Книга Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин

Вновь сошлюсь на свой опыт. В отличие от Г. М. Маленкова, занимавшего номенклатурные должности, и его семьи, я не находился никогда ни у чиновничьего «корыта», ни у лагерного раздатка. Работал геологом, писал статьи, книги. Вокруг меня были тысячи таких же нормальных трудящихся. И все мы при социализме были несравненно более свободны в выборе профессии, в отношениях с начальством, чем теперь, при господстве капитала. Были ограничены политические свободы, это факт. Но они, как выясняется, выгодны прежде всего демагогам, пройдохам, богатым. Экономическое рабство — самое безнадежное.

«7. Государство в этом переходном процессе берет на себя функции:

— обеспечения соблюдения всех законов и безопасность граждан от всяческих мафий;

— путем создания планов-прогнозов, систематического повышения квалификации кадров, препятствования монополизации и поощрения конкуренции, кредитного и налогового стимулирования ресурсосберегающих, «экологичных» технологий государство координирует производственные, финансовые, социальные и экологические усилия общества;

— проводит комплекс мер по борьбе с коррупцией и другими формами разложения управляющего слоя. (Напомню: этой функции государства отец придавал особое значение еще в 1953 году, а в последний год жизни не раз говорил: «С нетерпением жду, когда политические забастовки рабочих сметут коррумпированную верхушку».)»

ПРИМЕЧАНИЕ. С последним пожеланием Георгия Максимилиановича трудно не согласиться. Однако все произошло иначе. В коррумпированном государстве (при господстве капитала это неизбежно, хотя и проявляется в разных формах) имущие власть служат богатым, а потому народные волнения подавляются в зародыше. Для этого используются СМРАП, а при необходимости и внутренние войска. Государственные структуры могут бороться с коррупцией и разложением управляющего слоя только в том случае, если они обладают независимостью. А это исключено при абсолютном господстве правящей политической и/или экономической партии. (Под экономической партией подразумевается сообщество владельцев крупных капиталов. Исходя из этого можно утверждать, что в США, например, существует однопартийная — в экономическом аспекте — система, имеющая два политических крыла.)

«8. Но как от монополии КПСС перейти к политической демократии? Отец считал, что важнейшим реальным противовесом партии должны стать независимые профсоюзы. По его мысли, партия (после очищения от коррумпированных элементов, при условии ликвидации института номенклатуры) и независимые профсоюзы образовали бы двухпартийную систему. С постоянной оппозицией одной из партий. «Например, как в Британии», — говорил Георгий Максимилианович до конца 70-х годов. А затем, в связи с польскими событиями, видел наглядную аналогию в массовом рабочем движении «Солидарность», которое в 80-е годы уже показывало свою силу именно как оппозиционная по отношению к ПОРП партия».

КОММЕНТАРИЙ. Вновь приходится говорить о таких мечтаниях, как весьма далеких от реальности. Вот и «Солидарность», как выяснилось, вовсе не защищала права трудящихся. Это была антисоветская организация, замаскированная под свободные профсоюзы. Признаться, я ей поначалу симпатизировал. У меня сохранился ее значок (подарила редактор моей книги, переведенной в Польше). Но разве случайно «герой «Солидарности «» Лех Валенса, стае президентом страны, не сделал для своего народа ничего хорошего и с треском провалился на следующих выборах? Надо же извлекать уроки из происходящего, а не упиваться иллюзиями.

«9. Необходимым условием для демократизации общества отец считал реальную юридическую и экономическую независимость судебной власти от местной исполнительной власти».

КОММЕНТАРИЙ. Мечтать не запретишь.

«10. В области культуры так же, как и в экономике, отец полагал важнейшей задачей государства борьбу с монополизацией любой сферы деятельности не только государственными, но и общественными организациями, снятие всяческих препятствий и преград на пути творческой активности личности и коллектива. (Иными словами, он был за отмену контроля со стороны исполнительной власти, лишения ее разрешительных функций, а также за ликвидацию «казарменной», как он говорил, монополии творческих союзов.)»

КОММЕНТАРИЙ. Затронутая проблема не так проста, как может показаться. Как член Союза писателей СССР я пользовался некоторыми льготами, которые предоставлял Литфонд. За это от меня не требовали каких-либо идеологических выступлений. Ни в одной из моих примерно четырех десятков книг, изданных при советской власти, не прославляются КПСС и ее вожди (были неприятные конфликты с цензурой, порой острые). Хотя кое о чем приходилось умалчивать или говорить обиняками. Полагаю, это было результатом именно единовластия партаппарата, установившегося с хрущевских времен.

Безусловно, в творческих союзах тогда присутствовало немало бездарных приспособленцев. Да, государство контролировало деятельность этих организаций. Это, увы, вполне естественно: ведь они были частью именно социалистической системы. А что произошло после буржуазной революции? Для меня, например, ситуация в идейном смысле резко изменилась к лучшему. Появилась возможность публиковать остро публицистические философские и общественно-политические работы.

Однако столь же резко ухудшилась общая ситуация с изданием познавательной, просветительской, интеллектуальной литературы (а не развлекательной). Уничтожается, как говорится, на корню любознательный квалифицированный читатель. Тиражи соответствующих книг сократились в десятки, а то и в сотни раз…

Вывод. Там, где господствует принцип материальной выгоды, прибыли, а СМРАП находятся в руках имущих власть и капиталы, происходит деградация культуры, интеллектуальной и, шире, духовной жизни. Стояниями в церквях со свечками и молитвами этот дефицит не восполнишь. Я категорический противник воинствующего атеизма. Но и сводить многообразие духовной культуры к гегемонии религии тоже нельзя.

«11. Во внешней политике Маленков и раньше, будучи у власти, и потом, в годы опалы, считал необходимым исходить из реальных национальных интересов СССР. Он был убежден, что войны можно избежать. Для этого нашей стране надо наконец-то проводить честную, нелицемерную политику, завоевывая доверие политических партнеров и соперников. Действительно миролюбивая политика (с отказом от имперских амбиций и поползновений в странах третьего мира) должна сочетаться с сильной обороной, основанной на квалифицированной, профессиональной армии, в распоряжении которой должны быть все необходимые для эффективной обороны современные технологии. Технологическое отставание в военной технике отец считал недопустимым. Настаивая же на сокращении военных расходов, он основывался на следующих внешнеполитических соображениях:

— коренное улучшение отношений с Китаем, во-первых, позволит полностью снять войска с протяженной советско-китайской границы и из Монголии, а во-вторых, вообще создаст для нас наивыгоднейшую позицию в мире;

— улучшение отношений с Западной Европой (особенно с Германией) и Японией, основанное на использовании реальных противоречий между этими странами и США, а также вывод наших войск с территорий других государств, прекращение военного противостояния в «горячих точках» планеты и прекращение военной помощи тоталитарным режимам (вроде Ливии, Ирака и т. д.) — все это, в свою очередь, поможет высвободить огромные материальные и трудовые ресурсы для преобразования страны;