Книга Пока ты моя - Саманта Хайес

Я не уходила и опустилась на пол рядом с ней, когда ее колени подогнулись. Руки несчастной скрутили за спиной.

– Осторожнее. Она беременна, – предупредила я охранников. Они тут же ослабили свою хватку.

Слезы струились по лицу женщины, она рыдала и икала в постепенно отступающем приступе истерии.

– Все будет в порядке, просто дышите как можно спокойнее, ровнее. – Я показала ей, как правильно дышать, сложив ладони у лица, поскольку ее ребра ходили ходуном в такт работе легких, словно в мире вдруг закончился весь кислород. Это могло навредить ее ребенку.

В конечном счете женщина немного успокоилась, ее состояние выровнялось, и стало казаться, будто она слышит меня. Толпа рассеялась благодаря продавцам и спутнику женщины, который гладил ее по голове и держал за руку. Бедняжка, похоже, не понимала, где находится.

– Она может где-нибудь немного посидеть? – спросила я у продавщицы, которая с готовностью отвела нас в подсобку, пока ее коллеги принялись наводить порядок.

Усевшись между своим спутником и мной, женщина принялась потягивать воду из стакана. Ее щеки наконец-то зарумянились.

– Я не хочу этого ребенка, – произнесла она дрожащими губами. – Я боюсь.

Сквозь меня будто ледяная река хлынула, но я сумела удержать готовую прорваться дамбу под контролем. Эта женщина ничего обо мне не знала, наши жизни никак не пересекались, и ей никогда не суждено было узнать, как больно она только что прищемила самый глубокий нерв моего сердца.

– Я – Клаудия, – мягко сказала я. Она явно не могла мыслить здраво. Ну разумеется, она хотела своего ребенка. – Я могу вам помочь. Вам нечего бояться.

На этих словах она, похоже, окончательно успокоилась.

– Ваше тело прямо сейчас претерпевает удивительные изменения, и, поверьте мне, это может самым невероятным, безумным образом сказаться на том, что вы чувствуете. – И я расплылась в утешающей улыбке.

Женщина продолжала потягивать воду, сжимая стакан дрожащими руками.

– Вы тоже беременны? – прошептала она.

– Да, – кивнула я. В сложившихся обстоятельствах мне показалось правильным сказать именно так. Мне хотелось завоевать ее доверие, успокоить ее и, самое главное, помешать ей сделать то, о чем она будет жалеть всю оставшуюся жизнь. – Именно поэтому я точно знаю, что вы чувствуете.

– Меня все время тошнит, и сознание выкидывает со мной злые шутки. Я не знаю, как мне удается вставать утром, я едва могу держаться на ногах весь день, но при этом у меня никак не получается уснуть ночью. А ведь не прошло еще и трех месяцев, и одному Богу известно, на что я буду похожа в самом конце. – Она снова сорвалась на рыдания. – Если я вообще дойду до этого конца.

– Вы – красивая беременная женщина, и у вас будет счастливый, здоровый ребенок, – заверила я ее. – Каждый ребенок приносит с собой в этот мир свою собственную, невероятную любовь. А ваши неприятности долго не продлятся.

Я перевела взгляд на ее спутника. Продавщица оставила нас одних.

– Совсем скоро вы почувствуете себя лучше, вероятно, это произойдет уже на следующей неделе. Или, может быть, даже сегодня вечером, – сказала я с легкой улыбкой. Я должна была подарить ей надежду.

– Я записана на аборт, – прошептала мне женщина.

По глазам несчастной я видела, как ей стыдно, но не хотела, чтобы она знала о моих чувствах по этому поводу. Я отчаянно сдерживалась, пытаясь держать под контролем свои эмоции. В конце концов, она не была виновата в моих бедах.

– Это ответственное решение, – сказала я.

Она тут же кивнула и призналась:

– Я не знаю, что делать.

– Никто не может решить это за вас, – пустилась в размышления я. – Но внутри вас растет другой человек. Вы должны лелеять эту жизнь, беречь ее, как свою собственную.

Я заметила вспышку света, мелькнувшую в заплаканных глазах, словно осознание чего-то особенно болезненного помогло ей прийти в себя.

Молодые люди крепко стискивали друг друга в объятиях. Женщина обреченно шмыгала носом, а мужчина нежно укачивал ее, будто она сама была ребенком. Я подумывала записать их имена, передать сведения о них отделу социального обеспечения по месту их жительства или хотя бы сообщить тамошним специалистам об эмоциональном состоянии женщины… Но потом осознала, что это наверняка будет мой отдел, ведь, судя по акценту, они жили здесь, и тогда именно мне придется решать все эти проблемы. В конечном счете я предпочла спустить дело на тормозах.

– Теперь я чувствую себя лучше, спасибо, – сказала женщина, вставая. Ее ноги дрожали, и, чтобы не потерять равновесие, она ухватилась за меня, оказавшуюся в непосредственной близости.

– С вами все будет в порядке? – спросила я.

– С нами все будет в порядке, – резко бросил мужчина. Это вышло довольно грубо, ведь он прекрасно видел, что ради помощи им я бросила свой шопинг.

Женщина собралась уходить, а я почувствовала, как мои собственные глаза колют подступающие слезы. Все это было так несправедливо…

– Что ж, берегите себя, – произнесла я на прощание, потянувшись к ее руке.

Мы на мгновение сжали пальцы друг друга.

– Вы уверены, что с вами все будет хорошо? – повторила я в порыве чего-то вроде отчаяния. Мне не хотелось, чтобы она уходила. Я волновалась, что она передумает и все-таки отправится на аборт. Но, впрочем, разве это меня касалось?

Женщина кивнула.

– Спасибо вам за помощь, – с улыбкой добавила она, а потом эти двое ушли.

Выйдя из подсобки универмага, я еще долго в потрясении блуждала по детскому отделу, глядя вокруг невидящим взором. Если я вообще не могла родить своего собственного ребенка, то и будущей жизни для меня не существовало. Слезы хлынули из глаз. А потом я вспомнила о Джеймсе, о мальчиках, и мое существование перестало казаться мне таким уж безнадежным. Я слишком потакала своим желаниям, была такой эгоистичной!

Я вышла из магазина, так и не купив платье, и направилась к стоянке. Только плюхнувшись на водительское место, я осознала, что оставила свои сумки с покупками, в том числе с одеждой для мальчиков, в подсобке. Мне было все равно. Я просто хотела быстрее добраться до дома.

Подъезжая к турникету, я слышала лишь настойчиво звучавшие в ушах слова акушерки, когда это произошло в последний раз: «Хотите увидеть своего ребенка, дорогая?»

Я отказалась, решительно покачав головой. Предпочла вместо этого распадаться на тысячи погруженных в себя, беспорядочных, полных жалости осколков, которые отвергают любую помощь.

Рыдая, я опустила стекло и приложила билет к считывающему устройству турникета. А потом случайно бросила взгляд на стоявшую рядом, в параллельном ряду, старую помятую машину. Мое внимание привлекли доносившиеся оттуда крики и громкая музыка. Я узнала пару, которую встретила в магазине. Они о чем-то яростно спорили. Мужчина сердито взглянул на меня, и их машина с ревом умчалась прочь, стоило шлагбауму подняться.