Книга Смертельный огонь. В гибельный шторм - Ник Кайм

Эсенци тоже это знала.

— Моя жизнь принадлежит этому легиону. Милорд, я почту за честь служить ему до самого конца. Вам нужно лишь достичь поверхности. «Харибда» сумеет дать вам эту возможность.

Нумеон кивнул. Он все понимал.

Аквила, которую когда-то дала Нумеону Эсенци, висела на его запястье. Он едва не забыл про нее. Удивительно, что ее не сорвало в боях. Теперь пришло время ее возвращать.

Эсенци взяла амулет.

— Он помог?

— Как видишь, я стою перед тобой.

Она улыбнулась, но боль утрат сделала улыбку безрадостной.

— Я могу проредить их истребители, — сказала она, вешая аквилу обратно на шею. — Затем вступлю в бой с основными кораблями и буду отвлекать их внимание, сколько смогу. Я не знаю «Харибду» так хорошо, как знал ее Адиссиан, но понервничать этих ублюдков заставлю. Сделайте то, ради чего мы сюда прилетели, милорд. Верните Вулкана земле.

Нумеон поклонился — не только из вежливости, но и из уважения.

— Ты честь этого легиона, Лисса Эсенци, — сказал он ей. — И твоя жертва будет честью для Вулкана.

Затем он отошел и подозвал к себе Зитоса и остальных Саламандр.

— Сперва отправляемся к святилищу, — распорядился Нумеон. — Затем в пусковые доки.

— Следует оставить небольшой отряд для защиты мостика, — заметил Зитос. — В противном случае они смогут обратить наш собственный корабль против нас.

Нумеон кивнул:

— Абидеми, отведи Вар’кира к пусковым…

— Я останусь, — перебил капеллан, уже поднявшийся на ноги. Он склонял голову набок, когда говорил: потеряв зрение, приходилось полагаться на остальные чувства. Это сбивало с толку, но транслюди быстро адаптируются.

— Ты почти наверняка погибнешь, Вар’кир. Я не могу допустить…

— Артелл, можешь тратить время на споры со мной или исполнять свое предназначение. Это никак не повлияет на то, кто останется, а кто нет. Я не полечу с вами. Доставь нашего отца к месту упокоения, и будь что будет.

— Ты самый упрямый Змий на свете, Фест.

Нумеон обнял его, а Вар’кир в ответ придвинулся и тихо сказал на ухо:

— Я видел, как ты стоишь перед горой, а небеса алели и изливались огнем. Я не знаю, что значит это видение, но чувствую, что оно предвещает нечто невероятно важное.

Нумеон с непонимающим видом отодвинулся, но быстро взял себя в руки.

— Хорошей смерти, капеллан.

Вар’кир фыркнул и отвернулся.

— У нас не бывает хороших смертей, легионер. И не отправляй ко мне Ксафена. Видит Трон, он жаждет этого, но я не хочу провести свои последние мгновения с ним.

Нумеон ушел вместе с остальными.

Покинув мостик, он сказал Зитосу:

— Свяжись по воксу со всеми оставшимися. Пусть двое заступят на охрану мостика. Только добровольцы. Остальные отправятся с нами, чтобы отвезти нашего отца на Ноктюрн.

— У нас будет один корабль, а у врага их множество, — предупредил Зитос.

— Я не собираюсь с ними сражаться. Нам нужно лишь пробиться сквозь строй и добраться до поверхности целыми.

— Что насчет Хехта?

— Неважно, какая цель у него была или есть, мы его уже никуда не сможем отвезти. Если он объявится и попытается остановить нас, придется убить его, агент он Малкадора или нет.

Глава 58

Сброшенная маска

Боевая баржа «Харибда», солиториум

После того как они добрались до границ сегментума Солар, Хехт ушел в солиториум: дождался, пока Нумеон и Вар’кир не ушли, и спрятался. Разум не выдерживал груза двух противоборствующих душ. При встрече с Квором Галлеком он поверил, что его зовут Бартуса Нарек, но позже, когда его миссия напомнила о себе, на первый план начала выходить другая личность — Каспиана Хехта.

Он был сломан: сознание, пересеченное ветвистой трещиной, не принадлежало до конца ни первому, ни второму.

Нарек пытался вспомнить, что с ним сделали. Хехт пытался все отрицать.

— Кто я? — спросил он у спящего огня, который дрожал в своей железной колыбели.

Ответа не было.

Он достал нож. Тот был отполирован до зеркального блеска, но Нарек не узнал лицо, отразившееся в клинке. В неровном свете на него смотрело лицо самозванца, чужое и незнакомое.

Убить примарха. Вот что говорили ему инстинкты. Владыку Змиев… Но ведь он уже был мертв, разве нет? И все же потребность не уходила.

Он мог бы сделать это достаточно легко. У входа в святилище поставили еще двух стражей, но он убил бы их. На борту этого корабля были только два Саламандры, способные доставить ему проблем, и оба были так далеко, что о них можно не беспокоиться.

Но всякий раз, когда Нарек думал об этом, он колебался, словно на пути мыслей вставал обратный импульс.

Поэтому он пришел в солиториум — чтобы попытаться привести мысли в порядок.

Два разума не могли долго существовать в одном теле, даже если это тело принадлежало трансчеловеку. Его разорвет пополам; одна половина Нарека, одна — Хехта. Он уже чувствовал, как распадается.

Перспектива потерять свое «я» взывала к чему-то примитивному, что не могла до конца подавить никакая гипнообработка. Его охватил страх, настоящий страх. Впервые в жизни или в той ее части, которую он помнил.

— Чьи это руки? — спросил он вслух, но эхо вернуло вопрос. — Чей это голос? — закричал он.

Надеясь найти ответ в прошлом, он вспомнил грузовой контейнер, в котором впервые проснулся. Он также вспомнил свою камеру на Макрагге и допросы Тита Прейтона. Иногда казалось, что допросы были в другой жизни, в чужой. Иногда они были частью его истории.

Он опять отвлекся. Подумал о ящике и о теле, которое обнаружил внутри. Он помнил броню. Помнил, что был Бартусой Нареком. Гражданских, который перерезал, чтобы захватить грузовое судно. Спуск в Бастион, когда от топлива осталась лишь гарь. Мощную потребность найти новый корабль.

Мысленную установку, похожую на созданный гипнообработкой рефлекс.

Каспиан Хехт — это на самом деле Бартуса Нарек, или Бартуса Нарек — это на самом деле Каспиан Хехт?

Мысли шли по бесконечной спирали.

«Меня забрали».

Об этом можно было догадаться. В один момент он в камере в Восточной Цитадели, в другой — в темноте грузового контейнера.

«Вывезли с Макрагга…»

Но кем? Тем воином, чье тело он обнаружил, когда очнулся? И зачем?

«Псайкер».

Но не Тит Прейтон, а кто-то более сильный. Достаточно сильный, чтобы замаскировать их побег и запутать сынов Жиллимана в их собственном доме. Нарек знал только одного псайкера на службе Империума, способного на это. Его знаком была отмечена серая, непримечательная броня Нарека. Но он никак не мог этого сделать.