Книга Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

– Мотора машины Влада, которая стояла под аркой. Ты ведь ееугнал, верно? И те часы были, наверное, Влада? Сомневаюсь, что твои, онисовершенно не в твоем стиле и вряд ли по карману, – не удержалась злоехиднаяписательница. – Он тебе их на время давал. Чтобы ты мог ему сигналить, когдамне звонить, когда меня пугать. Чтобы не ошибиться по времени.

– Владу?! Не говоря уже о том, что я о пресловутом Владезнаю только с твоих слов…

– Ой, не надо! – отмахнулась Алёна. – Если ты о Владе знаешьтолько с моих слов, почему на твоем мобильнике телефон 30-20-19?

– Впервые слышу о таком телефоне, – высокомерно проговорилЮрий. – Жизнью клянусь!

– Нет, Шуйский, не клянись, – ехидно ответила Алёна. –Кстати, давай я тебя буду Шуйским звать? Очень тебе это имечко подходит. Онведь был такой же предатель, как и ты. Тоже хотел… экспроприироватьэкспроприатора Дмитрия Самозванца. Но оставим исторические аналогии. Верю, чтоты впервые слышишь этот номер. Я просто перепутала: 30-20-19 и 30-19-20,телефон ресторана «Барбарис» и телефон Нинки Простилкиной, улица Федоровского,пять «а», квартира девяносто четыре… куда вчера смылись Инка-Нинка с Нарциссом.Кстати, как твоя голова? Надеюсь, не болит? Не сильно он тебя приложил? Авпрочем, это у вас было заранее рассчитано, конечно? Сила удара, то да сё…Выстроены мизансцены, как в театре. Это ведь ты Ваню по голове приложил? Нежалко было товарища по работе? А если он узнает?

– Да каким образом он узнает? – спросил Юрий с откровеннымудовольствием. – Ваня парень недогадливый. А вот ты и я… Теперь погоди, дай ясам догадаюсь насчет телефона. Откуда ты могла его взять? Ты подобрала моймобильник и в нем подсмотрела последний вызов, так? Нехорошо, ну как женехорошо! Интеллигентка, «Достоевский», манеры настоящей леди, а по чужиммобильникам лазит!

– Во-первых, это произошло нечаянно. А во-вторых, нечегомобильники терять где попало.

Что-то такое мелькнуло в его глазах…

– Ага, – сказала Алёна, – так ты его не терял! Ты егонарочно спрятал. Чтобы я не могла помощь вызвать. Правильно, мой телефон у меняНарцисс сразу отобрал. А на твоем так и осталась тревожная кнопка, быстрыйвызов… Что ж ты его не убрал, а?

– Да, – с сожалением сморщился Юрий. – Тут я прокололся! Нокто же знал, что ты в эту полынь полезешь?! Ох господи, какой у нас идетбессвязный разговор! В огороде бузина, а в Киеве дядька. А почему, кстати, тыупомянула, что тебя навели на догадки бузина, Нинкин номер и пропавшая записка?С Нинкиным номером все ясно, а бузина?

– Я ж тебе сказала, бузина со стороны Ижорской растет, –улыбнулась Алёна. – А во дворе жасмин и черемуха. То есть ты не через двор шел,а через парадную дверь с Ижорской. Но она ведь до вчерашнего дня была заперта.Ты сломал замок, да? Чтобы не идти через дворовое крыльцо, на которое выходятКапины окна? Ты боялся, что Простилкин тебя увидит и еще дальше смоется,куда-то, где вы его уже и найти не сможете?

– Это ж надо – на какой-то бузине… – пробормотал Юрий. – Воттак и сыпались разведчики! Я ее по жизни никогда не отличал от сирени, пахнетда и пахнет, я только недавно узнал, в чем между ними разница – и немедленно наней прокололся. Меньше знаешь – лучше спишь. А что насчет пропавшей записки?

– А… ну, это просто. Записку мне Простилкин написал в однослово: «Берегись!» Я тебе ее показала и отдала, а вернуть ты мне ее не вернул.Ты сразу понял, что Костя где-то здесь! Сопоставил это с тем криком: «Предатель!»Ты почерк-то его знал… это ведь и был тот самый твой пациент, который писалписьма в правительство и с помощью игры в слова пытался переустроить мир, да?Рассудок – суд срока. Предатель = дать тел(о). Лечили рабов – врачи болели …

Помнится, в одном из любимых романов Алёны «Хождение помукам» (кстати, написал его Алексей Николаевич Толстой – это если кто сновастанет колебаться между Гоголем и Шевченко) у красного командира Ивана Горы отвеликого потрясения «рот самостоятельно открылся, как у глупого». Вотсовершенно такое же мимическое приключение произошло с лицом Юрия Литвиненко.

– Откуда ты знаешь? – пробормотал он. – Ну уж этого ты никакне могла знать, если только… если только не… Но то письмо к тебе никак не моглопопасть, оба экземпляра я забрал у милиционеров! Откуда ты знаешь?.. Понял! Японял! Неужели он повторил это в другой записке?! Ты нашла ее? Ты ее невыбросила тогда? «Девочка, я твоя мама…» Ты нашла и прочла?

– Ага, так вот почему вы ко мне привязались! – покачалаголовой Алёна. – Кто-то видел, как он мне что-то передал?

– Видели, но не знали, кто ты такая. Я пытался тебя догнать,но не смог. Шубку заметил, но таких шубок, знаешь… Однако Простилкин твое имяшифровал и в других письмах.

– Что в имени тебе моем, оно умрет, как шум печальный! – злосказала Алёна. – Почему вас так напрягло мое имя?!

Юрий ткнул пальцем в компьютер:

– Все ответы на все вопросы – вон в том ящике. В двух другихписьмах… А что до имени твоего… Простилкин слишком много на него зациклил, наэто имя. Почему – надо у него спрашивать, чем ты ему так приглянулась. Но мыего все-таки прочли, ведь этот шифр я знал.

– Значит, он его и правда сам придумал?

– Ну да. А я разгадал. Шифр-то простой… как всё гениальное.Вот и ты его поняла. Интересно, каким образом? Путем длительных мыслительныхусилий или случайно?

Очень хотелось соврать, но Алёна не стала пачкаться ипризналась:

– Совершенно случайно.

– Ну и отлично, – кивнул Юрий. – В принципе, я всегдастарался себя от случайностей обезопасить. Не люблю случайностей, потому чтоони могут выйти из-под контроля. Я люблю ситуации распланированные. Ну, кпримеру, уговориться, чтобы тебе вовремя позвонили и пошептали всякую чушь.Нанять актера, чтобы в точности повторил прошлогоднюю ситуацию, о которой мнеразболтал твой глупенький бойфренд. Организовать этот спектакль с мальчишкой,который считает, что ты искалечила всю его жизнь… союзник он оказался просто никакой!Нас на бабу променял.

Алёна вздрогнула.

Олег…

– Да, это мне непонятно. Сначала стрелял в меня, потом вдругпожалел…

– Кто в тебя стре…? – начал было Юрий и осекся. Но было ужепоздно.

Да, детективщица… Тупа же ты, однако. Интуитивистка несчастная!Ты не «Достоевский», а… Никифор Ляпис-Трубецкой! Нет, Ляпсус-Трубецкой, именноЛяпсус!

Значит, это не Олег. Не Олег! Слава те, господи! Камень сдуши, честное слово.