Книга Дефолт - Инна Тронина

Саша совершенно не хотела есть, и всё же уставила стол салатами, испекла пирог с грибами, сделала заливную рыбу и винегрет. В холодильнике стоял овощной плов – для Аллочки; дочь его всегда любила. На сладкое, опять-таки в основном для дочери, Саша приготовила пироги с курагой, яблоками и изюмом. Она специально не соблюдала пост – просто после болезни не могла ни есть, ни видеть мясо.

Пятый раз за день зажурчал телефон на подушке, но так тихо и вкрадчиво, что Саша насилу его расслышала. По привычке вздрогнула, немного подумала, но всё же сняла трубку.

– Сашенька, здравствуйте! Вы не узнали меня? Это Софья Степановна.

– Узнаю, почему же?

У Саши свело скулы, захотелось плакать. Зачем она позвонила? Саша был спокойна, так счастлива этой волшебной ночью!

– С Новым годом вас! С новым счастьем! А Аллочка уже дома?

– Нет, она в больнице. И я не знаю, придёт ли к нам новое счастье. Старого-то пятый месяц нет…

– Что за настроение, милочка? Я тоже больна, голова раскалывается, но я не теряю оптимизма! – затарахтела Софья Степановна.

– По-моему, вам от оптимизма уже лечиться надо! – грубо ответила Саша, и её висок под прижатой к уху трубкой заныл.

Неужели приступ? Сейчас, в новогоднюю ночь? Саша боялась опять потерять способность чувствовать запахи и прикосновения, видеть и слышать. Может закружиться голова, померкнуть сознание. А рядом – никого…

– Вы не хотите со мной разговаривать? – удивилась Софья.

– Не хочу.

И Саша положила трубку. Она почему-то ждала, что телефон зазвонит снова, но он молчал. Кажется, Софья Степановна всё поняла, и больше беседовать с ней не придётся никогда. Как же здорово, чёрт возьми, когда нет друзей! Это условность, театр, игра в равенство и братство. Только лгут и предают друзья по-настоящему. Для чего они нужны людям? Почему иметь много друзей престижно? Чем их больше, тем реальнее получить нож в спину…

И всё-таки Саша не могла не заесть горькое сладким. Она робко протянула руку к трубке, дрожащим пальцем нажала семь кнопок. Этот номер она помнила прекрасно – даже если бы и захотела забыть, не смогла. Чтобы успокоиться перед тем, как уйдёт этот проклятый год, встретить тот, неведомый, с улыбкой на устах, она должна услышать голос своего доброго гения. Той, что жертвовала собой ради них с Аллой. Но она никогда не станет Сашиной подругой, а прочих не хочется видеть.

– Алё! – сказал на том конце провода детский голосок.

– Октябрина? – на всякий случай уточнила Саша. И, получив утвердительный ответ, продолжала: – Ты маму можешь позвать?

– Могу, – серьёзно ответила девочка с редчайшим именем.

Очень чисто говорит ребёнок, а вот Аллу в этом возрасте водили к логопеду. Она и сейчас слегка грассирует – наверное, в дедушку по отцу. Но это не страшно, даже пикантно для женщины.

– Слушаю! – Оксане было явно не до Саши.

– Я хочу пожелать вам всего самого доброго…

Та никак не могла собраться с мыслями. Хотелось сказать очень много, но время не позволяло.

– Я тоже поздравляю и вас, и Аллу. Надеюсь, что с ней всё хорошо.

– Непременно передам ей привет. А мои родственники кланяются вам до земли. – У Саши от волнения перехватило горло.

– Я сегодня узнала, что погиб Старосвецкий, – тихо произнесла Оксана, не выражая голосом ни радости, ни гнева.

– Как? Когда?.. – Саше показалось, что тахта качнулась под ней, а экран телевизора вспыхнул очень уж ярко, – неужели свершилось?.. – Откуда вы знаете? Это точно? Ошибки быть не может?

– Узнала по своим каналам, но информация точная, – уклонилась от прямого ответа Оксана. – Он утонул вблизи острова Контадора, когда плавал с маской в Тихом океане. Этот остров относится к Панаме – там сейчас самый сезон. Под водой у него случился инсульт. Наверное, расстроился, когда Виноградова арестовали во Флориде…

– Но Старосвецкий, кажется, сменил имя? Как его опознали?

– Нет. Против ожидания, имя он не сменил. Все попытки объявить его в международный розыск до недавнего времени терпели неудачу, и он не счёл нужным оформлять липовые документы. В Россию же он возвращаться не собирался. Случилось так, что во время погружения в его мозгу разорвалась магистральная артерия, – почти шёпотом сказала Оксана.

Сашу очень удивил её по-настоящему скорбный тон.

– Вы его жалеете? Или я схожу с ума?..

– Не знаю. Но никакого удовольствия точно не испытываю. Сама не ожидала, что так будет. Саша, мы ведь победили его. Пусть бы жил.

– Оксана, мне трудно согласиться с вами! – заволновалась Саша. – Ведь моя дочь искалечена им. Он отнял у меня и сына…

– Такие времена, – усмехнулась Оксана. – Не будь Старосвецкого, нашёлся бы другой, куда хуже. Этот хотя бы закрыл собой в бою командира, защищал в девяносто третьем Дом Советов, лично знал мою мать, шефа. Он очень страдал от последствий тяжелейшего ранения, но никому даже не мог рассказать об этом. Ни один человек нынче не может чувствовать себя в безопасности. Всё то, что произошло с вами, случается со многими людьми, но виноват в тех случаях уж точно не Виктор Старосвецкий.

– Когда утонул Виктор? – спросила потрясённая услышанным Саша.

– Десять дней назад, но в агентстве стало известно только сегодня. – Оксана помолчала, и Саша тоже не знала, что говорить. – У него редчайшие отпечатки пальцев, так называемые «дуги». Они встречаются у трёх-четырёх человек из тысячи. Дерматоглифика, наука, изучающая пальцевые узоры, приписывает обладателям «дуг» очень неуживчивый характер. Они никогда не считаются с мнением других и поступают только так, как нужно им самим. Потерпев поражение в каком-то деле, обладатели «дуг» никогда не падают духом и достигают поставленной цели любыми средствами. К тому же, им чрезвычайно трудно расслабиться. Они не могут забыться в пьянстве, в прочих пороках, и непременно становятся лидерами. Старосвецкий не мог быть другим – только тираном, только главарём. Не его вина, что сейчас хорошими делами не прославиться. Иначе говоря, деньги и имя без криминала, без подлости не добыть. Родись он несколько раньше, стал бы гордостью страны. По крайней мере, мне так кажется. – Оксана вроде бы всхлипнула. – Я прекрасно помню, как жестоко Виктор обошёлся с вами и с Аллой. Вполне вероятно, что он уничтожил бы и меня вопреки обещаниям. Но, не простив ему ничего, я уважаю его, в чём нет ничего удивительного. Достойных противников нужно уважать. В ту ночь, когда мы беседовали, я узнала о нём самое главное. И поняла, почему Виктор стал таким. Но его больше нет, Саша, а потому злоба и обида понемногу уйдут. – Оксана тяжело вздохнула. – Так будет – я знаю.

– Не смею возражать вам, Оксана, ибо Алла почитает вас как вторую мать.

Саша пальцами вытерла слёзы, забыв о том, что портит макияж. Потом посмотрела на часы и увидела, что Новый год наступит через три минуты, и нужно заканчивать разговор.