Книга Пепел и страховой бес - Игорь Чубаха

Равиль и три его верных визиря, стараясь не бряцать стволами и ножиками, преодолели забор Выставочного комплекса как можно дальше от седьмого павильона – со стороны яхт-клуба, здесь и колючка давно проржавела, и заглядывали сторожа сюда в последнюю очередь. Прямо у забора для удобства перекарабкивающихся тятей копился всякий выставочный хлам, воняло разным, но в первую очередь гниющим деревом. Будто тени, закутанные в воинские плащпалатки и нацепившие намордники ночного видения, кунаки крались мимо стеклянных двухэтажных хором других павильонов, ныне пустующих, и в этаких нарядах более всего напоминали растиражированного проклятого джедая Дар Вейдера из «Звездных войн». Дождь убаюкивающе лопотал по капюшонам.

Замыкающий в цепочке замешкался: под кленом, мимо которого остальные прочавкали грязью без внимания, лежало столько окурков, будто на клене жила белка, питающаяся «Мальборо лайт». Окурки не успели основательно размокнуть. Значит…

Если бы они двигали проторенным асфальтом, а не крались по расползающейся и липнущей к подошвам жиже вдоль мокрых стен, то ничего бы не заметили. Когда первый из Раулевских янычар споткнулся о труп мужчины в самом соку, он не смог удержать за зубами испуганный возглас.

– Чего орешь, сын осла! – зашипел за спиной Баев, – Впрочем, можешь не объяснять, сам вижу.

При ближайшем рассмотрении трупов оказалось не один, а два и выглядели они именно как вышедшие в тираж гоблины. Крутые банки мускулов, маленькие головы и бычьи шеи. Однако это не помешало неизвестному (или неизвестным) без лишнего шума сделать жмурикам глубокие надрезы в области сонных артерий. Вытекшая кровь успела остыть и свернуться, и в мутном свете далекого фонаря казалась натекшим из аварийной машины мазутом.

– Очень похожи на бойцов Мурзенко, – заскреб сырую рыжую бороду Хасан.

– А разве на этом свете еще остались бойцы Мурзенко?

– Ну, может, не Мурзенковские, а Шафаревича, решили отомстить за папу, да на засаду напоролись. – Перебрасывались версиями верные мачо Баева.

– Где твой разум, Хасан? – поморщился под стягивающим кожу пугалом ночного видения Баев, – Если бы это захаровские порешили незваных гостей, то сразу бы сгрузили в Финский залив на корм миногам. А здесь иная картинка, кто-то снял пост шурави, да так ловко, будто заслуженный моджахед с десятилетним стажем, только вот надежно замести следы у этого, кого-то, или силенок, или времени не хватало. Или занят больно был.

– Мудр ты, Равиль, – кивнул Хасан, – Только никого в живых уже не осталось из тех, кто по похожему на наше делу в гости к Караванцу намылился бы.

– Есть многое на свете, друг Хасан, что и не снилось нашим аксакалам, – Баев кивнул стволом в неближнюю сторону Финского залива, – Тише едешь, дольше будешь. Зайдем к седьмому павильону с другого боку, чтобы в случае чего встретить этого лихого дервиша лицом к лицу. Там и выясним, кому достанется голова Караванца.

Обходной маневр со всеми мерами предосторожности занял минут пятнадцать. И опять в темноте Хасан наступил на руку трупака и не удержал испуганного вздоха.

– С каких пор ты стал бояться мертвецов, Хасан? – заскрипел зубами Баев.

– Прости, Равиль, сон плохой прошлой ночью приснился, да письмо от матери получил тревожное.

– Когда видишь трупы двух своих врагов, надо не печалиться, а веселиться.

– Там за рекламным стендом третий, – смахнул дождевые капли с рыжей бороды Хасан, – А у этих помповухи не отняты, значит, неизвестный вооружен чем-то лучше.

– Вот оно кто… как же вы, голубушка Варвара Петровна, не убереглись? – разогнулся над вывалянной в грязи гражданкой с раскроеной прикладом башкой Баев, – Ладно, эти шакалы мне за все ответят, Караванец будет тину болотную вместо фальшивых таблеток жрать!

Хасан удивился, что главарь так близко принял к сердцу гибель наемного убийцы, тем более, не земляка:

– Это же всего-навсего русская баба, – шмыгнул он горбатым носом.

– Это не баба, а настоящий воин, перед таким не зазорно и папаху снять.

– Ты в этом простуженном городе не обрусел ли?

– Замыкающий цепочку воин робко подал голос:

– А она – курящая?

– Она и свинину ела, но разве это что-то меняет? – ударил кулаком об кулак Равиль Баев. – Ладно, джигиты, потом пустыми словами воздух сотрясать будем. Понимаю так, что Локтионова тоже вышла на след Захара. Один пост, тот, что мы прежде обнаружили, зачистила без проблем, а на следующем поскользнулась. Она положила их, они положили ее, больше таиться нет смысла. Врываемся в павильон, гасим без разбора, только Караванца кто встретит – не сметь трогать. Он – мой!

Уже не прячась, на ходу сбрасывая плащ-палатки и рассовывая по карманам приборы ночного видения, четверо лиц особой национальности решительно подступили к заклеенным рекламными плакатами дверям павильона номер семь. Хасан наклонился к замочной скважине. Хотя ремеслом отпирания чужих замков он владел лучше, чем стрелял, процесс отнял три минуты. И когда дети гор ввалились в этакий стеклянный предбанник, их уже ждали. Правда, подтянувшиеся на скрипы отмычки китайцы никак не предполагали, что в помещение рвется не вор-одиночка, а реальное маленькое бандформирование.

«Кто не рискует, тот не пьет валидол» – сказал кто-то глумливый внутри черепа Баева при виде группы встречающих. Три томительные секунды стороны просто стояли и растерянно пялились друг на друга. Потом Хасан машинально потянулся выжать дождевую воду из бороды, жест оказался истолкован превратно, и началось…

Собственно, не так уж китайцев было много, всего с пяток – ничтожный процент от того миллиарда, который угрожает в скором времени каждого жителя Земли сделать китайцем минимум на четверть. Но ведь и с Баевым вышло в ночной дозор всего три верных кунака, и у каждого из кунаков в обойме помещалось не больше восьми патронов.

У Баева – так и всего шесть, а нечего прикидываться ковбоем и таскаться с револьвером. На седьмой нажим спусковой скобы револьвер Баева ответил сухим щелчком. Еще сползали на пол простреленные навылет тела с той и с этой стороны, еще падало и рассыпалось на острые осколки стекло, еще клубился дым, а Равиль уже подсчитал, что их, боеспособных, осталось двое: он и низкорослый желтолицый противник с жиденькой седой бородкой, также остервенело клацающий пустым магазином девятимиллиметровой пушки.

Набивать барабан револьвера маслинами времени не было, Равиль вытряхнул револьвер из ладони под ноги и выхватил нож. Китаец, будто зеркальное отражение, поступил так же, правда, в желтой руке оказалось железо на добрый десяток сантиметров длиннее.

– Зарежу, как снежный барс горного барана! – отчеканил Равиль Баев.

Китаец промолчал, но не испугался, и пошел на приступ, тесаком рассекая воздух. Момент – и колющий удар вперед, с лишь небольшим посылом плеч и бедер. Баев отстранился, но связанный младшей сестрой свитер был попорчен. Ответил рубящим ударом по шее, сбоку, в результате не особо навредив китайцу. Все это напомнило ему пристрелку и только крепче разозлило.