Книга Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино - Михаил Март

— Чтоб я сдох! Это же речной песок! Тоннами его перемывал на приисках.

— Вы правы, — тихо сказал Дейкин. — В самолете три тонны речного песка. Дальстрой не способен выполнить план, высосанный из пальца Берией, Абакумовым и Сталиным. Они придумали еще и дополнительный. Им мало того, что вы уже добыли своим горбом, дай еще, еще и еще. Хватит с них. Самолет разбился и генерал вместе с ним. Вопрос закрыт. Мы взорвем самолет, его останки найдут после нашего сигнала. Шабанов разозлился:

— Я с самого начала догадывался о подвохе. Самолет не должен был лететь этим маршрутом. Он не взорвался из-за отсутствия топлива, и генерал знал, что будет так. Он точно указал на карте квадрат, где мог упасть самолет, расчеты сделаны опытным штурманом. Таким образом, совершена диверсия, генерал отправил летчиков на верную гибель и заслуживает расстрела.

— Не торопись с выводами, герой! — гаркнул Дейкин. — Вспомни, кто дал тебе свободу! Всем нам, мне в том числе. Белограй даже личный экипаж спас, нас десантировали его летчики. Да, он бросил все и уехал. Но он думал о людях, которые остались без его защиты. Когда расстреливают большого начальника, его участь разделяют все подчиненные. Мало того, он взял на корабль десяток ученых с мировым именем, которые заживо гнили в лагерях. Белограй освободил больше тысячи заключенных за последние полгода. Он спасал всех, кого мог. Без жертв такие фокусы не проходят. Пять человек экипажа этого самолета погибли. Но если бы самолет долетел до Москвы с речным песком, то к стенке поставили бы тысячи невинных. Мы из их числа. Наша экспедиция целенаправленная, мы ушли на поиск самолета — это повод для нашего освобождения.

— Вот что я вам скажу, мужики, — вмешался Кострулев. — Какое вам дело до этого поганого самолета и треклятого золота? Спасибочко дяде Белограю за его заботу, он в нас поверил и сдержал свое обещание. У меня есть паспорт и нет грязного прошлого. У меня есть светлое будущее, если только я его не испачкаю, когда вернусь в Москву. Старые долги надо отдать. Ради того и в каменном мешке выжил. У Трюкача тоже долги остались. И покойный Улдис мечтал со своим прошлым разобраться. Мы терпели. Один только Кашмарик не выдержал. На кого же мы телегу катим? Молитесь на генерала! Или его светлости князю Пенжинскому с его умом и знаниями надо было продолжать писарем у вертухая работать на благо родины, пока не окочурится? О чем вы думаете, правдорубы? Что скажешь, Важняк?

— Я бы Белограя оправдал.

— Вот, вот! И опять угодил бы лет на двадцать. Ты одного невинного уже отпустил, а потом поперся с ним в этапе в родной солнечный Магадан. Вы где правду хотите найти? Или мало на ваших глазах зеков постреляли лишь за то, что у них силы кончились и они на ноги встать не могли? Лично я попрошу отца Федора причислить генерала к лику святых.

— Ты намерен с ним встретиться? — рассмеялся Огонек. Кострулев схватил мальчишку за ворот и тряхнул.

— Ты видишь, сколько здесь паспортов, сопляк? Есть для каждого, кто шел с нами в одной упряжке. Отец Федор объединил нас, заставил думать не только о своей шкуре, но и о других. Или Лебеда виноват в том, что ему монстр крылатый ногу покалечил? А ведь кубанский казачок пять сотен верст прошагал к свободе по колымской мерзлоте. И не скурвился. Лучок зеленый на чердаке выращивал, чтобы другие от цинги не сдохли. Я о них не забыл. И не забуду.

Повисла долгая пауза.

— А я думал, мы на север пойдем, — тихо сказал Георгий. — До океана за месяц дойти можно. В самый раз — листья уже желтые, через неделю завьюжит.

— Какой тут мороз, — усмехнулся Чалый, — семечки. Эвенки нас в оленьи тулупчики обрядят.

— Надо идти назад, — согласился князь. — Теперь у нас есть подробная карта и зарубки капитана, не заблудимся.

— Выходить будем ночью, болотами. Тропа знакомая, мокроступы есть. Езиды нас не заметят, — поддержал его Шабанов.

— Нам нужен детонатор с часовым механизмом, — сказал Журавлев.

— Есть такой. — Дейкин указал на запертый ящик.

— Проблемы решены! — весело провозгласил Огонек. — И не надо на меня смотреть, как на волка. Я ничего не имею против попа и Лебеды. Поди заждались. Скоро мы их обрадуем.

— А что у вас такой вид грустный, Елизавета Степанна? — спросил князь.

— Самолет я взрывать не дам. — В тоне Лизы появились знакомые стальные нотки. — Белограй свое дело сделал и смылся. Мой муж остался за него и несет полную ответственность за случившееся. Он со своего поста не уйдет.

— Какой он тебе муж, Лиза? — удивилась Варя. — Ты любишь другого человека. Даже слепой это поймет.

— Да. Я свою любовь не скрываю. Больше того. До последнего времени я не знала, что такое чувство существует. Судьба мне преподнесла подарок, настоящая любовь — это счастье. Но у меня есть долг. Я искала проклятое золото, чтобы спасти мужа. Если его найдут по нашим координатам, то Челданова наградят, а не расстреляют.

— Но мы кроме речного песка ничего не нашли, Лиза! — прошептал Огонек.

— Золото есть в заваленной шахте. Вы можете уходить. Я остаюсь. Сигнал подам сама, когда все мешки будут набиты золотом. Они должны его найти.

— С ума сошла девка! — покачала головой Варя.

Чалый сел рядом с Лизой и обнял ее за плечи. Она вздрогнула.

— Не надо, Родион, я все решила.

— Она решила найти самолет, и она его нашла, — глядя на женщину, с укоризной сказал Шабанов. — Это ее заслуга. Она решила набить исковерканную железяку золотом и набьет. Может, есть сомневающиеся?

— Давайте попробуем разобраться в сложившейся ситуации спокойно, — миролюбиво заговорил Журавлев. — У меня нет никаких конкретных предложений. Посмотрим на вещи трезво. Начать надо с того, что на расстоянии вытянутой руки от нас живут воинственные племена, которые не потерпят соседства. Одних смельчаков они уже завалили в шахте. А тех было немало, судя по скелетам и могилам…

— Справились с бандой Зеленого, справимся и с дикарями, — возразил Чалый.

— Возможно. Я ведь не спорю, я раскладываю наши карты. Шахту надо откопать и восстановить подъемный механизм, чтобы поднять три тонны на поверхность.

— Проще простого! — воскликнул Огонек. — Гляньте, сколько у нас динамита. Мы эту гору в равнину превратим.

Журавлев продолжал:

— Золото надо раздробить в порошок. В мешках должно находиться рассыпное золото.

— А то мы его мало дробили, — усмехнулся Шабанов.

— Шахта в десяти километрах, если не дальше.

— Одолжим оленей у эвенков, — вставил свое слово Кострулев.

— На пути лежит болото, сплошная топь. Мы перемахнули ее за день… Потому что шли налегке.

— Скоро ударят морозы, — перебил его Георгий. — Пока вы отроете шахту, болото уже замерзнет, по снежному насту олени легко идут.

Будто никого не слыша, Журавлев продолжал говорить: