Книга Вещий Олег - Борис Васильев

– Повели ему исполнять мои просьбы, конунг. Тогда мы добьемся того, ради чего идем.

Рюрик молча кивнул и вышел.

Шесть арканов из сыромятной кожи и сильный помощник. Ратимил мог быть доволен: теперь он знал, куда и как поведет Новгородского князя. Он поведет его на свою охоту.

Дни, проведенные с Нежданой и Сигурдом, не прошли для Ратимила даром. Он старательно избегал напрямую расспрашивать сына Трувора Белоголового, чтобы не подвергать сомнениям его душу: клятва есть клятва, кому бы она ни дана. Но окольными разговорами выведал многое и, в общем, определил направление. Сам княжич Игорь его совершенно не занимал, служа лишь приманкой, не более, но Ратимил потратил немало времени, бродя вокруг болот и трясин, пока не нашел путаной и трудной дороги до последнего, поросшего березами взгорбка. За взгорбком начиналась ровная унылая топь, не имеющая ни дна, ни опоры. Ступить на нее уже было невозможно, да он и не собирался идти дальше этого березового колка. Именно здесь должно было все кончиться, именно здесь должна была быть исполнена его великая клятва отмщения за гибель его вождя и спасителя. Перед ним, Трувором Белоголовым, он положил свой меч, и с Новгородским князем Рюриком его ничего не связывало. Ничего, кроме мести.

Ратимил долго водил Рюрика и его варягов по болотам, топям и трясинам. Не щадя себя, вытаскивал оступавшихся, проваливался сам, прося помощи. Не для того, чтобы устали, – чтобы поняли, кто здесь главнее всех. Кого надо слушаться, не размышляя, иначе пропадешь, кого надо спасать немедля, чтобы не пропали остальные. Он ни разу не воспользовался своей властью ради власти: он прибегал к ней только тогда, когда надо было кого-то выручать. И когда почувствовал, что урок усвоен прочно, вывел на прямой путь, в конце которого за небольшой, но обманчивой трясиной лежал поросший березами взгорбок твердой земли. Последний для всех, но только он знал, что здесь наступит конец.

– Там отдохнем. Коней переправить будет нелегко.

– Оставим здесь, – раздраженно сказал Рюрик.

– А как вывести княжича, мамку, нянек, конунг? Последнее болото полегче, но на руках ни младенца, ни женщин мы не вытащим.

Третий день шел муторный осенний дождь. Все промокли, устали, утратили цель, ради которой терпят муки, но выхода не было. Ратимил рассчитал верно, на сколько их хватит. Еще на одно болото.

– Норман, возьми арканы. Переправу надо готовить тщательно. Обманчива она. Отдыхай, конунг, я разбужу.

Он вел Нормана через последнюю трясину, старательно прокладывая аркан и пугая спутника бездонными провалами по обе стороны. Однажды он уже показал свое уменье вытаскивать лошадей из болота при помощи склоненных берез и привязанных к ним арканов, и Норман не удивился, когда, выбравшись на сушу, Ратимил сказал:

– Согнем две березы. Поднатужиться придется.

Он выбрал два росших друг против друга дерева с гибкими и сильными стволами. С огромным трудом они пригнули их упрямые вершины и прикрепили к корневищу третьей березы концы оттяжек. Ратимил привязал к каждой еще по одному аркану, свернул концы.

– Так-то оно вернее будет. Сразу двух коней выдернем, если оступятся.

Норман ничего не ответил. Он обессилел и от непривычных переходов по топям, и от борьбы с живыми стволами, которые неудержимо рвались вверх, натянув оттяжки, как две тетивы. В ушах стоял шум, он отупел от бесконечного шуршания дождя и от странного, пугающего воя ветра, что не замолкал над болотами. Ратимил тоже устал без меры, но у него была цель. И последний шаг до этой цели. «Помешает, – как-то отрешенно подумал он о Нормане. – Убить? Он безвинен. Отослать?..»

– Слышишь? – Он потряс задремавшего Нормана за плечо. – Топь чавкает. Кони. Кони рядом, Норман! Очнись, обходят нас. Я послежу, а ты ступай за конунгом. Скажи ему, что где-то отряд слышно, пусть сюда идет. По аркану, что я проложил. А ты там останься. Гляди, чтоб кони наши не заржали.

Он хорошо умотал их болотами, даже соображать перестали. Норман послушно поднялся, побрел назад через топь, придерживаясь проложенного аркана, и Ратимил остался один.

Первым делом он укоротил наполовину те арканы, что были предназначены для вытаскивания коней, сделал две петли и уложил их на земле, присыпав опавшими листьями. Сюда должен был прийти Рюрик, сделать роковой шаг и вознестись. Но совсем не к блаженным кострам Вальхаллы.

Еще раз все тщательно проверив, Ратимил затаился за деревом, без звука вынул меч и замер. Его клятва требовала крови убийцы, но кровь эту должен был пролить не он, а сама природа. А против природы был бессилен даже могучий Один.

Вскоре он расслышал шаги и понял, что идут два человека. Это неприятно озадачило его: Рюрик мог оказаться вторым и шагать по топи за чьей-то спиной. Ратимил до рези в глазах всматривался, пытаясь сквозь пелену нудного дождя увидеть, кто, как и куда идет. И с трудом сдержал вздох: Рюрик шел первым. Он и здесь остался верным обычаям конунгов. За ним, отстав, плелся измученный Норман, но, отметив его, Ратимил больше не следил за ним. Он смотрел на ноги Рюрика да на петли арканов, которые были разложены на его пути.

Шаг. Еще шаг и… нога Рюрика вступила в петлю. Вторая… «Шагни. Шагни!..» – молил про себя Ратимил, уже занеся меч для удара.

– Да где же он?… – гневно крикнул Рюрик.

Это были его последние слова. Оглядываясь, он переступил, вторая его нога оказалась в петле, и Ратимил с силой опустил меч на корневище, перерубив обе оттяжки, натянутые до звона. Согнутые березы одновременно взметнулись к низкому осеннему небу, Рюрика с невероятной силой рвануло вверх сразу за обе ноги, на лету разрывая пополам.

– Я исполнил клятву, Трувор Белоголовый! Исполнил!..

Ратимил кричал, плакал от счастья и бесновался под березами, качающиеся стволы которых мотали половины тела едва ли не самого грозного из всех варяжских конунгов. Кровь разбрызгивало во все стороны, и Ратимил никогда в жизни не испытывал большего торжества. Кажется, он даже не заметил, как меч Нормана пронзил его сердце…

Заключение

Норман вывел варягов из топей, и они донесли весть о страшной гибели Рюрика (столь же позорной для варягов, как и смерть на кресте для римлян) Вернхиру. Вернхир взял с них клятвы молчания и поведал о случившемся только Олегу. Истина была прочно скрыта, что, впрочем, не помешало самому конунгу рассказать о ней узкому кругу, и в первую очередь, естественно, Сигурду.

– Ты расскажешь об этом только сыну и внуку. И тайна должна умереть в твоем роду.

Затем Олег повелел Сигурду и Перемыслу немедленно доставить к нему княжича Игоря со всеми мамками, няньками, челядью и под крепкой охраной.

Менее чем через год после описанных в романе событий объединенные силы Олега приблизились к Киеву, не встретив никакого сопротивления. Враждебность киевлян к Аскольду возросла настолько, что тот не решился запереться в городе, опасаясь удара в спину, и вывел свою дружину, намереваясь встретить конунга русов, чтобы не дать ему высадиться на берег. К тому времени Зигбьерн уже обошел Киев с юга, а варяги Вернхира – с запада, отрезав все пути отступления. Олег стоял тогда в Любече, где и состоялся последний военный совет.