Книга Поцелуй пирата - Тереза Медейрос

Люси было бы крайне трудно сейчас скрыть свое презрение, если бы Кевин не научил ее сохранять непроницаемое лицо во время игры в карты.

– Здесь нечего прощать, отец. Если кто-то и способен понять, чего вам стоило исполнение своего долга в данных обстоятельствах, то это именно я. Ничего страшного не произошло, папа, поэтому давайте больше не будем об этом говорить.

На секунду Люси прошиб холодный пот, когда она подумала, что переиграла. Она никогда не называла его папой.

Но, к ее удивлению и облегчению, он наклонился и ласково потрепал ее по руке.

– Ты хорошая девочка, Люси. Прекрасная дочь.

Вот когда из его уст вырвалась эта долгожданная похвала! С притворной скромностью Люси потупила глаза, чувствуя, что задыхается от ненависти.

* * *

Когда они вышли у парадного крыльца, предоставив Фенстеру отвезти карету к сараю и распрягать лошадей, Люси едва справлялась с нервным возбуждением перед встречей со Смитом. Она готова была одним махом взлететь по лестнице, но адмирал учтиво предложил ей руку, и Люси была вынуждена степенно шествовать в такт его тяжеловесной поступи.

Дверь отворилась с легким скрипом. Вот сейчас на крыльцо выйдет милый старый Смит со своим вечно невозмутимым лицом, а потом… вечером она с ним где-нибудь уединится и…

В дверях показалась незнакомая долговязая тощая фигура в шелковой голубой ливрее, с узким бледным лицом.

– Добрый день, сэр, – скрипучим голосом произнес незнакомый слуга. – А это, должно быть, и есть ваша очаровательная дочь?

Люси замерла на месте.

– Я не понимаю… А где?

Адмирал сокрушенно покачал головой.

– Не хотелось бы омрачать твое возвращение домой, дорогая, но, боюсь, есть кое-что, что тебе следует знать.

32

С замиранием сердца Люси приближалась к госпиталю для старых моряков в Гринвиче. Те две недели, в течение которых она искала случая ускользнуть от бдительного ока адмирала, ее преследовали жуткие видения, навеянные рассказами Сильвии о чудовищных условиях, в которых содержатся беспомощные пациенты больницы для умалишенных под названием «Бедлам в Мурфилдсе».

Но пока она бродила по первому этажу госпиталя в поисках старшей сестры Тисли, ее страхи улетучились, как дурной сон. Все помещения, включая несколько палат, куда ей удалось бросить взгляд через открытые двери, были просторными и светлыми и ничем не напоминали тюремные камеры.

– О, мы гордимся нашими больными. Ведь все они в прошлом рисковали своей жизнью, защищая родину, – говорила миссис Беделия Тисли, идя рядом с Люси по широкому коридору, где в удобных креслах-качалках дремали старики. – Благодаря помощи правительства и благотворительным взносам мы можем давать им по будням баранину, а по воскресным дням даже говядину и пинту портера. Но больше всего они радуются портеру, правда, Вилли?

Она задержалась перед слепым стариком и потрепала его по небритому подбородку. Старый моряк обнажил в улыбке беззубые десны и уважительно коснулся полей своей старомодной шляпы.

Остановившись перед высокой дверью, она стала искать ключ в кармане передника.

– Но что касается мистера Смита, то благотворительность здесь ни при чем. Адмирал лично выделяет достаточные средства на его содержание, причем требует, чтобы ему обеспечивался максимальный комфорт. Ну да вы сами увидите. Да где же этот ключ?! У него самое тонкое белье, самые свежие продукты. Мы даем ему самые современные лекарства и лучшую настойку лауданума, чтобы облегчить его состояние. – Наконец она нашла нужный ключ и отперла дверь. – Ваш отец – замечательный человек, если он так заботится о своем старом слуге.

– Да, он такой, – машинально проговорила Люси, стараясь побороть охватившее ее волнение.

Следом за миссис Тисли она вступила в большую светлую комнату с чисто вымытыми стенами и тщательно выскобленным деревянным полом. У закрытого решеткой окна в кресле сидел, сгорбившись, неузнаваемо похудевший Смит с белой повязкой на лбу.

Люси замерла на месте, чувствуя, как от жалости и любви у нее защемило сердце.

Оживленный голос старшей сестры упал до скорбного шепота:

– Приготовьтесь к тому, дорогая, что он может вас не узнать. Вот так и сидит здесь часами, глядя в одну точку. Он почти не спит по ночам, только беспокойно мечется и все время называет чьи-то имена. Иногда это Анна, а то вдруг Мария. – Она сочувственно покачала головой. – Мы очень довольны, что его поместили к нам. Здесь ему обеспечен хороший уход. Обычно же старики в таком состоянии редко переживают зиму.

– Могу я провести с ним несколько минут наедине?

Миссис Тисли виновато оглянулась на дверь.

– Вообще-то это не разрешено адмиралом. Он не хочет, чтобы больного утомляли. – Тут она заговорщицки подмигнула Люси. – Но я не вижу, как ему могут повредить несколько минут наедине с такой милой девушкой.

Она ушла, но Люси еще некоторое время продолжала стоять, словно прикованная к полу. Добродушная женщина не знала, что, возможно, сама Люси и передала канонирам «Возмездия» то ядро, которое привело сюда несчастного Смита.

Собравшись с духом, она тихонько подошла к креслу. Волосы Смита, ставшие совсем седыми, торчали из-под повязки. Люси осторожно поправила выбившуюся прядь. На нем был старый шелковый халат адмирала. Кто-то заботливо укутал его колени шерстяным одеялом. Бледные руки Смита, прежде всегда занятые каким-нибудь делом, сейчас безвольно лежали на коленях, поражая своей худобой. Люси робко заглянула ему в лицо.

Оно было неподвижным и спокойным, устремленный куда-то вдаль взгляд – потухшим и бессмысленным.

– О, Смит!

Люси без сил опустилась перед ним на колени. Она взяла его холодные безжизненные руки в свои, согревая их своим дыханием и омывая горячими слезами. Она оплакивала человека, которого так сильно любила, и все свои надежды, утраченные вместе с ним.

– Лю-си.

Шепот был настолько слабым, что, наверное, только послышался ей.

Затаив дыхание, Люси медленно подняла голову. Затуманенный взгляд Смита скользнул вниз. Уголки губ дрогнули и печально опустились.

– Так… жалко… Люси, – невнятно, с расстановкой прошептал он. – Очень… много… ошибок.

Он тяжело вздохнул, и по его лицу пробежала легкая судорога, угрожавшая снова погрузить его в бессознательное состояние, где Люси покажется ему сном или привидением. Но он не закрыл глаза, а взглянул прямо навстречу солнечному свету, щедро лившемуся в окно.

«… Чтобы ему обеспечивался максимальный комфорт… самое тонкое белье… лучшая настойка лауданума… ваш отец – замечательный человек, если он так заботится о своем старом слуге», – пронеслось в голове у Люси.

Страшное подозрение, как огнем, обожгло Люси. Она вскочила, отыскала узелок на повязке и стала с бережной торопливостью разматывать ее. Отвела назад тонкие волосы, прилипшие к виску, и обнаружила глубокий порез, который уже стал заживать. Судя по виду раны, череп не был задет. Люси пощупала лоб Смита. Он был сухим и прохладным, никаких признаков злокачественной лихорадки, как уверял адмирал.