Книга Правило правой руки (сборник) - Сергей Булыга

– Куда вы? – спрашивал он братьев.

Никто ему не отвечал.

А дни становились короче, ночи холоднее. И братья продолжали, продолжали падать. Лист прижимался к ветке. Ему, конечно, было также холодно, как и другим, но он терпел. Древесный сок еще питал его, и он не поддавался ветру, который теперь запросто гулял по опустевшей кроне. Земля под деревом была уже вся сплошь усыпана его сорвавшимися братьями, а лист – тогда еще зеленый – продолжал висеть. Он за ночь очень сильно замерзал, к утру весь покрывался инеем, потом, пока было светло, чуть-чуть оттаивал… А ночью опять замерзал. Ветер рвал его вниз – он не падал. И даже тогда, когда ветка замерзла окончательно, и он, лишенный последней капли древесного сока, в одночасье пожелтел и высох… даже тогда он не сорвался.

Ударили морозы – он держался. Шел снег, мела метель, ревела вьюга – он не падал. Иссохший, грязно-желтый, скрюченный, он сам уже не знал, что же держит его наверху.

А внизу, под сугробом, должно быть, тепло. Там спят его братья. Там спит барсук. Волк клацает зубами. Деревья, растопырив ветки, ждут, когда же наконец Земля превратится в большую ледышку. А прошлогодний лист? Он ни о чем уже не думает и ничего не ждет; вцепился в ветку и висит. Он спит. Его оставили в покое. Ведь даже ветер перестал его трясти и отступился от него.

А потом и мороз подобрел. И осели сугробы. На реке трещал лед. Барсук все чаще просыпался и зевал. Волк каждый вечер подходил к его норе, раскапывал лапами снег и облизывался. Приближалась весна…

А потом вдруг все вокруг переменилось! В каких-нибудь несколько дней дружно растаял весь снег, потом сбежали вешние ручьи, земля подсохла и даже кое-где зазеленела молодой травой. А после прилетели птицы, деревья стали оживать. Их скрюченные ветки понемногу распрямились, по ним растекся свежий сок, набухли почки, лопнули, и показались листья – маленькие, липкие, зеленые. Они еще всего очень боялись и при каждом шорохе дрожали, но тем не менее росли, и крона становилась гуще. Эх, молодежь! Бывалый старый лист смотрел на них и улыбался. Теперь он видел, что не зря остался зимовать на дереве. Да, ему было тогда очень холодно и одиноко. Да, было бы намного проще сорваться вместе с братьями, упасть и накрыться сугробом. Но вот где его братья теперь? Их теперь и не видно в высокой траве. А он вверху, среди зеленых листьев. Они доверчивы и молоды, он опытен и стар. Он им расскажет о зиме, он их предупредит, что осенью совсем не обязательно срываться вниз. И он рассказывал о том, что пережил…

А зеленые листья шумели, шуршали, толкались на теплом ветру! Им было весело и радостно. И, главное, им был совсем неинтересен этот желтый… нет-нет, давно уже не желтый, а просто серый и потрескавшийся лист. О чем он говорит, шумела молодежь, какая еще осень?! И вообще, он что, разве не чует, что с каждым днем становится все жарче и светлей, и что они растут, растут, растут?! Да, может быть, когда-то раньше и случались холода, но повторятся ли они? Сомнительно. Так что пока тепло, они должны расти, расти и радоваться лету. И листья трепетали на ветру. Пели птицы, пищали птенцы…

А прошлогодний лист – он сам не понял, отчего – вдруг надломился и скользнул по ветке, и закружился, полетел – сначала влево, после вправо, потом перевернулся и упал – в траву. Барсук посмотрел на него, удивился, задрал голову вверх, помолчал, разглядывая пышную зеленую крону… а после задумчиво, тихо сказал:

– Должно быть, на дереве прячется осень.