Книга Броненосец - Уильям Бойд

Но кто же выиграл от этого приобретения «Расин-Секьюритиз»? Ведь казалось, если верить Брэму Уайлзу, что все держатели акций «Гейл-Арлекина» — добросовестные инвесторы, — оставалась разве что загадочная офшорная организация «Рэй-Вон Ти-Эл».

Лоример мог об заклад побиться, что среди лиц, стоявших за «Рэй-Вон Ти-Эл», были, среди прочих, Франсис Омэ, Дирк ван Меер и, вполне возможно, сэр Саймон Шерифмур.

Потом «Недвижимость Бумслэнг» Дирка ван Меера выкупила поврежденный пожаром, практически уничтоженный отель, по — догадывался Лоример — весьма разумной цене.

Наверняка у Дирка ван Меера (Лоример снова готов был держать пари) имелась своя доля в «Расин-Секьюритиз». Иными словами, чтобы как-то распутать этот клубок, одна часть его империи просто купила другую часть, поменьше: деньги, видимо, переходили из рук в руки, при этом участники извлекали большие прибыли.

Прослеживая ход дальнейших событий и приобретений, дополняя известные факты прозорливыми догадками, Лоример заключал, что примерно так все и происходило в афере с «Федора-Палас». Без сомнения, имелись там и другие махинации, до которых ему никогда не дознаться, однако восстановленный ход дела начал проливать хоть какой-то, пусть даже тусклый, свет на события, в которые косвенным образом оказался втянутым он сам.

Более того, он даже не мог бы поклясться, что какие-либо из этих махинаций незаконны, — однако тот факт, что его выперли из «Джи-Джи-Эйч», устроили ему тет-а-тет с Ринтаулом, и то, что он явно стал козлом отпущения, — почти убеждало его в том, что тут крылись секреты, которые, по желанию важных лиц, так и должны были остаться похороненными. Вся эта история следовала некоторым классическим принципам — например, с поручением отправили дурака (Торквила), твердо зная, что дурак останется верен своей натуре. Роль Торквила состояла в том, чтобы напортачить со страхованием «Федора-Палас», что он — после некоторого косвенного подзуживания и науськивания со стороны сэра Саймона — и сделал.

Подходило сюда и другое классическое правило: если ты придумаешь сотню неприятностей, которые могут произойти, и предусмотришь их в своем плане, то обязательно споткнешься на сто первой. Никто не предвидел банальной двуличности маленькой фирмы пекемских строителей. Правда, тут была быстро проявлена находчивость, в ход пущены вся сила, власть и влияние, чтобы свести возмещение убытков до минимума: была определена виновная сторона (Лоример), а Джорджа Хогга попросту купили и приняли в свои ряды. Лишнее рыло у корыта — не такая уж высокая цена. Гейл, Омэ, ван Меер и сэр Саймон — каждый из них огреб по крайней мере 10 миллионов фунтов, как прикинул Лоример, а может, и больше. Одному богу известно, какие барыши наварил Дирк ван Меер в результате всех этих операций.

Лоример распечатал десять экземпляров своего «Донесения о некоторых злоупотреблениях, связанных со страхованием гостиницы „Федора-Палас“» и рассовал их по конвертам, где уже проставил адреса Отдела по крупным мошенничествам, а также ряда финансовых редакторов ежедневных и воскресных выпусков широкополосных газет. Алан, как и обещал, раздобыл ему целый блок первоклассных почтовых марок, и Лоример принялся облизывать и наклеивать их.

— Ты отправишь их за меня? — спросил он. — Утром сможешь?

— А ты уверен, что поступаешь правильно?

— Нет.

— Ладно, тогда все в порядке. Конечно, отправлю.

Лоример только сообщил ему, что разоблачил людей, подозреваемых в мошенничестве, а потом добавил в качестве пояснения:

— Все думают, что я буду молчать, а мне надоело, что со мной никто не считается.

— Тебя изгонят из рая.

— В последнее время это совсем не похоже на райский сад. В любом случае, я добился, чего хотел.

Алан взял у него кипу конвертов и положил на верхний лоток для бумаг.

— Меня расстроило известие про старушку леди X., — сказал Алан. — Хотя мне всегда казалось, что она ко мне с подозрением относится.

— Ничего подобного. С чего ты взял?

— Ну, потому что… — Алан помахал растопыренной рукой. — Житель бывшей колонии — он всегда житель бывшей колонии.

— Потому что ты — чернокожий? Тебя смешно слушать.

— Она всегда держалась как-то отстраненно.

— Ерунда. Она тебя по-своему любила. Гордилась тем, что в одном доме с ней живет доктор философии. — Лоример поднялся. — А где тут можно поймать такси в эту ночную пору?

399. Иррациональность. Я не возражаю против противоречий, парадоксов, загадок и двусмысленностей. Да и какой смысл в том, чтобы «возражать» против чего-то неизбежного и столь же глубоко укорененного в самой нашей природе, как укоренена, скажем, пищеварительная система — в нашем теле? Разумеется, я иногда поступаю рационально и осмысленно, однако зачастую наше поведение характеризуется ровно противоположным началом — иррациональным и бессмысленным. Например, меня характеризует тот факт, что Джилл мне кажется красивой, а Джейн — некрасивой, что я люблю томатный сок и терпеть не могу томатный соус, а также тем, что дождь иногда нагоняет на меня тоску, а иногда радует меня. Я не могу объяснить, отчего это так, но эти и подобные предпочтения определяют мою личность в не меньшей степени, чем какие-нибудь более разумные и серьезные соображения. Как личность я «иррационален» в той же мере, в какой «рационален». И если это верно в моем случае, то должно быть верно и в случае Флавии. Быть может, все мы в равной степени иррациональны, все бредем по жизни вслепую. Может быть, именно это, в конце концов, и отличает нас от сложных, мощных и всемогущих машин, от роботов и компьютеров, которые за нас управляют нашим существованием. Это-то и делает нас людьми.

Книга преображения

Лоример замер как завороженный, увидев, что в его силвертаунском доме горит нижний свет на лестнице, а бесшумно отперев входную дверь, он ощутил в доме запах пряностей, тушеных помидоров и сигаретного дыма. На кухне в кувшине стоял букет фрезий, а в раковине была оставлена немытая тарелка. Он поставил сумку на пол и прокрался наверх; сердце его бешено колотилось, точно хотело выскочить наружу. Приоткрыв дверь спальни на несколько дюймов, Лоример увидел в своей кровати Флавию. Она спала голой, и из-под одеяла выглядывала одна грудь — с маленьким, совершенно круглым, темным соском.

Он спустился, включил телевизор и загромыхал на кухне, собираясь заваривать чай. Минут через пять на пороге появилась Флавия — заспанная. С взъерошенными волосами, в халате. Ее волосы были цвета воронова крыла, с отблеском чернильной синевы и бутылочной зелени, и потому кожа ее казалась еще бледнее, поражая бескровной белизной, на фоне которой естественный розовый цвет губ выглядел кричаще-ярким, багрово-красным. Она взяла из его рук чашку с чаем и села за стол. Некоторое время она понемногу пробуждалась, и они молчали.

— Давно ты здесь? — спросил наконец Лоример.

— Со вчерашней ночи. Тут не очень-то уютно, а?

— Не очень.