Книга Отстегните ремни - Катерина Кириченко

Оказавшись на минуту на свободе и обнаружив, что ко мне вернулось зрение, я провела рукой по губам. На пальцах осталось немного крови. Тогда я пошарила языком по зубам. Зубы вроде были все на месте, а разбитым и кровоточащим оказался то ли язык, то ли щека, то ли и то и другое. Челюсть горела, и до нее невозможно стало дотронуться. На глазах сами собой немедленно выступили унизительные слезы.

Рустам предпринял еще одну попытку. Взяв меня за подбородок, он развернул меня к себе лицом и неожиданно нежно проговорил:

— Мы такие героические, да? Думаешь, Максим Сергеич за тебя заступится? Да он понятия не имеет, что ты здесь! И ни в жизнь не найдет тебя никогда! Не понимаешь?! А мы домой к тебе съездим, семью твою возьмем! Нам адрес твой известен… Да что ты можешь тут одна вообще сделать? Тебе конкретно не повезло, ты не там и не в то время оказалась. Все теперь! Упираться бессмысленно. Или ты думаешь, мы из тебя адрес этот, если захотим, не выбьем? Ну зачем нормальных людей напрасно вынуждать, а?! Ты думаешь, это кому-то здесь приятно? Скажи адрес, и расстанемся полюбовно. И все довольны будут. Дошло до тебя?

И до меня неожиданно действительно вдруг все дошло. Если бы он орал, бил меня или что-то в этом роде, то, возможно, насмотревшись кино, я бы упиралась и партизанничала, но от этого спокойного стального голоса у меня в голове и вправду все моментально встало на места. У меня нет ни малейшего выхода. Не сказать им сейчас под побоями (еще бабка надвое сказала, в состоянии ли я на самом деле не сказать что-то под побоями?), так они притащат сюда мою маму, и дальше мне было очевидно, что, заглянув в ее перепуганные и такие родные голубые глаза, окруженные мелкими морщинками, я сходу скажу им адрес Даши.

Зубы мои застучали сами собой, из глаз хлынули слезы ручьями, колени подкосились, и я, будто со стороны, пронаблюдала, как тихо присела на корточки и обхватила дрожащие колени руками, уставившись прямо перед собой в пол. Надо мной возвышался Рустам, и от каждого его движения я инстинктивно втягивала голову все глубже в плечи.

— Адрес скажешь? — спросил он почти устало.

Продолжая дрожать и обнимать себя за коленки, я закрыла глаза и тихо покивала головой.

— Все. Звони Александру Аркадьевичу, — распорядился Рустам, отходя к дивану. — Пьем кофе и расходимся. Я, по крайней мере, должен пару часов поспать.

Колян поставил перед ним чашку с кофе и потыкал в кнопочки мобильника.

— Докладываю. Адрес она дает. Че делать дальше?.. Угу… Угу… Ждем. — Захлопнул раскладушку телефона. — Короче, сейчас приедет Вика, и они спустятся. Перекур. Ждем. Тебя отпускать спать пока не велено. Жопу-то подвинь, развалился!

Не поднимая головы, я услышала скрип кожаного дивана. Меня продолжало трясти, а во рту густая соленая масса уже заполнила все свободное место, и, не решаясь ее проглотить, я слегка повернула голову посмотреть, куда бы сплюнуть. В основании шеи при этом что-то защемило, и внутри головы прокатилась молния.

— Можешь умыться, красавица, — услышала я с дивана. — Ща тут все кровью заляпаешь — мыть кто будет? Вон у бара мойка.

Добравшись до раковины, я пыталась привести себя в порядок, прикладывая смоченное в холодной воде полотенце к челюсти. Слезы остановились, и во рту осталось лишь немного соли и горечи.

Сидящие на диване тем временем травили старые анекдоты.

— …Короче, Новый год… пришел папа-зайчишка к медведю в магазин… Дай елочку, говорит. Тот ему: да нету елок, разобрали, бери березу. Зайчишка ноет, мол, Новый год, дома шестеро зайчат по полкам сидят, какая, на хер, береза? Дай хотя бы сосну… А медведь ему: ну хорошо, достал ты меня, сосни, бери березу и уходи!

С дивана раздался дружный смех.

— Сосни, бери березу и уходи!.. — хохотал до слез Колян. — Не могу!.. Сосни, говорит!.. Умора!

Опершись рукой о край раковины, я стояла спиной к комнате, прикладывая компресс к скуле, и думала, что жизнь кончилась. Причем кончилась как-то совсем не героически — предательством. И до чего же бессмысленными показались мне сейчас все мои попытки последней недели… Бегания по раскаленной душной Москве без денег, ночевки по непонятным квартирам, безуспешные поиски Макса… Какого черта я не слушала папу с мамой и приперлась в эту страну?! Предупреждали же меня сто раз — прогулялась по Кремлю и все, надо ехать обратно! Нет, понесло меня на родину, к русскому бизнесмену. Сопли-слюни размазывать, «Русское радио» слушать, ах, какие они тут все сердечные, эти загадочные русские! А против лома — нет приема, и никогда и ни за что в этой стране ничего нормально не было и не будет! И стоило жизнь свою класть, чтобы понять то, что и так до меня было всем известно. Взять хотя бы моего папу…

Дверь открылась, и в комнату вошли двое. Саша посмотрел на меня, стоящую у бара с полотенцем, прижатым к челюсти, потом на сидящих на диване и обернулся, пропуская в дверь уже знакомую мне блондинку.

— Ну, вот и нашлось твое чадо, зайка, а ты боялась! — обратился вошедший к своей спутнице. Вон девушка из братской Голландии уже согласна сказать нам адрес. Поедем сейчас, заберем Дашку. И все будет тип-топ.

Вика посмотрела на меня с ненавистью. Похоже, дошло до меня, ее материнское сердце неровно билось, пока ребенок находился вне ее контроля. Хотя неужели она могла предположить, что я буду плохо обращаться с ее девочкой?

— Адрес? — обратился ко мне Саша.

Помолчав напоследок с минуту, я честно назвала дом и квартиру в Староконюшенном.

— Врать не советую, — сказал Саша, записывая номер дома в мобильник. — Если ребенка там нет, то мы вернемся обратно. И то, что тут сейчас было, покажется тебе просто раем на Земле по сравнению с тем, что тебя тогда ждет. Это ведь ясно?

Я кивнула. Это было ясно.

— А что будет со мной? — не выдержав, спросила я через минуту.

Саша посмотрел на меня удивленно:

— Ну, это мы поглядим. А что бы тебе хотелось? Домой в Голландию? В принципе… конечно, паспорт твой у меня в целости и сохранности. Любовался на него на досуге. Хорошая ксива. Полезная. Но тебя же выпускать-то стремно? Ты рассуди сама: чего ты сделаешь, если тебя отпустить? Ты ведь у нас прям Зоя Космодемьянская, за правду по снегу босиком пойдешь… Начнешь тут по судам бегать, про независимые СМИ вспомнишь… Ты не в курсе, наверное, что у нас таковых нет давно, да, впрочем, никогда и не было… Так что — не знаю. Ты пока молись, что правильный адрес нам дала, а там мы поглядим.

Прозвучало все это как-то неубедительно.

— То есть, возможно, вы меня убьете? — спросила я в лоб.

Саша удивленно поднял брови:

— Ну, зачем так сразу? Мы же не звери. Достаточно тебя на улицу вывести и позвонить кое-куда, и тебя примут в свои сочные знойные объятия органы безопасности. Наша милиция нас бережет, помнишь еще? А там как суд решит.

Вика, на высоченных шпильках и с тщательно уложенными волосами, изучала свои акриловые ногти, то и дело поглядывая на меня с большим интересом.