Книга Самая долгая ночь - Грег Кайзер

— Позаботься о мистере Вайсе, — шепнула она на ухо Реке, прежде чем та поняла, что, собственно, происходит. Рашель схватила полы ее пальто и дернула. Река, которая никак этого не ожидала, лишилась равновесия и начала падать. Лишь в тот момент, когда Леонард выхватил ее из грязи, она наконец поняла, куда, собственно, толкнула ее Рашель — на платформу или же прочь от нее.

Леонард помог ей подняться на ноги и прижал к себе. Река услышала, как за спиной дубинка охранника опустилась на чью-то спину. Рашель, поняла она, даже не оборачиваясь. Леонард сжимал ее в объятьях, и она вдыхала его американский запах. И все же на какой-то миг она украдкой бросила взгляд на Пауля Кагена. Тот даже не шевельнулся. Он вообще не подал вида, словно ему было безразлично, что останется на платформе. Там осталась Рашель.

Этот негодяй даже пальцем не пошевелил, чтобы ее спасти. Маус отказывался понять, как такое возможно. Спокойно смотреть, как твою женщину избивают прямо у тебя на глазах. Как только Каген способен на такое? Пожертвовать собой ради тощей еврейки, которую она не видела почти год? А ведь именно так поступила сейчас Рашель. Зачем? Нет, вокруг происходит полная бессмыслица.

Даже взгляд Рашель и тот отдавал безумием. Она встала, отряхнула с пальто налипшую грязь и отошла в сторону. Но глаза ее светились улыбкой, как будто она точно знала, что сделала то, ради чего приехала сюда и теперь довольна собой. Лишь в тот момент, когда она посмотрела на Кагена, глаза ее сделались ледяными, какими им и полагалось быть.

Последнее, что бросилось Маусу в глаза, это ее затылок, ее светлые волосы, правда, не такие золотистые, какими они запомнились ему в тот день, когда они сидели на Аргайл-стрит. Рашель исчезла в проходе между двумя постройками еще до того, как он отстранился от Реки. Так что он вряд ли бы успел вытащить свой «вельрод».

А потом послышались крики, шум, свистки. Охранники, взяв тех, кто сидел на платформе, в плотное кольцо, принялись пихать людей, подталкивая все ближе и ближе к поезду. Другие охранники уже распахивали двери вагонов. Леонард, прижимая Реку одной рукой к себе, взял в другую сумку, ту самую, в которой лежали четыре револьвера, и влился в поток евреев.

— Леонард, посмотри на вагоны, вон их сколько! — шепнула ему Река. Он сосчитал, пока охрана подталкивала людей в спину. Двадцать один товарный вагон и один пассажирский — в хвосте состава.

— Да. И что теперь? Разве их количество так важно?

— Их хватит тысячи на две. Подумай сам, сколько нас приехало вчерашним поездом? И вагонов было всего шесть.

— И?

— Мы рассчитывали на тысячу человек. Не больше. Нам не хватит лодок, чтобы посадить всех, — пояснила Река.

Черт. Пока их толкали вдоль платформы, он сосчитал снова.

— Нам не хватит лодок, — повторила Река, и голос ее прозвучал как стон.

«Теперь уже ничего не поделаешь», — подумал про себя Маус.

— Пока еще рано об этом беспокоиться. Сначала нужно захватить поезд. Сначала это, а потом все остальное.

Толпа остановилась, и они оказались перед открытой дверью третьего вагона от головы состава. Внутри пахло зверинцем — сеном и дерьмом. Рядом с ними стояла мать со своей темноволосой дочкой, впереди юная супружеская чета, позади старик, который разговаривал сам с собой. Оглядевшись по сторонам, он увидел Схаапа и его тощую жену, и этого мерзавца Кагена. Они стояли через два-три ряда позади него, и тоже, судя по всему, должны были попасть в этот же вагон.

Рядом с открытой дверью стоял охранник и что-то кричал по-голландски. Молодой муж положил руку жене на ягодицу и подтолкнул ее в вагон. Затем запрыгнул сам и протянул руку матери темноволосой девочки. Маус подсадил Реку в вагон, — она показалась ему легче долларовой бумажки, — после чего закинул внутрь сумку. Затем, схватив темноволосую девочку за пальто, забросил ее следом за матерью и сам поставил на подножку ногу. В следующий миг чья-то рука схватила его руку и втянула в вагон. Как оказалось, это был старик, который по-прежнему разговаривал сам с собой.

Внутри вагона стоял полумрак. Свет проникал сквозь щели в досках обшивки. Маус не стал даже пытаться сосчитать людей. По его прикидкам их набилось в вагон как минимум человек восемьдесят, и это притом, что позади него люди продолжали карабкаться в вагон, заталкивая их дальше внутрь, к передней стене.

Затем раздался скрежет. Это на железо наехала деревянная дверь. После этого до его слуха донесся еще какой-то стук и грохот. Судя по всему, это дверь закрылась наглухо. А еще спустя мгновение сквозь зарытую дверь до них донесся лязг металла о металл. Задвинули засов, сделал вывод Маус.

И хотя ему было страшно, на него снизошло нечто вроде умиротворения. То, что здесь все стояли вплотную плечом к плечу, заставило его вспомнить, как когда-то, когда он был еще ребенком, дома все вместе садились за стол в Пасхальный Седер. В квартиру по этому поводу набивались все их родственники. Во второй раз в течение всего двух дней ему вспомнилась шема.

Река нащупала его руку.

Наверно, прошло несколько часов, он точно не знал, потому что внутри вагона время как будто остановилось. Но какое-то время спустя пол под ногами дрогнул. Людская масса качнулась назад и вперед словно вода в ведре. Затем, под монотонный перестук колес локомотив потащил их за ворота и прочь от Вестерборка.

Глава 19

Вторник, 27 апреля 1943 года, час тридцать пополудни.

Они принялись за переднюю стенку вагона уже через пять минут после того, как состав выполз за ворота лагеря. Увы, не имея под рукой инструментов, взломать ее было едва ли возможно. Но они все равно попытались. Маус и Схаап ухватились за доски и попробовали их оторвать. Однако те оказались приколочены намертво.

Скрючившись на полу в переднем правом углу вагона и припав глазами к щелочке между досками, Река выкрикивала названия городков. Лишь когда она выкрикнула «до стрелки осталось двадцать километров», Маус решил, что пора задействовать «стэн». Он сунул руку в сумку Кристиана Схаапа, оттолкнул в сторону тощую Вресье и вытащил два приклада, каждый длиной в фут. Узкий конец он вставил в довольно широкий просвет между двумя досками и нажал, используя приклад как рычаг. Схаап тотчас понял его план, и сделал то же самое при помощи второго. Увы, взломать доски оказалось не так-то просто. Не прошло и минуты, как Маус уже хватал ртом воздух, не говоря о том, что он взмок от пота и был вынужден снять плащ, который бросил валяться у себя под ногами. За пять минут им удалось лишь слегка ослабить всего одну доску.

— Wat zijn jullie aan het doen?[23]

Маус обернулся на незнакомый голос. За Кагеном, молодой супружеской парой и стариком, что все время разговаривал сам с собой, стоял тип с узким лицом, в очках и с неприятным оскалом.

— Ze proberen te ontsnappen![24]— крикнул он остальному вагону.