Книга Доносчики в истории России и СССР - Владимир Игнатов

3. Всю осведомительную сеть из числа несовершеннолетних передать на связь резидентам, подбирая на эту работу преимущественно членов ВКП (б) из среды воспитателей или других работников колоний, имеющих по роду своей работы свободное общение с несовершеннолетними.

4. Особое внимание уделить агентурному обслуживанию несовершеннолетних, осужденных за контрреволюционную работу, перебежчиков и детей репрессированных. Выявленный антисоветский элемент из числа обслуживающего персонала и несовершеннолетних взять на оперативный учет и активно разрабатывать. Выявлять антисоветские связи разрабатываемого элемента на воле.

5. Во всех случаях открытых антисоветских проявлений среди несовершеннолетних, террористических высказываний, разжигания национальной розни, распространения контрреволюционных лозунгов и листовок, массовых отказов от работы и учебы, подготовки к побегам, наряду с непосредственными виновниками, выявлять и привлекать к ответственности организаторов и вдохновителей этих проявлений.

6. С целью предупреждения эксцессов среди несовершеннолетних заключенных, моральнобытового разложения среди них, а также среди обслуживающего персонала — обязать начальников оперативно-чекистских отделов (отделений, групп) своевременно информировать начальников трудовых колоний о выявленных преступных проявлениях для принятия необходимых мер.

7.0 результатах агентурно-оперативной работы среди несовершеннолетних заключенных начальникам оперативно-чекистских отделов (отделений, групп) УИТЛ и КОИТК НКВД — УНКВД отчитываться перед Оперативным отделом ГУЛАГа НКВД СССР.

Заместитель начальника ГУЛАГа НКВД СССР начальник Оперативного отдела ГУЛАГа НКВД СССР капитан государственной безопасности ИОРШ».

С увеличением числа заключенных росло и число осведомителей в лагерях и колониях. «Агентурно-осведомительная сеть в ИТЛ и ИТК на 1 января 1951 года включала 174 225 человек, в том числе из заключенных — 138 772 человека, вольнонаемных — 19 036, охраны — 16 417. Из них резидентов — 13 671 человек, агентов — 4118, осведомителей — 156 436». (Общее число заключенных в ИТК и ИТЛ на 1 января 1951 года было 2 528 146 человек.)

Интересные детали из жизни и быта стукачей в российских тюрьмах приведены в автобиографической повести Александра Экштейна «Дневник стукача».

Попавший в тюрьму за грабеж и изнасилование Экштейн подвергся «профессиональной и деликатной» обработке оперуполномоченного, дал согласие на сотрудничество и написал расписку: «Я, Экштейн Александр Валентинович, 1958 года рождения, русский, осужденный по ст. 117,ч.3,146,ч.2,218,ч. 1 к 12 годам л/с с содержанием в колонии усиленного режима, находясь в здравом уме, добровольно, без принуждения, обязуюсь сотрудничать с оперчастью в местах лишения свободы, то есть давать сведения о готовящихся преступлениях (побег, убийства, подготовка массового выступления против администрации) в среде осужденных. А также о случаях нарушения служебного долга среди контролерского состава и администрации. Обязуюсь сохранять оперативную тайну. В случае ее разглашения предупрежден об ответственности. Для подписи своих донесений буду пользоваться псевдонимом “Назаров”. 11.77 года. Экштейн А.В. — подпись».

В исповеди Экштейн приводит содержание некоторых своих агентурных сообщений, из которых виден круг «интересов» тюремно-лагерной администрации:

— «…Источник сообщает, что 7 ноября подследственный Желтков определил, что подследственный Иванов А. является педерастом. Желтков этой же ночью вступил с ним в половую связь в извращенной форме, предварительно избив его. Примеру Желткова этой же ночью последовали подследственные Рычков, Амосенко и Тосиков».

— «…Источник сообщает, что в связи с убийством осужденного Мамченко опущенными в колонии через некоторое время произойдет массовое избиение “петухов”. Уже в цехах “Гранита”, “Сельмаша” и “ОПР” затарено большое количество заточек и железных прутов. Все начнется, видимо, завтра, возможно, и сегодня ночью».

— «…Источник сообщает о том, что в колонии, среди отрицаловки, идет разговор о том, что Армик и Манел (ростовские) являются осведомителями оперчасти. В колонии резко произошел раскол внутри отрицаловки. Ростовские поддерживают Армика и Манела, таганрогские, шахтинские, сальские и залетные — против. Возможно, и с большой вероятностью, столкновение между ними. На мой взгляд, Армика и Манела нужно этапировать из колонии. 04.79 г.».

— «…Источник сообщает, что между ростовскими и таганрогскими группировками возникли трения, которые могут окончиться поножовщиной».

— «…Источник сообщает, что контролер Пашиков занес осужденному Стоянову водку и продукты питания за деньги, полученные от Стоянова».

— «…Источник сообщает, что контролер, работающий на приеме передач для осужденных, за 25 рублей пропускает передачи с продуктами питания не 5 кг положенных, а 10 кг».

— «…Источник сообщает, что осужденный Дубровников (по кличке “Боча”) после “профилактики” в Новочеркасской тюрьме выглядит психологически подавленным и напуганным. На мой взгляд, он “отойдет” от отрицаловки к “мужикам”».

Экштейн признается, что по указанию своих шефов ему приходилось совершать провокации против неугодных администрации заключенных. Так по просьбе оперуполномоченного он подбросил анашу отбывающему срок в лагере некоему Пятаку. «Вот тебе пару пачек этаминала, вот анаши возьми, — он дал мне пакет. — Сам особо не кайфуй… С Пятаком вмажешься “этилом”, курнете, а затем, когда в откат пойдете, отдай ему анашу и уходи спать… Как только уйдешь, мы позаботимся об остальном». Пятака захватили с анашой и водворили в ШИЗО, а затем осудили на тюремный режим.

Для поднятия авторитета агента «Назарова» среди заключенных начальником оперативной части была разработана специальная акция. Она была приурочена ко времени, когда заключенных отряда построили на плацу в шеренгу и персонально предлагали им красные повязки для дежурства по зоне. Кто отказывался от повязок, того уводили в ШИЗО, кто надевал повязку, того не трогали, но эти люди теряли всякий авторитет среди товарищей по несчастью. В тот момент, когда к «Назарову» с этим предложением подошел активист из заключенных — председатель секции профилактики правонарушений, агент нанес ему несколько ударов по лицу кулаком. По словам агента, «так как его били “кумовья” и завербованные ими контролеры, то, несмотря на несколько чувствительных ударов во время “экзекуции”, я, естественно, не пострадал. Как совершивший “опасный” и “дерзкий” поступок, я был “брошен” в сухую и проветриваемую одиночку, где, мне на “удивление”, в “нычках” камеры был большой запас чая, сигарет, сахара и теплое байковое одеяло… В этой камере, которую не шмонали, я находился долго и безболезненно, хотя все остальные сидящие в ШИЗО и находящиеся в зоне считали, что я страдаю наиболее сильно… Затем меня вывезли в больницу с несломленными, а после больницы и закончившейся ломательной кампании я нарисовался в зоне, имитируя туберкулезное покашливание, сутулясь особой тюремной сутулостью бродяги, и уже в качестве “авторитета”…»

«Работа» доносчиков в лагерях и тюрьмах оплачивалась. Экштейн в своей исповеди сообщает, что «вскоре мне стали платить за доносы деньги, поощрительные, от 40 до 60 рублей». О «работе» и оплате «труда» стукачей сохранились также воспоминания А. Шифрина, А. Солженицына и других обитателей сталинских тюрем и лагерей. Шифрин, сообщая о многочисленных стукачах, говорит: «Все знали, что среди нас есть «стукачи», предатели. За десять лет в лагерях я убедился, что редко стукачу удавалось продержаться нераскрытым два-три месяца: на чем-то обязательно попадался. И тогда его убивали. А когда за убийство была введена смертная казнь, его “прикладывали”: поднимали за руки и ноги и опускали с силой задом и спиной на землю, на бетон. После этого человек жил… в больницах, дотягивал год, два до смерти».