Я хотела сказать, что тот сидхе говорил наугад. Что онпросто воспользовался маленьким ростом Китто, чтобы уязвить его. Что он не могзнать прошлое Китто, просто сделал обоснованное предположение. Но сказатьКитто, что его прошлое так легко вычисляется, – может, это более жестоко,чем позволить ему считать, что его история стала известна какому-то сидхе,общавшемуся с гоблинами больше, чем можно было ожидать?

Гален решил за меня.

– Он ничего кг знал, Китто, он просто угадал. Он хотелтебя уязвить, вот и все. Он не знал, что попадет так близко к правде.

– Угадал? – воскликнул Китто, глядя ему вглаза. – Угадал? Как?! Как он мог угадать?! – Он тряс руку Галенасвоими маленькими руками. – Мой позор написан на мне? Всем видно, что яслабый?.. Что я для всех – только обуза?.. Я даже вам несу опасность... –Он потянулся ко мне, сжал мне руку до боли. – Если ты забеременеешь отменя, они никогда не примут меня как короля, а тебя – как королеву. Те двоелордов-сидхе сказали, что скорее убьют тебя, чем позволят полукровке-гоблинуусесться на неблагой трон.

Я хотела спросить, кто эти лорды, но он мог и не знать имен,и допрашивать его сейчас было бы жестоко. Да они и не затевали заговор. Онитолько дали волю своим предрассудкам. Наговорили самых мерзких оскорблений,какие придумали. Но если бы они действительно планировали убить его или меня,они бы не сказали ни слова. Не стали бы его предупреждать. Или не дали бы емууйти живым после того, как он их подслушал. То, что он жив и невредим,свидетельствовало, что на самом деле они ничего не замышляли. Обычные мерзавцы,только и всего. Как-нибудь я попрошу его описать их мне. Сейчас я не хотела,чтобы он продолжал о них думать. Я хотела, чтобы он о них забыл хотя бы навремя.

Я хотела приласкать его, обнять и прогнать тоску из егоглаз. Но моя танцевальная карточка на сегодня была расписана до самого утра,если только я не придумаю, как что-нибудь перекомбинировать. Галену нравилосьспать в одной большой куче, как спят щенки, но сексом он предпочитал заниматьсятолько вдвоем. Никка делился с готовностью и, наверное, согласился бы на чтоугодно, лишь бы скорее попасть к Бидди в соседнюю комнату. Меня не задевало,что я сегодня для него – проходной вариант. Мне нравился Никка, но он не трогалтак моего сердца, как Гален, или Дойл, или Холод.