Книга Скитальцы - Кнут Гамсун

Осия? Она теперь живёт у Ездры. Представь себе, они летом улизнули от всех и поженились! Поулине засмеялась. Для парня это был вопрос жизни и смерти, ха-ха-ха, я даже не решилась написать тебе об этом. Но живут они хорошо, Ездра знает, чего хочет, всё лето он осушал своё болото, просто загляденье, как у него там всё растёт. У них уже две коровы... Ты мне вот что скажи: это и есть та дама, которой мы с тобой писали в Америку?

Да, это она. Как видишь, приехала.

Она была замужем?

Да. Её муж пропал.

Ты говорил, что она глупая, а мне что-то так не кажется.

Ну, стало быть, она поумнела. Меня её ум мало тревожит. А где Йоаким?

В Кве-фьорде. Захотел ещё раз попытать счастья с неводом для сельди. Он уехал ненадолго, между одной страдой и другой, и уже запер сельдь.

Эдеварт, удивлённо: Уже запер сельдь?

Да, уже два раза, пишет он, отменная сельдь, некрупная, но жирная, за неё хорошо платят. Правда, он считает, что её совсем мало по сравнению с тем, что он запирал в Нижнем Поллене, но раз сельдь хорошая, то и заработают они летом неплохо.

Невероятно! — воскликнул Эдеварт. Везёт же Йоакиму!

Сейчас ему это не повредит, сказала Поулине, он пошёл на промысел, потому что хочет расширить хлев.

Разве наш хлев недостаточно велик?

Конечно. Ведь мы поставили туда вторую корову. А к концу года, глядишь, ещё одна появится. Ты даже не представляешь себе, как хорошо у него всё растёт с тех пор, как он стал удобрять землю водорослями.

Невероятно! — опять сказал Эдеварт. А кого ещё он соблазнил этими водорослями?

Всех не знаю, а вот Ездру, Каролуса и Теодора это точно...

Вечером Лувисе Магрете подоила коров, потом она смеялась со слезами на глазах и жаловалась, что от непривычной работы у неё ноют вены.

Так прошёл первый день.

Но потом пошли другие дни, уже не такие приятные. Поулине обсудила с Эдевартом дела, показала ему, что все ходовые товары опять кончились, — люди зачастую напрасно приходят в лавку. Понимаешь, со временем они привыкли за всем идти к нам, теперь им нужны уже не только кофе, перловка или патока, им подавай топоры, которые раньше ковал кузнец, им подавай канаты для лодок, которые раньше рыбаки привозили из Бергена, а нынче в Иванов день, когда начинается сенокос, они спрашивали косы — мы не можем впредь оставлять лавку без таких товаров.

Ты права, согласился Эдеварт.

Теперь бухгалтерская книга, что лежит в конторе; Поулине показала её брату, пожалуйста! В кредит она отпускала только тем, кто точно получит деньги, когда рыба уфутенца будет готова и он расплатится со всеми, работавшими на скалах. А все наличные деньги, полученные от торговли, она по мере их поступления пересылала ему.

Молчание. Эдеварт выслушал её без всякого интереса. Ну что ж, тогда Поулине пришлось выложить ему всё, как есть, больше она не хотела это скрывать: Габриэльсен снова открыл свою лавку.

Вот как? Снова?

Всё записано на его жену. Помогли её родственники, они поручились за неё. Говорят, у него будет большой выбор товаров. Боюсь, тогда к нам почти перестанут приходить.

Эдеварт слушал сестру, сидя на выдвинутом ящике. Подождав ответа минуту-другую, Поулине спросила: Так что мы будем делать?

Привезём побольше товара, ответил Эдеварт.

Хорошо бы! — обрадовалась она.

А ты сомневалась? — В его голосе слышалось удивление. Составь список, какие товары тебе нужны, и сразу отдай мне!

Ну, раз так! Глаза её сияли. Ох уж этот старший брат!

Эдеварт, обиженно: Хм, чудная ты девочка, Поулине, ты что, думаешь, я разорился? Да я могу приобрести товара вдвое больше, чем ты мне закажешь, у меня там на юге есть усадьба, и дом, и постройки в хорошем состоянии, кровати с постелями, осенью я соберу там урожай, в сарае стоит лодка...

Нет, Эдеварт не был удручён. Всё складывалось как нельзя лучше: Лувисе Магрете была в восторге от нового места, от людей и животных, и ни одна живая душа в Поллене не выказала недовольства, что он вернулся с незнакомой женщиной и с ребёнком, ничто не мешало его счастью! На душе у Эдеварта полегчало, даже лицо оживилось.

Он отправился с Лувисе Магрете и Хобьёрг к Осии, сестре, которая вышла замуж за Ездру, хозяина Нового Двора. Дороги туда ещё не было, только тропинка вилась среди болота и скал, через самые грязные места он перенёс и мать и дочь на руках, но, если он не ошибается в Ездре, здесь скоро будет проложена настоящая дорога.

Далеко впереди они видят женщину, работающую в поле, это Осия, Господи, конечно же это Осия, она окучивает картофель, уже второй раз, поле красивое, ухоженное, увидев гостей, она бросается в дом, чтобы быстро привести себя в порядок и надеть платье, которое скрыло бы её беременность.

Лувисе Магрете, грустно: Совсем как я, когда я одна-одинешенька окучивала картофельное поле в Доппене! Но она не стала предаваться воспоминаниям, а всплеснула руками, восторгаясь новым и светлым домом, — гостиная в два окна, мансарда, и вообще всё так замечательно, как бывает в новых домах. Из окон открывался широкий вид: от зелёных полей на бывшем болоте до скал, где сушили рыбу и где трудились работники; отсюда Осии был виден весь Поллен и холмы на другом берегу залива — простой и милый её сердцу пейзаж.

Эдеварт: Так, значит, ты сбежала из дому и вышла замуж?

Думаешь, он успокоился после этого? Осия улыбнулась.

Они осмотрели хлев, новый, большой, на два стойла больше, чем у Осии было коров, и конюшню для будущей лошади, только когда ещё они смогут купить лошадь! Было видно, что хозяин уделяет особое внимание хозяйственным постройкам, на сеновале он устроил ток для молотьбы; маленький сеновал в Доппене по сравнению с ним выглядел скромным навесом для сушки рыбы.

Ай да Ездра! Но верно, он влез в большие долги, в этом не было никакого сомнения, хотя в смелости ему не откажешь. Осия была довольна, ей живётся хорошо, сказала она, Ездра работает, как муравей, всегда весел, любо было смотреть, как он рыл в болоте канавы и спускал воду, она текла рекой. Ха-ха-ха, а когда он спускает запруду, то всегда зовёт меня, чтобы я посмотрела, вот чудак!

Ему кто-нибудь помогает с болотом?

Иногда Йоаким приходит, но у Йоакима и со своей землей забот хватает. Поле, к примеру, мы с Ездрой вскопали только вдвоём, гордо отвечает Осия. Ездра поддевал торф, а я вилами разбивала его. Он любит прямые борозды, я тоже, и борозда у него получается, как чёрная лента, красиво! Это трудно, конечно. Домой мы возвращались уже в сумерках. Может, хотите взглянуть, какие у нас теперь поля на этом болоте?

Эдеварт давно потерял интерес к земле, ему было скучно слушать рассказы сестры. Это необязательно, сказал он.

Нет так нет. Осия не настаивала.

Он кивнул на своих спутниц и объяснил: Они приехали из Америки, там они всего повидали — и лошадей, и машины.