Книга Чудес не бывает - Андрей Буторин

– Так ведь эта фиговина только для испытаний, а потом бы огроменную дуру построили, на целую роту. Да не одну, а целую эскадру. И наступил бы тогда Америке полный… этот самый…

– Нет, – продолжал разглядывать буквы Брок. – Это не «США» и не «ВДВ». Тут по две буквы только.

– Стерлись наверное, – предположил Константин Петрович. – Сколько уж лет-то прошло!..

– Да нет, не стерлись… – В голове сыщика продолжал метаться очевидный ответ, ускользая меж «пальцев» сознания. – Что же это? Что?.. «Стенной шкаф», «воды Дуная»…

– «Соломенная шляпка», «важная дама», – подключилась Сашенька.

– «Самозванец-шериф», «верные друзья», – выпалил Костя.

– «Самогона штоф», «выпить дай», – предположил Константин Петрович.

– Что за ерунду вы все несете?! – возмутился Брок. – Какая шляпка, какой самогон? Где тут логика?..

– Но это же русский корабль, – возразила Сашенька.

– И что?

– Мы, русские, такие непредсказуемые, такие порой нелогичные!..

– Это вы, женщины, непредсказуемые и нелогичные! А русские широтой души славились испокон веков и остротой ума.

– Как ты сказал, папочка?.. Широтой?

– Ну, да. И долготой… то есть, остротой.

– Какой же ты у меня умничка, папа! – радостно воскликнула Саша.

– Естественно, – кивнул Брок. – Неужели ты до сих пор сомневалась?

– Ни капельки, – засмеялась девушка. – Ты просто гений! Только при тебе постоянно ассистент находиться должен, чтобы успевать твои гениальности отлавливать. Я, например.

– Хм-м… – насупился сыщик, догадавшись, что дочка над ним попросту издевается. – И что же ты отловила на сей раз, ассистентка?

– Широту и долготу. А именно – северную широту и восточную долготу.

– Ага! – встрепенулся Брок. – «Эс-ша» и «вэ-дэ»! Это же так очевидно!.. Вот, вертелось же на языке…

– А ты понимаешь, папа, что это значит?

– Не глупее некоторых!.. Это значит, что «начальные координаты» находятся на Земле. Мало того – в северной части нашего полушария. А нам как раз туда и надо!

– Так что, я жму? – занесла Сашенька палец над кнопкой «пуск».

– Давай, доченька! – выкрикнул Брок и зажмурился.

– Эх, ма!.. – ухнул с пола Константин Петрович.

– Поехали! – гордо изрек юный космонавт Костя.

Через мгновение изделие славного «Ростсельмаша» растаяло на глазах изумленной драконихи Чу.

– Счастливого вам пути, люди! – сказала она в пустоту.

Глава 42. Долгожданное возвращение, о котором знает только Костя, которому Брок пророчит писательскую карьеру

Костя расстраивался не зря – никакого космоса экипаж «Заката-три» не увидел. Только что за толстым стеклом иллюминатора горел мертвый искусственный свет драконьего полигона, и вот уже солнечные лучи заиграли на блестящих деталях кабины. Поначалу Броку показалось даже, что это вспыхнул огонь, что они всё-таки промахнулись и падают сейчас в какую-то звезду, а то и прямиком в ад. Но Сашенька, с места которой было видно в иллюминатор кое-что ещё, воскликнула:

– Там лес! Наш, земной, зеленый!..

– Правда, что ли? – попытался приподняться Константин Петрович. – А почему ты думаешь, что земной? Вон, у дикарей тех, что Горыныча подбили, лес тоже зеленый был!..

– Да потому, что березки это, елочки, осинки! – В голосе Сашеньки пели слезы умиления. Впрочем, недолго, потому что девушка испуганно добавила: – Только они внизу…

– Значит, мы вверху? – сделал умозаключение Брок, пытаясь вывернуть шею так, чтобы увидеть в круглом окошке что-нибудь еще, кроме солнца.

– Угу, – сказала Саша.

– Так давайте же сядем, в конце-то концов! – не вытерпел Константин Петрович. – У меня уже поясница болит и ноги затекли!..

– Я… не знаю как, – призналась Саша.

– Здрасьте! – хмыкнул отец Кости. – За миллиарды километров прилететь сумела, а пару-тройку метров допрыгнуть не знаешь как?

– Тут больше, – на глазок попыталась определить Сашенька, но Брок нашел на пульте прибор с надписью «высотомер» и прокомментировал увиденное на его шкале:

– Наша высота, дамы и господа, составляет шесть целых, восемь десятых метра. Вот только не могу разобраться, относительно поверхности или уровня моря…

– Что, спрыгнуть нельзя? – поинтересовался Константин Петрович.

– В принципе можно, – снова посмотрела в иллюминатор Саша. – Только высоко очень, да и деревья внизу. Разобьетесь, как пить дать!

– Я не пью, – буркнул Константин Петрович.

– А веревочной лестницы на борту нет? – закрутил головой Брок.

– Нет, папа, – вздохнула Сашенька. – Надо как-то сажать эту штуку…

– Ну, давай, – подбодрил дочку сыщик. – Ты же у нас первый пилот – тебе и штурвал в руки!

– Фи! – сказала Саша, но губы ее расплылись в гордой улыбке. «Первый пилот» обвела взглядом пульт управления и потянулась к какой-то рукоятке.

– Эй-эй!.. – встрепенулся Брок. – Ты уверена? Почему ты думаешь, что это именно то, что нам нужно?

– На джойстик очень похоже, – сказала Сашенька. – Я в детстве таким не раз космические корабли сажала в компьютерных играх.

– Удачно? – забеспокоился Константин Петрович.

– Когда как… – честно призналась Саша.

– А давайте я, – пискнул вдруг снизу Костя. – У меня всегда хорошо получалось…

– Пусть-ка и правда Костя попробует! – вспомнил Брок последствия Сашиной автоучебы. – Когда еще парнишке управлять звездолетом доведется!..

– Ага, а сейчас самое время! – фыркнула Сашенька, но всё-таки принялась выкарабкиваться из кресла, уступая место мальчику.

Костя, оказавшись за пультом управления, буквально расцвел. Его пальцы так сжали рукоятку «джойстика», что побелели костяшки.

– Говорит командир космического корабля «Закат-три»! – торжественно выкрикнул он. – Экипажу занять свои места и приготовиться к посадке!.. – После этих слов Костя уверенно повернул рукоятку от себя, и корабль плавно начал снижаться.

– Ура-а!!! – закричали члены экипажа вместе со своим отважным капитаном. Стоит отдать должное последнему – посадка получилась исключительно мягкой.

…Гипнотизером Дмитрий Денисович Дурилкин был всё-таки неплохим. Едва четверка путешественников с кряхтеньем и стонами выкарабкалась из корабля, в троих из них заработала вложенная в подсознание программа.

– Мужчину бы найти, – пробормотала Сашенька. Взгляд ее стал неживым, словно у зомби.

В другое время Брок отреагировал бы на слова дочери совсем по-другому, но сейчас его глаза тоже остекленели а губы деревянно шлепнули: