Книга Охота на "Икара" - Тимоти Зан

А это означало, что он не потерял состояние. Пакс умер.

И что-то там, в глубине сферы, его убило.

Я обернулся и посмотрел на входной люк. От резкого движения со лба у меня слетели капельки пота, свернулись в шарики и затерялись среди переплетения проводов. Если Тера слышала краткий предсмертный крик Пакса, то сейчас в поле зрения появится ее растрепанная головка и барышня пожелает узнать, что случилось. Но время шло, а Тера все не показывалась. Она ничего не слышала — понял я со смесью облегчения и разочарования.

Значит, мне самому придется решать, что делать дальше. Может быть, это и к лучшему. Я вытер рукавом пот со лба, убрал с дороги мешающие мне провода и стал осторожно пробираться вперед.

Когда мы отправляли на разведку хорька, я сказал Иксилю и Тере, что нам спешить некуда. Теперь, когда у меня в ушах все еще звенел предсмертный крик Пакса, у меня и подавно не возникло желания рисковать без необходимости. Я продвигался вперед очень медленно, разглядывая и проверяя детектором каждый провод или кабель на своем пути. Прежде чем его отодвинуть, я по возможности отслеживал, куда он идет, к чему подсоединен, и проверял, достаточно ли у него слабины, чтобы можно было отодвинуть его с дороги, не нарушив ничего в этом хитросплетении. Если слабины не хватало или провод вызывал у меня подозрения, я менял курс и искал другой путь.

Чтобы пройти первые три с половиной метра, мне потребовался почти час. И когда я уже начал задумываться, смогу ли я преодолеть десять метров, которые оставались до центра сферы, за один заход, я пролез через просвет в мелкой проволочной сетке, напоминающей рыбацкий невод, и вдруг обнаружил, что джунгли кончились.

Я ухватился за сетку, чтобы не улететь далеко, и посветил лучом фонарика по сторонам. При ближайшем рассмотрении пространство в центре сферы оказалось не таким уж и пустым. Десяток-другой кабелей и проводов, свернувшись в петли, протиснулись сквозь ячеи сетки и покачивались в невесомости, словно некие экзотические водоросли в слабом течении. Еще здесь было с полдюжины таких же световых дисплеев или индикаторных панелей, которые я видел на внутренней поверхности сферы. Все они были сориентированы на центр сферы (до которого от меня было примерно шесть с половиной метров) и подсоединены к проводам, уходящим сквозь металлическую сетку куда-то в джунгли, которые я только что преодолел. От одной из индикаторных панелей к гипотетическому центру тянулась шарнирная механическая рука, раскрашенная в черно-серебристую поперечную полоску. Все индикаторы горели красным, окрашивая интерьер в зловещие багровые тона. Я еще раз внимательно осмотрел все вокруг, подсвечивая себе фонариком. Стиснув зубы, я ожидал увидеть самое худшее — маленький трупик хорька. Но я не нашел останков Пакса. Должно быть, он так и не добрался сюда.

А потом от страшной догадки у меня перехватило дыхание. Я снова направил луч фонаря в центр сферы. Разыскивая останки бедняги Пакса, я чуть не забыл, что ожидал найти здесь кое-что еще — резонансный кристалл и приборную панель, которые, по авторитетному мнению Чорта и Никабара, обязательно должны входить в конструкцию гипердрайва подобного рода.

Очевидно, в комплект поставки данного, конкретного гипердрайва ни то ни другое включено не было.

Я еще раз тщательно осмотрел каждый квадратный сантиметр этого места, нехорошее предчувствие, будто закаленное сверло, заворочалось у меня под ложечкой. Тера говорила, что находка археологов на Мейме — это гипердрайв принципиально нового типа, и я строил наши дальнейшие планы исходя из того, что так оно есть. Но только сейчас я начал понимать, какие большие надежды я возлагал на этот гипердрайв. Если мы не сможем вырваться из паттхов — мы пропали, это ясно, как дважды два. Я вспомнил замечание Шоуна по этому поводу и с какой легкостью я отмахнулся от въедливого мальчишки, заявив, что если археологи Камерона ошиблись, то хуже от этого не будет.

Но я совершил ошибку. Вся проделанная работа, как и предупреждал Шоун, оказалась бессмысленной. И, что еще хуже, на воплощение моего блестящего плана мы угробили немало драгоценного времени, о чем нам суждено будет горько пожалеть. Мало того что мы дали паттхам возможность лучше организовать и, возможно, даже пересмотреть тактику охоты на «Икара». Пока мы в поте лица совершали никому не нужную реконструкцию корабля, здоровье Шоуна ухудшилось настолько, что теперь, наверное, у нас осталось всего две-три планеты, до которых мы успеем добраться, прежде чем закончится борандис. И вдобавок, если паттхи вычислят, что после столкновения на Утено нам потребуется встать в док для ремонта и перенастройки приборов, они стянут все свои силы в этой части Спирали. Там, где нам рано или поздно придется вынырнуть.

С другой стороны, если этот бред пьяного электрика — вовсе не сверхскоростной гипердрайв, то какого черта он вообще понадобился паттхам? От этой мысли я немного успокоился, но тут же спохватился. Ведь вполне может быть и так, что «Икар» все-таки представляет собой гигантский гипердрайв, вот только кристалл, без которого его невозможно запустить, либо снят, либо рассыпался в пыль от времени. Тогда мы окажемся в весьма прискорбном положении: у нас на руках есть нечто, от чего нам нет никакого проку, но за что нас вполне могут убить.

Если только…

Я снова посветил вокруг фонарем. Если дело заключается лишь в том, чтобы найти нужный кристалл, то у нас еще оставалась пусть эфемерная, но надежда. Вряд ли такой камушек можно купить на базаре, но если мне удастся связаться с дядей Артуром, может статься, наш покровитель сумеет откопать где-нибудь подходящий экземпляр и переправить его нам.

Лицо у меня опять заливал пот, и я отпустил сетку, чтобы промокнуть лоб. И тут снова раздался тихий скрежет металла о металл. По-моему, это был тот же самый звук, который мы с Терой слышали, когда сидели в ожидании Пакса.

Только на этот раз скрежет раздался где-то поблизости.

Я поиграл наудачу лучом фонарика в надежде заметить какие-то движущиеся детали механизма. Но звук почти сразу же прекратился, зато я так резко дернулся, когда пытался найти его источник, что меня развернуло в невесомости. Вполголоса выругавшись, я потянулся, чтобы снова уцепиться за сетку.

Не тут-то было. Сетка была вне пределов досягаемости.

Я неуклюже забарахтался в воздухе и повторил попытку. С тем же результатом. Это противоречило всем законам физики/Когда я впервые выпустил сетку, я был неподвижен относительно нее. И как бы я ни дергался, мой центр тяжести должен был оставаться на том же месте.

А теперь я почему-то не мог до нее дотянуться, и как бы я ни изворачивался, до сетки оставалось добрых пять сантиметров. Я был уверен, что не отталкивался от своей утраченной опоры, а поток воздуха, достаточно сильный, чтобы отнести меня в сторону, свистел бы у меня в ушах, словно ветер. Но ни свиста, ни ветра не было. Снова отпустив пару крепких словечек себе под нос, я полез в сумку с инструментами и достал самый длинный щуп из набора. Фирменное везение Маккелла достигло своего апогея: когда вдруг становится не продохнуть от мелких неприятностей — ненужных, нежеланных и совершенно не ко времени.