Книга Людовик XI - Жак Эрс

Бог Отец, вручающий ангелу длинную ленту, вышитую лилиями. Ангел передает ее святому отшельнику, который на другой миниатюре подает ее святой Клотильде, а та отправляется в королевский дворец, чтобы подарить ее своему супругу Хлодвигу, собирающемуся идти войной на алеманнов.

Состоявшие на жалованье у королей историки широко использовали подобные сюжеты, подчеркивая величие и исключительность королевского достоинства. В трактате «О правах французской короны», написанном всего за несколько месяцев до восшествия на престол Людовика XI в 1460 году, — безымянном и расширенном переводе «Oratio historialis» («Исторической речи») Робера Блонделя (1449) — прямо говорилось, что щит с цветками лилии, хоругвь и Святая Ампула были присланы Хлодвигу Богом.

Король Людовик не преминул этим воспользоваться. Сам он активно эксплуатировал это наследие, объявляя себя прямым и верным потомком франкского вождя. Длинное письмо, подписанное главным дворецким Эмбером де Батарне в связи с неким поручением короля, касающимся церкви Святой Марты в Тарасконе, показывает, что ссылка на Хлодвига не была чем-то случайным. Король так старался подчеркнуть эту родственную связь, что оценил свой дар церкви в деньгах «времен Хлодвига» и поручил Батарне навести справки о стоимости этих денежных единиц на текущий момент (в 1471 году). Миссия оказалась невыполнимой: верный советник сбился с ног, съездил в Ним, Монпелье, Экс и Авиньон, но так ничего и не разузнал. Ничего нельзя было выведать о том, что отстояло дальше, чем на двести лет назад, а «Хлодвиг умер тому более тысячи лет». Что же касается земель, которые Людовик хочет отдать Церкви, чтобы выполнить давнишнее обещание Хлодвига, то сегодня они, по уверениям дворецкого, стоят три тысячи девятьсот двенадцать прованских флоринов; однако, замечает он, «они ныне находятся в других руках, и обладатели оных владеют ими давно, по каковой причине нелегко будет отнять их». Лучше дарить поместья из тех, которые принадлежат непосредственно королю.

Людовик ссылался также и на Карла Великого — императора, покровителя папы и Церкви, выступавшего судьей в их ожесточенных спорах, и на Людовика Святого, поборника христианской веры вплоть до самых дальних пределов-Востока. В октябре, ноябре и декабре 1469 года он велел отслужить в общей сложности девяносто две мессы, то есть по одной в день, на кресте святого Карла Великого, Десятью годами позже, «особо почитая святые деяния святого Людовика и святого Карла Великого», он приказал снять их каменные изваяния, находившиеся у опорных столбов большой залы королевского дворца в Париже, и поставить в глубине этой залы, у часовни.

Наследие Хлодвига, память о его крещении, Святая Ампула и цветки лилий — все это, вместе с долгим перечнем услуг, оказанных Карлом Великим и французскими королями Риму и всему христианскому миру, постоянно и высокопарно припоминали, утверждали и комментировали авторы, примкнувшие к его делу и бывшие у него на жалованье. И, разумеется, беспрестанно твердили об этом папе. В инструкциях Антуану де Морлону, генеральному прокурору тулузского парламента, отправленному в 1478 году с посольством к Сиксту IV, расписано в деталях, что ему следует говорить, дабы убедить в обоснованности вмешательства короля в дела Церкви, даже в дела Италии, и потребовать от папы Римского, чтобы тот отказался от некоторых союзов. Какие еще короли, кроме французского, помазаны святым миром, сошедшим с неба? Кто победил саксонцев, неоднократно изменявших католической вере? Кто покарал лангобардов, ополчившихся на Римскую церковь? Кто вырвал из рук варваров во время Крестовых походов Антиохию, Птолемаиду, Александрию и Иерусалим? Кто вернул славу и первоначальную свободу папскому престолу — преследуемому, сломленному, попираемому ногами и лишенному всякой помощи?

1. Перед лицом Рима

Король никогда не позволял забыть о себе ни в Риме, ни в Италии, ни в графстве Венессен и Авиньоне. Его атаки и демарши, посольства и угрозы, вооруженные экспедиции, не так уж часто упоминаемые в наших книгах, уделяющих больше внимания конфликтам с Бургундией и поиску союзов с англичанами, тем не менее занимали значительное место в дипломатической игре того времени. Задача была не из легких. Смерть в Риме в 1378 году Григория XI — последнего из «авиньонских пап», ознаменовала собой конец долгого периода французского главенства над папской властью. Людовику XI пришлось вести переговоры с папами, которые сплошь были итальянцами, — Пием II (Энеа Сильвио Пикколомини, 1458—1464), образованным и известным человеком, выходцем из знатного рода Сиены; венецианцем Павлом II (1464—1471); лигурийцем Сикстом IV, избранным 9 августа 1471 года. Все они не поддавались влиянию и не давали втянуть себя в распри, происки и столкновения между княжескими кланами в Риме. Прошли те времена, когда папа едва осмеливался показываться в городе и мог там удержаться, лишь заручившись покровительством какой-нибудь знатной фамилии — Колонна, Орсини, Каэтани... Далеко ушло и то время, когда, подвергаясь угрозам, он не видел иного выхода, кроме бегства, чтобы найти убежище в Перудже, Витербе, даже Лионе.

Эти папы эпохи «Возвращения в Рим», современники Людовика XI, правили твердой рукой и проявляли себя умелыми политиками и администраторами. Королю пришлось повозиться, особенно с Сикстом IV. Этот папа, родившийся в Лигурии, под Савоной, монах-францисканец, а затем генерал этого ордена, ставший кардиналом в двадцать три года единственно благодаря своим заслугам, столь скромного происхождения, что пришлось подыскать ему имя и герб (делла Ровере), быстро окружил себя прочным кругом из родственников и союзников. Он не выдумал непотизма, а всего лишь следовал примеру итальянских и прочих князей, глав семейных кланов. Но он поднял эту практику на недосягаемую высоту. У него был только один брат — Бартоломео, который стал господином Черветери, но зато шесть сестер, которые все удачно вышли замуж; семь его племянников стали епископами, а пять из них — кардиналами; еще один — рыцарем Родоса.

Авиньонские дела

В 1411 году королевская армия под командованием Бусико заняла Авиньон после осады, длившейся несколько месяцев, и захватила папский дворец; Бенедикт XIII, последний папа-схизматик, бежал и укрылся в королевстве Валенсия. Рука Рима до Авиньона не дотягивалась, и Карл VII, став королем, намеревался держать своих людей в графстве Венессен. Ален де Коэтиви, брат адмирала, стал в 1438 году епископом, а Пьер де Фуа — папским легатом (1433). И тот и другой привели множество своих людей, бретонцев и гасконцев, и полуразрушенный город снова заселился. Возродились ремесла и торговля, поддерживаемые внушительными субсидиями французского короля. Людовик XI сделал все, чтобы не остаться в стороне. Папа Сикст IV в конечном итоге назначил новым легатом протеже короля, молодого Карла де Бурбона, бывшего тогда архиепископом Лионским. Буллу ему привез кардинал Виссарион 5 июля 1472 года, и папа наконец согласился опубликовать конкордат, определявший отношения с французской Церковью, — трактат, подготовленный уже давно, но несколько раз ставившийся под вопрос (13 августа 1472 года). Он также согласился поддержать короля, когда тот воспротивился браку своего брата Карла с дочерью герцога Бургундского, и отказался дать необходимое разрешение; даже провозгласил отлучение Карла Смелого от Церкви в булле, торжественно зачитанной в Клери епископом Витербским, специально присланным для этой цели.