Книга Наследство Лэндоверов - Виктория Холт

кие горизонты, упругая трава, кочки утесника, лежавшие на земле огромные валуны и крохотные ручейки, которые, неизвестно откуда появляясь, бежали тут и там.

В глаза било буйство красок, своего рода яркое прощание с уходящим годом. Дубы стояли темно-бронзовые, листья вот-вот должны были опасть. Этот год выдался очень урожайным на ягоды. К чему это? К холодной зиме?

Я ехала куда глаза глядят и незаметно для самой себя приближалась к руднику. Это место неизменно вызывало во мне что-то вроде благоговейного трепета, настолько оно было запущенным и мрачным. Впрочем, в те времена, когда тут кипела работа, наверное, все выглядело иначе.

Я спешилась и, похлопав лошадь по шее, приказала ждать меня. Впрочем, едва отойдя от нее, я тут же вернулась. Опасаясь, что она может поддаться дикому зову пустоши, я привязала ее к ближайшему кусту.

Подойдя вплотную к самому краю, я глянула вниз. Здесь меня всегда охватывало жуткое чувство. «Это оттого, что рудник выглядит таким заброшенным», — объясняла я самой себе.

Подняв с земли камешек, я бросила его в шахту. Долго ждала, когда же он достигнет дна, но так ничего и не услышала.

Поль появился неожиданно. Я даже не услышала приближающегося стука копыт его лошади. Он подъехал галопом, спешился и привязал коня рядом с моим.

— Привет, — поздоровалась я. — Как вам удалось так неслышно подкрасться? Я ничего не слышала.

— По-моему, я предупреждал вас, чтобы вы не приближались к руднику.

— Предупреждали. Но я отнюдь не всегда поступаю так, как мне советуют.

— Разве не стоит прислушиваться к советам людей, которые знают эти места лучше вас?

— Почему бы мне и не постоять здесь немного? Я не чувствую никакой опасности.

— Здесь очень ненадежная земля. Она может в любую минуту обрушиться под вашими ногами. Вы провалитесь вниз, а если и закричите, то вас все равно никто не услышит. Больше не делайте этого. — Он подошел ко мне и взял меня за руку. — Прошу вас, — прибавил он негромко.

Я отступила от него на шаг, подойдя еще ближе к краю шахты. Он порывисто схватил меня за плечи и притянул к себе.

— Упасть здесь проще простого.

— Со мной все в порядке.

Его лицо приблизилось к моему совсем близко. На мгновение у меня ослабели ноги, и я забыла о том, что он женился на другой и по расчету. Забыла о том, что он показал себя в чем-то не менее корыстолюбивым, чем Джереми.

— Мне уже давно хотелось поговорить с вами, — проговорил Поль.

Я попыталась вырваться, но он не пустил.

— Даьайте отойдем от края, — предложил он. — Я не могу спокойно смотреть на ваше безрассудство.

— Я не безрассудна.

— Вы слишком близко подошли к краю. И зачем вообще заехали в эти места, о которых ничего толком не знаете? Одна! Без сопровождения знающих людей!

— Я уже достаточно познакомилась с этими местами. И стою на своих ногах так же крепко, как и любой коренной житель.

Он продолжал смотреть на меня молящими глазами, не отпуская. Вдруг неожиданно притянул к себе и поцеловал.

В первую секунду я не сопротивлялась, ибо, несмотря ни на что, хотела этого, так долго ждала… еще с детских лет, когда только и грезила о нем…

Но затем меня охватила ярость. Ярость, которая была направлена против него… против Джереми… против всех мужчин, смотрящих на женщин свысока и считающих, что могут использовать их, как им заблагорассудится… Сначала, когда чуют, что дело пахнет немалым приданым, обручаются, а когда это не подтверждается, лишь машут на прощание ручкой. Они женятся по расчету для того, чтобы спасти свою собственность, а затем пытаются заниматься любовью с теми, кто им приятнее, а не с теми, на ком женились.

Да, меня охватил гнев, дикий гнев… ибо ничто не казалось мне более притягательным, чем быть с Полем, любить его, прожить жизнь рядом с ним…

— Как вы смеете?! — вскричала я.

Он печально посмотрел на меня и ответил просто:

— Смею, потому что люблю.

— Что за чепуха?!

— Вы знаете, что это не чепуха. Знаете, что я люблю вас еще с Франции. Кстати, тогда мне казалось, что и вы ко мне неравнодушны. Это правда?

Покраснев, я ответила:

— Тогда я вас еще не знала.

— Значит, чувства все же были?

— Но на самом деле не к вам. Тогда я составила о вас неверное представление и лишь позже поняла свою ошибку. Вы забываете о том, что я повзрослела и уже научи-

лась более или менее разбираться в мужчинах и в мотивах их поступков.

— Вы виделись с тем человеком, когда были в Лондоне?

— Да, виделась.

— Что-то случилось…

— Да что вы говорите? Он просто женился на моей сестре, и я стала крестной матерью их ребенка, только и всего.

— Но вы и он… Как вы встретились?

— Он вел себя как образцовый супруг. А как же иначе? Своего он добился. Бедный молодой джентльмен превратился в богатого молодого джентльмена. Вам это долж-

но быть понятно. Особенно вам. Я же… держалась сдержанно, холодно, с достоинством… Словом, равнодушно. А вы от меня другого ждали?

— Кэролайн, послушайте. Я хочу, чтобы вы поняли. Прошу вас… давайте отойдем отсюда.

Он обнял меня за талию и крепко прижал к себе. Я сделала вид, что пытаюсь освободиться, но он не отпускал, и наконец я позволила ему отвести меня в сторону от шахты.

Поль кивнул на один из валунов.

— Присядьте, — сказал он. — На них удобно отдыхать.

— Я не хочу.

— Вы что, боитесь меня?

— Боюсь вас? С чего это я должна вас бояться? Вы что, чудовище какое-нибудь? Нет. Обычный…

Он опустился на валун и заставил меня сесть рядом.

— Ну, договаривайте, — сказал он. — Обычный… кто?

— Охотник за состоянием, — выпалила я.

— Вы о моей женитьбе? Вот как раз об этом я и хочу поговорить с вами. Хочу объяснить.

— Нечего объяснять. Все ясно.

— Не думаю.

— Все лежит на поверхности. Вы спасли родовое гнездо семьи. Это был благородный жест. Лэндовер уплывал чужие руки, и вы решили пожертвовать собой. Во имя чести своего рода, во имя традиций и прочее.

— С вашей стороны это очень жестоко…

Он повернул меня так, что мы встретились глазами. Затем он взял мое лицо в руки и принялся жадно целовать…

Я попыталась вырваться, но это было невозможно. Да, в сущности, мне и не хотелось вырываться. Наоборот, хотелось прижаться к нему еще крепче. Его поцелуи были бальзамом для моих душевных ран. Теперь мне как ни когда стало ясно, что я хочу быть с ним всегда… Одно временно я осознала, что это немыслимо.