Книга Смерть на острие иглы - Владимир Синельников

— Приказ?! — внутренне вскипая, произнес Ольгерд. — Да что ты себе позволяешь?!

— Иначе тебе будет объявлена война соседними правителями, к которой присоединимся и мы! — докончила гарпия, взмахнув крыльями.

Ольгерда окатила еще одна удушливая волна.

Последние слова гарпии были достаточно серьезным предупреждением: Западное царство без труда померилось бы силами и с северными, и с южными соседями, но против одновременного удара с двух сторон устоять было почти невозможно. Хотя Ольгерду и хотелось бы утереть заносчивые носы соседним владетелям. Но если их поддержат гарпии Изначальных гор, шансов на победу никаких.

— А чем они вам не угодили? — Ольгерд заинтересованно посмотрел на помесь птицы и женщины.

В Бергонд и раньше попадали странники из других миров, но никогда они не привлекали такого пристального внимания со стороны этих злобных тварей.

— Моих родичей вы не старались убить во что бы то ни стало, — произнес он, видя, что гарпия шевельнула крыльями, собираясь улететь.

— Они уничтожили трех моих товарок, — прошипела злобно гарпия.

— Где?

— В Белой Степи.

Ольгерд удивленно присвистнул. А ребята из другого мира, оказывается, не промах. Каким-то образом попасть в Белую Степь, опоясывающую Изначальные горы и издавна считавшуюся владениями гарпий, и уничтожить патрульную тройку этих бестий… Тут надо быть или безрассудными шалопаями, или абсолютно уверенными в себе и в своих силах опытными воинами. Судя по тому, что гарпии так и не нашли своих обидчиков, вернее было второе.

— Как я их узнаю? — спохватился Ольгерд.

— Ты сразу определишь, что это чужаки, — снизошла до объяснений гарпия. — Они сильно отличаются от жителей Бергонда.

— Чем отличаются? — продолжал допытываться Ольгерд. — И люди ли это?

— Они чем-то похожи на тебя… — в задумчивости и с неким удивлением произнесла гарпия, пристально разглядывая Ольгерда.

— Они из моего мира?! — с внезапно загоревшейся надеждой произнес Ольгерд.

В ответ раздалось разъяренное шипение.

— Я вернусь через десять ночей! — каркнула гарпия, возвращаясь к привычному образу злобной фурии. — И будет лучше, если ты сможешь к тому времени предъявить их головы!

Ночная гостья

Когда дыхание Севы стало совсем слабым, а Ешка была уже не в силах плакать, в темноте раздался еле слышный шорох. Иван моментально вскочил на ноги, обнажив меч. Ешка торопливо подхватила самострел и, взведя струну, настороженно притихла, поводя оружием из стороны в сторону.

Иван потянулся к заготовленному хворосту, чтобы, несмотря на опасность быть замеченным со стороны, установить, кто же бродит вокруг в темноте.

И тут из мрака вдруг раздался голос.

— Я бы не советовала это делать, — произнесла темнота знакомым тихим женским голосом, — у живущих в степи зоркие глаза, а огонь в ночи не разглядит разве что слепой…

— Веда! — вскричал потрясенный Иван, моментально вспомнивший свой бред в замке некроманта. — Тебя нам послал сам Бог!

Появившаяся из темноты женщина молча улыбнулась Ивану, скользнула внимательным взглядом по девушке, все еще сжимавшей взведенный самострел, и наклонилась к лежащему без движения коньку-горбунку. Она приподняла ему веко и взглянула на полузакатившееся яблоко глаза, потом нащупала пульс на шее, провела ладонью над набухшими, воспаленными ранами. Иван со все возрастающей надеждой следил за действиями неведомо как появившейся в здешних местах целительницы.

— Ему можно помочь? — наконец спросил он, видя, что женщина задумалась.

— Можно, — кивнула головой целительница, — хотя и нелегко.

— Слава богу! — с облегчением произнес Иван.

— Но дело не в этом, — продолжила Веда.

— А в чем?!

— Я, как и другие, могу помочь тебе только один раз, — пояснила женщина. — И если позже в серьезный переплет попадешь ты, я буду бессильна что-либо сделать…

— Согласен, — без раздумий произнес Иван.

— Но не согласны остальные хранители рода, — произнесла женщина. — Мы не можем тратить милость богов на кого-то чужого. Слишком тяжело бывает получить ее…

Иван потрясенно замолк, переводя взгляд с Веды на неподвижного конька-горбунка и обратно.

— Да я, да я… — Он с трудом справился с охватившим его волнением. — Да на кой вы тогда мне нужны, такие предки! Лучше бы оставили меня гнить заживо в Закрытом мире!

— Что ж, — неожиданно усмехнулась женщина, — кажется, мы не ошиблись в тебе…

Иван замолк, сдерживая рвущийся наружу гнев, и недоуменно уставился на Веду.

— А ты что замерла, как статуя! — повернулась та к Ешке. — Оставь эту игрушку и иди сюда! Мне понадобится твоя помощь и твоя сила…

Ешка осторожно положила самострел на землю и так же осторожно приблизилась к целительнице.

— Дай свою руку! — властно скомандовала Веда. Сжав ладонь девушки, она протянула свободную руку над Севой и начала нараспев причитать на каком-то непонятном языке. Иван замер рядом, не в силах поверить в происходящее чудо. А целительница все выпевала и выпевала странные, завораживающие звуки, водя ладонью над телом конька-горбунка.

— Все! — резко завершила она свой ритуал. — Не тревожь своего друга до восхода солнца.

Ешка пошатнулась и без сил опустилась на землю. Целительница одарила девушку еще одним внимательным взглядом. В ее глазах что-то неуловимо изменилось, но Веда так ничего и не произнесла.

Повернувшись к Ивану, она протянула ему плоский округлый камень с дыркой посередине.

— Это мой тебе подарок, — произнесла, мягко улыбаясь, целительница. — Не могу же я оставить родственника без памятного подарка…

— Куриный бог! — вдруг пришло к Ивану название из далекого детства, когда он разглядывал камень.

— Он самый! — кивнула Веда. — Надень его и не снимай никогда.

— А что значат остальные подарки? — Иван вспомнил про горсть белоснежных волос, оставленных ему снежной рысью, и странную черную веточку Ниомова бога.

Веда молча пожала плечами:

— Прощай. Мне пора.

— Постой! — воззвал Иван к исчезающей в темноте женской фигурке. — Скажи хотя бы, мы правильно идем? И что нас ждет впереди?

— Можно ли сказать: правилен или нет выбранный Путь, пока он не пройден до конца? — долетел из ночного мрака тихий голос.

— Ты что, не мог выяснить у своей дальней родственницы хоть что-то об этом мире?! — возмущенно разорялся Сева.

Конек-горбунок проснулся наутро практически здоровым, если, конечно, не считать запекшейся на заживающих ранах спины корки и страшной слабости. Но если брать за точку отсчета то состояние, в котором он находился ночью, можно было констатировать полное выздоровление. К тому же к Севе вернулись его всегдашние задиристость и высокомерное желание поучать окружающих. А уже одно это свидетельствовало, что конек-горбунок гигантскими шагами движется к полному выздоровлению. Гораздо хуже выглядела Ешка. Под глазами залегли темные круги, а тело, по ее собственному определению, будто пропустили через камнедробилку. Она отдала слишком много сил целительнице и теперь, наподобие Севы, еле-еле могла оторвать голову от лежанки. А посему Иван, пользуясь правом сильного, объявил долгосрочный привал. Первая его попытка проявить себя в качестве охотника закончилась удачей. На водопой, едва только начало светать, пожаловал местный аналог дикобраза, и Иван не промахнулся. Болт из самострела пригвоздил это колючее животное к земле. Иван освежевал тушу, осторожно избавившись от шкуры с устрашающего вида колючками. Мяса должно было хватить по самым скромным подсчетам на пару суток. Поначалу Ешка брезгливо сморщилась, увидев, чем предстоит питаться, но чувство голода и ароматный запах успешно помогли справиться с внутренним неприятием, и вскоре девушка с удовольствием ела обжаренные на углях истекающие соком куски. Оставшееся мясо Иван частично прожарил, частично подкоптил и, завернув в листья, убрал в холодок рядом с протекающим поблизости ручейком.