Книга Мы - были! Призыв - Иар Эльтеррус

– Что именно неладно?

– Поток непонятных убийств с религиозным уклоном. Ощущение, что людей тысячами приносят в жертву, а они радуются этому как высшему счастью.

– При их фанатизме неудивительно, – скривился Илар.

– Ты всегда учил меня работать на интуиции, а не только на логике, – желчно отозвался биокомп. – Так вот – моя интуиция буквально вопит, что там что-то большее, чем фанатизм. И значительно более опасное. Мы с двархами выясним, что сможем, но боюсь без глубинной разведки не обойтись.

Командор скрипнул зубами – опять кого-то из детей на смертельный риск посылать придется. И выбора ведь особого нет – орден может существовать только до тех пор, пока контролирует все происходящее в обитаемой галактике и не допускает появления чего-нибудь смертельно опасного для всех. Сколько раз приходилось громить лаборатории и стирать память ученым, разрабатывающим какое-то жуткое оружие... И еще не раз придется – любители убивать скопом никак не желают успокаиваться.

Илар устало потер виски. Почему-то сегодняшний приступ особо тяжело дался, и он никак не мог придти в себя. Поспать бы, да нельзя – слышал ликующую радость новых аарн, просыпающихся и снова погружающихся в чувства братьев и сестер. Такого слияния всех со всеми, как в первый день, не стало, но чувство огромной теплой руки, поддерживающей каждого, было, и уверенность каждого в том, что его любят, тоже была. Командор не мог не улыбнуться их радости – она, как чистая вода, омывала душу и доказывала, что он не зря живет. И цена за эту радость совсем невелика. Всего лишь его боль? Какая мелочь, он все выдержит ради того, чтобы детям было хорошо, чтобы они могли создавать новое и прекрасное.

Пора идти. Илар зевнул и заставил себя встряхнуться. Радость и любовь других перекатывалась через него, как вода реки через камни, смывая отголоски собственной боли. Он быстрым шагом вышел из информатория и направился к одному из залов отдыха, где собралось больше всего аарн. Они готовились к встрече со своим новым домом – дварх-крейсера приближались к Аарн Сарт. Каких-то два дня, и дети увидят сияющие миры, где нет ненависти и подлости, где их не может быть по определению.

Тина стояла у стены, закрытая щитами, которые сама никогда не сумела бы выстроить, внутри нее все бурлило. Холодок страха шевелился внизу живота, и оставалось только надеяться, что хоть что-нибудь получится. Т’Сад постарался на славу и довел ее чувства до такого накала, что девушка пребывала в каком-то огненном коконе. Боль, радость, обида, нежность – все это смешалось в такой клубок, что она просто не могла дышать. Тине казалось, что она снова в той каютке, что Илар умирает у нее на руках, что она бессильна его спасти – бессильна, потому что он отказывается принять помощь. Руки тряслись, и девушка была рада, что закрыта, что никто не может ее сейчас прочесть.

Она пришла в зал, в котором собралось много новичков, зная, что Мастер обязательно здесь появится, не может он пропустить это сборище. Никак не может. Точно, вот и он, явился, никуда не делся. Командор шел через толпу, мгновенно сбившуюся вокруг него, раздавая направо и налево лучезарные улыбки. Вот только Тина не верила больше его улыбкам. Совсем не верила... Перед глазами снова вставало, как он корчится на полу от адской боли. А Мастер что-то говорил, что-то рассказывал и смеялся. Так заразительно смеялся, что тянуло смеяться вместе с ним. Забыть обо всем и смеяться.

Илар шел сквозь толпу, радуясь вместе с новичками. Дети были так счастливы видеть его, так хотели поделиться своей радостью и любовью, что маг едва не плакал. Это его счастье и никакого иного ему не надо, а все глупые переживания пусть остаются в той проклятой Создателем сиреневой каютке.

Вот смеющийся Рас вместе со своей мамой, а вот тот бедный ребенок. Как приятно видеть это большеглазое чудо, сияющее силой и уверенностью в любви к ней всех окружающих. Ана подбежала к нему, повисла на шее, и Илар закружил девочку в танце. Глаза малышки горели радостью, она буквально купалась в волнах нежности, исходящих от Командора. Он осторожно опустил ее на пол, поцеловал в лоб и пошел дальше.

Немного в стороне стояла смеющаяся Рада. Илар вслушался в нее и сам рассмеялся от радости – девочке больше не нужна боль! Она избавилась от своего мазохизма! Рада ощутила волну доброты от Командора и смущенно улыбнулась ему. В ее душе легко читались покой и глубокая, тихая радость. Надо только попросить кого-нибудь из Целителей Душ посмотреть, не осталось ли каких рецидивов, а то мало ли что. Впрочем, может и не понадобится. Илар чувствовал ее до самых основ и понимал, что у него на глазах рождается великий музыкант. Он слышал прекрасную музыку, уже гремящую в душе Рады.

Илар раздвинул свои чувства еще шире и вдруг натолкнулся на глухую стену, за которой смутно ощущались горечь и боль. Он немедленно рванулся в ту сторону, не понимая, что могло случиться и с кем. Тина... Глаза девушки походили на два озерца боли и она все время утирала слезы. «Да что с тобой, маленькая?! – все внутри Илара перевернулось при виде этого отчаяния его любимой девочки. – Почему тебе так плохо?!» Он подошел и взял ее за руку, рука была совершенно безвольной. Тина молча подняла заплаканные глаза и уткнулась ему в грудь, содрогаясь от рыданий.

Командор взглядом попросил прощения у замолчавших аарн, понявших, что случилось что-то нехорошее. Потом поднял девушку на руки и понес в ближайшую каюту, пытаясь по дороге взломать ее психощит и понять, что с ней произошло. Странно, очень странно, она никогда раньше не умела создавать настолько непробиваемых щитов... Да почти никто не умел, только драконы, пожалуй. Но уж Тина-то драконом никак не была, разве что во время первого задания ей довелось погулять немного в драконьем теле. Неужто успела научиться? Мда, и почерк создания щита знаком до боли... Одним старым черным драконом попахивает и сильно попахивает. Т’Саду за такое обучение хвост оборвать мало! И притом раз десять подряд! Командор занес продолжавшую плакать девушку в каюту и поскорее закрыл за собой дверь.

– Ну что ты, девочка? – ласково погладил он ее по щеке. – Что случилось?

– Что? – подняла голову Тина, губы девушки тряслись. – Ты еще спрашиваешь?!

Илар окончательно перестал что-либо понимать. Он продолжал пытаться вскрыть ее щит, но все попытки ничего не давали, ментальные щупы соскальзывали с этой непроницаемой зеркальной глыбы. А девочка продолжала рыдать. Отчаянно рыдать! Но на что она намекала? Он в чем-то перед ней виноват? Но в чем?! Видимо, последний вопрос он, сам того не заметив, произнес вслух, так как Тина буквально вскинулась:

– В чем?! Да в том, что не даешь другим хоть немного помочь тебе, хоть немного облегчить твою страшную ношу!

Командор в полном недоумении уставился на нее, и Тина хрипло рассмеялась.

– Я была в той каютке, я все видела, Мастер! Видела и чувствовала!

Илару показалось, что его ударили под дых. Вот и случилось самое страшное... Ведь казалось, что он не один, ощущал смутно какую-то неправильность. Не проверил, идиот старый! Мог еще потерпеть, не впервые, знал ведь, что однажды кто-нибудь из детей обязательно попытается выяснить, куда это исчезает их обожаемый Мастер после Посвящений. Успокоился, привык, что обычно все заняты новичками, их невероятным накалом чувств, и забывают обо всем другом. А Тина вот не забыла... И что теперь делать? Допустить повторение случившегося с Иллинель? Ну уж нет, этого никогда не будет! Этой боли никому не вынести, и он не станет убийцей собственных детей. Но девочка... Что с ней делать?