Книга Барабаны зомби - Джим Батчер

— Живыми? – спросил я.

Она кивнула.

— Да. Что создавало неприемлемую угрозу.

Когда вампиры захватывают вас живьем, они делают это не для того, чтобы обменять вас на тысячу порций мороженого. Это один из самых ужасных кошмаров войны с Красной Коллегией. Если вы попадаете в руки врага, вы можете пожалеть о том, что они не убили вас.

Они могут сделать вас одним из них.

И уж если им удастся обратить Стража, тем более, одного из их старших командиров, это даст им доступ к самым сокровенным секретам – не говоря уже о том, что таким образом они получают своего собственного чародея. Вампиры пользуются магией, хотя и не так, как делают это смертные чародеи. Они опираются на ту же тошнотворную энергию смерти, которую используют Кеммлер и ему подобные. Впрочем, насколько я понимаю, особых ограничений не существует. Обращенный чародей представляет собой смертельную угрозу для Стражей, для Совета и для всех смертных. Мы никогда не говорим об этом, но среди чародеев существует негласный уговор: не даваться врагу живым. И такой же невысказанный страх того, что это может случиться.

— Вы попытались их отбить, — предположил я.

Люччо утвердительно кивнула.

— Одновременный удар – Мадрид, Сан-Паулу, Акапулько, Афины. Мы атаковали все их цитадели с целью узнать, где находятся пленные. Их удерживали в Белизе, — она махнула рукой в сторону Моргана.

— Наша разведка установила, то там же находится высшее руководство Красных, включая Красного Короля, — негромко сказал Морган. – Мерлин и остальные члены Верховного Совета лично приняли участие в операции.

Вот это новость! Мерлин, глава Совета Старейшин, всегда до последнего противился наступательным действиям. Собственно, это под его руководством Белый Совет вел с Красной Коллегией какое-то подобие холодной войны – игру в последовательность осторожных ходов, в уклонение от прямых столкновений, в надежды на то, что военный конфликт разрешится путем переговоров и прочих дипломатических усилий. Поэтому участия всех членов Совета Старейшин, семерых сильнейших чародеев планеты, в открытом нападении на врага я не ожидал никак.

— Что заставило Мерлина изменить точку зрения? – осторожно спросил я.

— Это чародей МакКой, — ответила Люччо. – Когда наши люди попали в плен, он убедил большинство Совета Старейшин принять участие в голосовании. Включая Старую Мэй и Привратника.

Что ж, тогда многое становилось ясно. Мой бывший наставник, Эбинизер МакКой, входил в Совет Старейшин. В совете у него имелось двое или трое сторонников, хотя численного перевеса при голосованиях это ему не давало. Если он хотел, чтобы вышло так, как он считал нужным, ему наверняка пришлось бы уговорить кого-то из сторонников Мерлина проголосовать вместе с ним – или же заручиться поддержкой Привратника, чародея, который обыкновенно предпочитал воздерживаться от голосования. И уж если Эбинизеру удалось привлечь на свою сторону Древнюю Мэй и даже Привратника, у Мерлина не оставалось иного выбора, как действовать.

И еще одно: то, что Мерлин был великим мастером по части оберегов и прочей оборонной магии, вовсе не означало, что он не мог при необходимости надрать кому-нибудь задницу. В конце концов, Мерлином Белого Совета становятся не за успехи в коллекционировании пивных пробок, и Артур Лэнгтри, нынешний Мерлин, по праву считался самым могущественным чародеем планеты.

А уж то, на что способен Эбинизер МакКой, я видел собственными глазами. Пару лет назад он сбросил с орбиты старый советский спутник, направив его прямехонько на графа Ортегу, военачальника Красной Коллегии. Вместе с Ортегой погибла чертова уйма вампиров.

А кроме вампиров погибли люди. Эбинизер использовал силы жизни и созидания для того, чтобы отнять жизни у смертных, жертв Красной Коллегии. И проделал он это не в первый раз. Эбинизер, как я узнал только тогда, возглавлял ведомство Белого Совета, которого официально вроде как и не существовало – так сказать, мокрушный отдел. Известный под прозвищем Черный Посох, он обладал лицензией на убийство – равно как на нарушение других Законов Магии в случаях, когда он сам сочтет это необходимым. Когда я узнал о том, что он нарушал те законы, которые сам же учил меня свято соблюдать, в которые учил верить, это нанесло мне такую глубокую рану, что она, можно сказать, не зажила еще до сих пор.

Эбинизер предал то, во что я верил. Но это не отменяло того факта, что круче старика я бойца еще не встречал. А ведь он был младшим и, следовательно, наименее сильным членом Совета Старейшин.

— Что случилось? – тихо спросил я.

— Никаких следов пребывания там Красного Короля или его свиты мы не обнаружили. Во всех остальных отношениях операция прошла строго по плану. Мы взяли вампирскую цитадель штурмом и освободили наших людей.

Лицо Люччо вдруг перекосилось от горечи.

— Это была подстава, — тихо пробормотал я. – Верно?

— Да, — так же тихо отозвалась она. – Мы ушли оттуда и перевезли наших раненых в госпиталь на Сицилии.

— Что случилось?

— Нас предали, — сказала она, и горечи в ее словах было больше, чем в бочке горчицы. – Должно быть, кто-то из наших донес о нашей диспозиции Красной Коллегии. Они напали на нас той же ночью.

— Какого числа? – спросил я.

Люччо нахмурилась и посмотрела на Рамиреса.

— Три дня назад, в полночь по Гринвичу, — тихо подсказал Рамирес.

— Я не спала с тех пор, — призналась Люччо. – Совсем со времени сбилась, — она сделала еще глоток пива. – Нападение было беспощадным.

— Они целенаправленно охотились за старейшинами, а их заклинательница сумела отрезать нас от наших путей отхода через Небывальщину. Почти на сутки. В боях на Сицилии мы потеряли тридцать восемь Стражей.

Мгновение я сидел, совершенно оглушенный этим известием. Тридцать восемь. Черт подери, да общая численность Стражей едва превышала две сотни. Не каждый чародей обладает способностями, которые делают его опасным для противника. Большинство из тех, кто обладает, входили в корпус Стражей. Выходит, Красная Коллегия за один день убила почти двадцать процентов наших вооруженных сил.

— Они поплатились за это, — вполголоса поведал Морган. — Но... они словно обезумели. Они рвались умереть, только бы убить нас. На моих глазах за этот день наложили четыре смертных проклятия. Я видел, как вампиры лезли по горам павших своих, даже не сбавляя хода. Должно быть, на каждого потерянного из наших пришлось два десятка их, — он зажмурился, и на его обычно кислом лице не осталось ничего, кроме обыкновенного человеческого горя. — А они все наступали.

— У нас было много раненых, — продолжала Люччо. — Слишком много раненых. Ка только старейшинам удалось отворить проходы через Небывальщину, мы ушли туда. И нас преследовали.

Я выпрямился.

— Что?

Морган кивнул.