Книга Пляжная музыка - Пэт Конрой

Впервые со времени своего бегства в Европу Джордан понял, что за ним действительно охотятся. И хотя он давно это подозревал, почему и оборвал все связи с Южной Каролиной — даже инсценировал собственные похороны, — он все же надеялся, что погоня за ним окончена за отсутствием доказательств или за истечением срока давности. Только его мать и я были в курсе истинного положения дел. Джордан убаюкал себя ложным чувством безопасности и только сейчас, наблюдая за собственным отцом, понял наконец, что его беспокойство за мою жизнь загнало нас обоих в угол.

Генерал расположился в тени похожего на саркофаг фонтана из египетского гранита, вокруг которого стояли незаконно припаркованные автомобили.

«Он все еще на удивление красив», — подумал Джордан, разглядывая правильные черты лица своего отца и его загорелые, сильные, мускулистые руки любителя гольфа. Заметил он и первые признаки второго подбородка. Джордан сомневался в том, что на свете есть сын, который боялся бы своего отца так же, как он, да и от самого слова «отец», священного во всех религиях мира и основополагающего в гармоничном таинстве католицизма, у него каждый раз мороз пробегал по коже. К Джордану оно впервые пришло не как прекрасное слово из двух слогов, означавшее человека, вооруженного только погремушками и колыбельными, а как полевая пехота с окровавленными руками.

— Отец, — произнес Джордан вслух.

«Твой отец дома, твой отец дома, твой отец дома…» Эти три самых страшных слова из его детства вылетали из милого маминого рта. У Джордана постоянно жили в душе необъяснимый страх и ненависть к отцу, и сила этой ненависти пугала даже самого стойкого духовника, когда, уже став священником, молодой Эллиот приходил исповедоваться в своих грехах. Еще год назад аббат сказал ему, что если Джордан не примирится с отцом в своем сердце, то не видать ему Царствия Небесного. Вот и теперь, разглядывая отца, Джордан чувствовал, что ни на шаг не приблизился к Царствию Небесному с того времени, как десятилетним мальчиком плакал после очередной порки и мечтал, что настанет день и он убьет отца голыми руками.

Селестина написала сыну, что отец ищет примирения, и Джордан готовился к встрече, но, когда в римских конторах Интерпола появились его юношеские фотографии и извилистыми путями проникли в коридоры Ватикана, а потом в маленький офис его аббата, Джордан подумал, что отец его предал. А еще он подумал, что Кэйперс Миддлтон продал старого друга, чтобы добавить драматической краски в свою избирательную кампанию на должность губернатора штата Южная Каролина. Аббат с этим согласился. У него, как у итальянца, было вечное недоверие к политикам, а также сентиментальное отношение к отцовству.

Через несколько дней после моего возвращения домой Мария пошла открывать дверь и впустила в гостиную, где я был вместе с Ледар, Майка и Кэйперса. Я сразу почувствовал нетерпение Майка: он расхаживал взад-вперед вдоль окон, и, похоже, двигатель в его нервной системе работал на полных оборотах. Кэйперс был невозмутим, собран, и казалось, что его интересовали только мой антиквариат и картины. Блуждая по ним взглядом, он произнес:

— Джек, да у тебя тут недурные вещи. Надо же. Вот уж не ожидал!

— Быстро смотри — и выметайся из моего дома, — рассердился я.

— Это деловой визит, — поспешил вмешаться Майк. — По поводу нашего фильма. Тебе вовсе не обязательно любить Кэйперса. Тебе надо только выслушать его.

— Я не люблю Кэйперса. И дал это ясно понять еще в Уотерфорде.

— Ты дал ясно понять, хотя и был не прав, — парировал Майк.

— Майк, — вмешалась Ледар, — ты не должен так с нами поступать.

— Ты подписала контракт, дорогая. Так что нечего мне указывать. Если не веришь, обратись в писательскую гильдию.

— Кэйперс среди нас словно зажженная спичка, — сказала Майку Ледар. — А мы бензин. Да ты и сам все хорошо понимаешь.

— Мы пришли справиться о здоровье Джека. Волновались как-никак, — бросил Майк.

— Я за тебя все время молился, — наконец подал голос Кэйперс.

— Майк, — начал я, — на моей тумбочке Библия. Возьми Новый Завет и прочитай историю об Иуде Искариоте. Кэйперсу она покажется автобиографической.

— Вот ведь прохвост: за словом в карман не полезет! — восхищенно заметил Майк.

— Старина Джек постоянно сравнивает себя с Иисусом, — произнес Кэйперс.

— Только когда оказываюсь в компании с человеком, который распял меня и моих друзей, — огрызнулся я. — На самом деле я сравниваю себя с Джулией Чайлд.

— Твое ранение стало новостью номер один в Южной Каролине, — недрогнувшим голосом заметил Кэйперс. — Как только я услышал об этом, сразу решил лететь в Рим, чтобы навестить тебя в больнице. В ближайшем воскресном выпуске газеты штата должна появиться статья о нашем посещении.

— С фотографиями? — догадался я.

— И во что это мне обойдется? — спросил Кэйперс.

— Тебе это будет не по карману, — отрезал я.

— Вы не нашли Джордана, — догадалась Ледар. — Потому-то и заявились сюда.

— У нас даже нет подтверждения того, что Джордан Эллиот жив, — произнес Кэйперс. — Мы обращались к францисканцам. К иезуитам. К павликанцам[110]. К траппистам. К бенедиктинцам. Мне помогал епископ Чарлстона. Майк был в постоянном контакте с кардиналом Лос-Анджелеса. Что-то не сработало, и поиски ни к чему не привели. Мы разослали все фотографии, сделанные детективом. Ни один францисканец Рима не смог опознать этого бородатого американского священника. Все францисканцы, с которыми мы говорили, были уверены, что человек с фотографии не член их ордена. Тем не менее он носит их облачение и исповедует прихожан в одной из самых главных церквей.

— А теперь расскажи Джеку самое странное, — попросил Майк.

— Я к этому и подвожу, — ответил Кэйперс. — У нас состоялась беседа с одним важным францисканцем. Этот человек — прирожденный лидер, ведет себя, как и подобает высокопоставленному священнослужителю. Так вот, с ним та же история. Он посмотрел на фотографии и сказал, что в жизни не видел этого парня. Однако потом сообщил нечто любопытное. Сказал, что францисканцы, как орден, и этот аббат, в частности, не любят, когда американцы на них давят, пытаясь выследить члена их ордена, да и любого другого, по подозрению в военных преступлениях в Америке. Затем он потребовал, чтобы мы вышли из его кабинета. Но, Джек, — продолжил Кэйперс, подавшись вперед, — мы никому не говорили о каких-либо военных преступлениях. Мы просто разыскивали Джордана, не объясняя почему.

— Ну и что с того? — парировал я. — Вы думаете, что со своей стороны францисканцы не собираются проводить каких-либо проверок? Они ведь этим с тринадцатого века занимаются.

— Это ты помог Джордану скрыться? — поинтересовался Кэйперс.