Книга Открой свое сердце - Марина Преображенская

— А в Венгрии… Что делает ваш сын в Венгрии? — спросила Алинка и напряглась всем своим существом. Ей стало не до смеха. Этот старик видит своего сына в полицейских, врачах, шоферах. Кто же на сей раз?

— А в Венгрии он имеет частную практику психотерапевта. Мне рекомендовали его как хорошего специалиста. Просто так рекомендовали, без всякой надобности. Одна мадам в автобусе. Она сама наступила мне на ногу, а потом пристала с извинениями. Что бы вы делали в таком случае?

Алина пожала плечами. Страшный демон сидел в Аркадии Ливанове и парализовал его психику, заставляя в каждом человеке видеть потенциального противника, агента собственного сына, которого, может, уже и нет в живых. Его терзали кошмары, постепенно сводя с ума и направляя все его жизненные потенции на реализацию бессмысленного стремления к акту возмездия.

— И я сделал то же самое. Я послал ее подальше на ломаном венгерском. Она спросила меня, не иностранец ли я, и посмотрела на меня так, словно раньше уже знала о моем существовании. А потом порекомендовала ЕГО. И вот корень зла, корень всех моих бед найден. Он живет здесь и обречен на смерть! — Болезненное недоверие возникло в его глазах. — Мне не нужен суд, его есть за что судить, но кто я такой? — спросил он и тут же сам себе ответил: — Никто. Пешка со справкой в кармане. Меня могут упечь в госпиталь в любой момент, и я упущу время, а он снова исчезнет. Я должен посмотреть ему в глаза и убить его. Не просто убить, а так, чтобы он почувствовал, как я его ненавижу. Чтобы он понял, что такое непреодолимый страх — унизительный, безвольный, медленный страх умирания. Я не застрелю его сразу, я буду смотреть ему в глаза, превращая его последние секунды в настоящий ад. — Старик говорил тихо, снижая тембр голоса и громкость звуков до низкого жуткого хрипа.

— Да вы просто псих, — сорвалось с Алинкиных губ, и она тут же, испугавшись нечаянно оброненной фразы, прикрыла рот влажной ладошкой.

Старик повернулся к ней и неожиданно широко улыбнулся.

— Псих? Да, — почти с гордостью ответил он, — псих. Я же показывал вам справку. Неужели вы сомневаетесь в ней? Там все подлинно — и печати, и подписи. Я — безумец! Да, да, да! Только безумец, как я, может на протяжении тридцати с лишним лет вынашивать идею убить собственного сына. А может… — Он запнулся и посмотрел на Алинку, словно искал в ее глазах ответ на неразрешимый вопрос. — Может, и правда — псих? Надеюсь, вы будете благоразумны, — он подался к ней, — полиция вам не поможет, уверяю вас. А впрочем, я вам верю. У меня нет оснований не верить вам. Что вам до моего сына, правда?

Весь последующий час они ехали молча. Алинка мучилась неотступной мыслью, бывают же разные невероятные совпадения. А что, если врач-психотерапевт, которого старик принимает за собственного сына, и есть… Нет, не может быть! Она бросала короткие торопливые взгляды в сторону старика. Тот мирно дремал под стук колес, и мир ему виделся сквозь прикрытые веки, как в тумане. Каждый день он жил, словно в кошмарном сне, терзаемый болью унижения, и вот скоро этому кошмару наступит конец.

Старик улыбнулся про себя, ему определенно нравилась эта девушка. Он приоткрыл глаза и стал тайно разглядывать ее — красивая, юная, тонкая, со слезами в глазах и мукой волнения в душе — это видно по ее позе, по тревожному взгляду в окно, по нервным и быстрым движениям рук. Такая же юная и тонкая как… его жена! Старик чуть было не подпрыгнул от осенившей его догадки. Влажные глаза, собранные в пучок волосы, длинные пальцы… Он не мог разобраться в своих мыслях. Он не знал, что и думать. Она — его жена?! Нет, надо переменить планы, может, сбежать? Да, конечно, — сбежать! Сейчас же, сию секунду встать и уйти. До Будапешта минут пятнадцать от силы. Тогда эта женщина, сделавшая пластическую операцию и переменившаяся до полной неузнаваемости, потеряет его. Он запутает следы, как заяц, выследит сначала сына и убьет его, а потом настанет и ее очередь, а когда будет покончено с ними обоими, он знает, что делать с собой. Ему нечем дорожить в этой жизни. А в той, куда уйдут они, он сможет найти их… И тогда они снова будут вместе. Вот оно что — оказывается, он до сих пор хочет вернуть их! Вернуть, а не отомстить, как предполагал до сих пор.

«Вы поломали мою жизнь. Загнали меня в угол и преследуете постоянно, не давая ни секунды спокойного существования, — подумал он с горечью, и наконец признался сам себе: Я люблю вас. Люблю и не могу жить без вас. Почему же вы могли без меня жить? Я уничтожу вас обоих лишь для того, чтобы вы снова смогли стать самыми близкими и дорогими для меня людьми».

— Вы не хотите закурить?

— Нет, — покачала головой Алина.

Старик поднялся, потянулся к своей сумке, осторожно взял пистолет и портмоне. Незаметно положил все это во внутренний карман пиджака и вышел, сказав перед этим:

— Скоро прибываем. Посмотрите за моими вещами, а то много всякого народу шастает.

Алинка кивнула, но стоило старику торопливым шагом выйти в тамбур, как она тут же схватила свою сумочку с документами, чековой книжкой, небольшой суммой наличности и выбежала из купе в противоположном направлении. В душе ее зародилась надежда.

13

Алинка медленно брела по залитой солнцем улице. Выйдя из поезда, она сразу нырнула в говорливую разноцветную шумную толпу. Первые два квартала от вокзала Алинка торопливо, с оглядкой, словно вор, уносила ноги от старика. Она не сомневалась, что старик будет преследовать ее. Ведь он же предупреждал, чтобы она не вздумала глупить. Потом Алинка успокоилась, не обнаружив за своей спиной погони. «Оторвалась», — подумала она и улыбнулась. Ее рассмешила эта почти детективная ситуация. Вот будет что порассказать друзьям, отцу, Витьке, если они когда-нибудь все же встретятся.

Сразу после поезда Алина собралась навестить Эрику. Автобус был переполнен. Люди торопились домой в обеденное время и обтекали ее плотным потоком, заворачивая в свое течение, обминая, хватая руками и наступая на ноги. Но Алинке это даже нравилось. Она внутренне ликовала. Снова перед ней этот город, связанный с именем любимого. Сейчас она пообедает у Эрики, если повезет, поговорит с Джонни. Джонни поднимает ей настроение своим добрым и легким нравом, шутками и веселыми историями на ужасном английском, которым овладел еще год назад под мощным прессингом сестры. А еще — Джонни по-прежнему любит ее.

Что-то сжалось в Алинкиной груди и засосало под ложечкой. Она соскучилась по ним и везла им подарки. Для Джонни — свитер, мягкий, теплый, красивый. Очень модный свитер, купленный в дорогом бутике. Эрике Алинка купила недорогие, но очень красивые золотые сережки. Они были бы ей к лицу. Алинка почувствовала себя так, будто на нее вылили ушат воды. Надо же, она выбежала из поезда, оставив в нем вещи, и совершенно забыла о подарках. Но ничего, если ей повезет, то ее сумку сдадут в бюро находок, и она сможет забрать ее завтра, или, может быть, даже сегодня вечером. А пока она возьмет большую коробку голландских конфет, бутылку хорошего вина и… Что бы выбрать? Цветы? Фрукты? Книгу? Вазу?..

Из автобуса ее вытолкнули, как пробку из шампанского, разве что хлопка не было. Волосы растрепались, верхняя пуговка на кардигане из желтого джерси повисла на волоске и грозилась вот-вот отвалиться. Затянув изнутри ниточку и обмотав ее конец вокруг ножки пуговицы, Алинка встряхнула головой, освободив волосы от шпилек и распустив всклокоченный французский пучок. Волосы волной хлынули на плечи и заискрились теплым золотом. Алинка посмотрелась в зеркальную витрину. В голове ее проносились мучительные воспоминания. Как она хотела сейчас увидеть Виктора! Хоть издали, краешком глаза. Она бы пошла за ним невидимой тенью. Но только невидимой, ведь она не знала, что происходило в его жизни за это время, пока у нее не было возможности приезжать сюда. Меньше всего ей хотелось бы узнать, что он женился. Тогда бы он оказался потерянным для нее навсегда. Она не из тех, кто разбивает чужое счастье.