Книга Первая исповедница - Терри Гудкайнд

Навстречу им быстро шли два воина с начищенными до блеска нагрудными пластинами поверх синих мундиров. Склонив друг к другу головы, эти двое о чем-то доверительно беседовали. Магда подождала, пока они пройдут и окажутся вне пределов слышимости, и лишь тогда ответила Мериту.

– Со мной все хорошо, – сказала она. – Правда. Перестань спрашивать, ладно?

Пока они шли по длинному коридору, Мерит скептически осмотрел ее, но никак это не прокомментировал. Время от времени он искоса поглядывал на нее, словно проверяя на всякий случай, хорошо ли она держится на ногах.

Магда надеялась, что они не опоздали. Она спала целый день, до позднего вечера. Неважно, как сильно ей требовался отдых, – она не желала больше спать. У нее было довольно сил для того, что следовало сделать. В эту минуту все прочее не имело значения.

– Я что, плохо выгляжу? – поинтересовалась она.

Мерит наконец улыбнулся.

– Ты выглядишь просто прекрасно. – Он покраснел. – Я имею в виду, ты выглядишь так, будто полностью восстановила силы.

Магда улыбнулась при виде его замешательства.

Говоря откровенно, чувствовала она себя вовсе не прекрасно. Она была так утомлена, что едва могла переставлять ноги, но гораздо больше ее беспокоило то, что колдунью из Древнего мира могли казнить прежде, чем они доберутся до нее. Она, возможно, была их единственным шансом получить сведения о том, что задумал враг. Магда не могла позволить себе отвлекаться на свою усталость в тот момент, когда столько поставлено на карту.

Несмотря на поздний час, она предполагала, что генерал Грандвол все еще на ногах. Она знала, как истово он предан своему долгу защитника Цитадели и тех, кто здесь живет и работает. Барах часто напоминал генералу Грандволу, что надо немного поспать, иначе будешь ни на что не способен. Но этот человек редко принимал его намеки всерьез.

Увидев скопление мужчин перед арочным проходом в штаб внутренней гвардии, она решила, что он несомненно здесь. Одни воины в голубых мундирах и легких доспехах держали в руках бумаги или свитки, ожидая своей очереди, чтобы представить генералу доклад. Другие воины готовились к патрулированию. Начищенные до блеска доспехи и оружие, которое здесь было у всех, искрились в свете дюжины зеркальных ламп на каменной стене снаружи от арки прохода. Атмосфера здесь была сугубо мужская, и от этого Магда чувствовала себя не в своей тарелке.

Когда Магда и Мерит еще шли по коридору мимо приходящих и уходящих воинов и скоплений людей, обсуждавших свою работу и планы на вечер, она заметила генерала, выходящего из-под арки входа в его штаб-квартиру. Он был среднего роста, с толстыми руками и бычьей шеей и крепок как дуб. Ей казалось, встань на его пути гора, он оттолкнет ее прочь с дороги.

Он обратился к некоторым из ожидавших с короткими прямыми приказами, дал указания группам патрульных, поговорил с войсковыми командирами, объясняя, чего бы хотел от них добиться, и принимал письменные рапорты от дожидающихся этой возможности, даже когда разговаривал с другими. Каждый рапорт он пробегал глазами и благодарил того, кто этот рапорт ему представил – каждого. Вскоре он уже держал в мощной руке пачку бумаг.

Заметив Магду, генерал Грандвол изменил свой маршрут через скопление воинов, и его лицо озарила широкая улыбка.

Магда мгновенно встревожилась.

Улыбаться было вовсе не в его характере. Он был серьезный воин, крепкий и подтянутый, несмотря на седые виски. Он частенько ездил в патруль со своими людьми или проходил с ними целые мили по Цитадели вверх и вниз по бесчисленным лестницам, чтобы убедиться, что люди здесь в безопасности. Он был сосредоточенным и серьезным. Не из тех, кто улыбается без причины.

После череды странных смертей в Цитадели, полагая это своей личной зоной ответственности, он сделался вспыльчивым по любому поводу. То, что смерти не прекратились, постоянно держало его на взводе.

Но сейчас улыбался, словно на балу, где выпил много вина.

– Госпожа Сирус! Я так рад видеть вас, – произнес он, устремляясь к ней.

По сравнению с Меритом, когда они оказались рядом, генерал выглядел не таким крупным и мускулистым, каким ей всегда казался.

– Генерал Грандвол, мы можем поговорить наедине? Мне нужно спросить кое о чем.

– Конечно, конечно, – сказал он, улыбаясь, и указал ей широким жестом в сторону ниши чуть дальше по коридору, в которой стояли статуи прославленных воинов древности.

Прежде чем она успела сказать еще что-либо, генерал, все еще улыбаясь, произнес:

– Должен поздравить вас, госпожа Сирус.

Если прежде Магда просто встревожилась, то теперь почувствовала нечто близкое к панике. Но она не успела спросить, что он имеет в виду, – генерал снова заговорил.

– Чудесная новость, просто чудесная. Именно то, что нужно Цитадели. Развеет мрачные настроения.

Недоумение Магды перешло в нешуточные опасения. Она решила разговаривать с ним по возможности осторожно.

– Откуда вы узнали эту новость, генерал?

Он выпрямился и с гордой ухмылкой подцепил пальцами пояс, на котором висело оружие.

– Обвинитель Лотейн сам рассказал мне.

Магда с трудом сдержала удивление.

– Сам рассказал?

Генерал Грандвол кивнул. Затем осмотрелся, желая убедиться, что никто не подслушивает.

– Должен признаться, происходящее в Цитадели рождало во мне беспокойство, но теперь, когда вы выходите замуж за нашего нового Первого волшебника, я почти успокоился. – Он поднял руку и снова оглянулся. – Не бойтесь, я не рассказывал своим людям, что Лотейн будет назначен Первым волшебником. Я знаю, что эту новость следует оставить до оглашения на заседании Совета.

Но самая главная новость, на мой взгляд, – та, что вы снова станете женой нашего Первого волшебника. Узнав об этом, я испытал невыразимое облегчение.

Магда и Мерит украдкой переглянулись.

Она не сдержалась.

– Почему облегчение?

Он поднял брови.

– Госпожа Сирус, вас уважают. Возможно, вы не в курсе, но к вашим словам прислушивались и ваше мнение ценили. Люди знают, что вы говорили перед Советом всегда по важным причинам, зачастую становясь голосом совести. Вы всегда выступали в защиту тех, у кого нет своего голоса в Совете. Этим вы заслужили уважение многих в Цитадели.

Многие сомневались насчет Лотейна, как раз из-за того, о чем вы говорили, да и ваши слова добавили им беспокойства. Но при этом, однако, есть и другие, кто верит в Лотейна, считает его нашим спасителем, избавляющим нас от бесконечных предателей. Люди, верящие в Лотейна, готовы перерезать вам горло. Поэтому меня беспокоила ваша безопасность – ведь истинно верующие зачастую неразборчивы в средствах.

Однако Лотейн все мне объяснил. Он растолковал, что, горюя о самоубийстве Бараха, вы получили нервное расстройство, вот и все. Такое глубокое горе, сказал он, может сказаться даже на хороших людях и повести их по ложному пути. В таких случаях следует проявлять снисходительность.