Книга Русская кровь - Олег Кулагин

Удалось убедить? Или нет?

Жаль, что терновник тут не растёт. И красноречие моё почти иссякло…

– Ты уверен? – прищурился Фомин.

– Абсолютно. Я отведу вас туда.

– Сволочь! – выпалила Майя, – Тюфяк! Слюнтяй!

Я резко обернулся. Её лицо искажено гневом. Только глаза… Они выдают. Точно так Майя смотрела, когда вместе с Султаном тащила меня на крышу.

– Кто тебя просил?!

Она опять меня вытаскивает. Меня и остальных…

Фомин улыбнулся:

– Не девушка, а кобра. Как ты её терпишь?

– Вы получите аппаратуру. И отпустите моих помощников.

– Хорошо задумано, – кивнул Мясник.

– Ты о чем? – удивился Фомин.

– В центре, рядом с офисом… Там, где ждёт сотня-другая беспокойных трупов? Парень мечтает, чтоб мы влезли в самое пекло. А, Денис? Рассчитываешь, опять ускользнуть под шумок?

– Не ускользнёт, – осклабился Юрий Петрович, – Ты проследишь.

– Чего ради нам рисковать?

– Я плачу. И я решаю.

– У вас деньги. А у меня – стальная пластина в ключице. Знаете, из-за кого?

– Плевать на прошлые разборки! Мне нужен эмплифаер. А ты получишь миллион – дополнительно. Сразу, как выберемся.

– Щедро. Интересно, сколько стоит сам… эмплифаер?

– Пусть тебя не волнуют такие мелочи.

– То есть, когда мои ребята без вас найдут ту хреновину – вы не очень обидитесь?

Людей Мясника в несколько раз больше, чем «скорпионов». А вооружены они ничуть не хуже. Веко у Фомина дёрнулось:

– И что ты будешь с ним делать – толканёшь за пару косых своим ичкерийским друзьям?

– Что-нибудь придумаю. Не сомневайтесь.

– Хорошо… Три миллиона!

– Вы умеете убеждать, – оскалился Виталий, – Только сперва… избавимся от балласта.

Он снял с плеча М16.

Я хрипло выдохнул:

– Так не пойдёт!

Фомин поморщился:

– Мы с Денисом пришли к соглашению…

– Соплячку не тронем, – подмигнул Мясник, – Ему будет ради кого стараться…

«Оборонщики» волокут Ксюху в сторону. Она кусает одного за руку. Её бьют в лицо. Валят на траву и скручивают запястья пластиковыми браслетами.

– Чтоб вы сдохли, гниды! Чтоб вас ваши американцы трахнули!

– Современная молодёжь. Никакой благодарности… – морщится Виталий, – Заткните ей глотку! Только калечить не надо.

Фигуры в шапочках-масках делают своё дело.

А я цепенею.

Даже сердца не чувствую. Словно я сам уже умер…

Машины «оборонщиков» полыхнули, как свечки. Взорвался БТР в Устюгино… Что для этого надо? Гнев, страх?

Неужели меня не хватит хотя бы на простую вещь – взорвать патроны в автомате Мясника?

Стискиваю зубы… Только ничего не происходит.

Холодная бездна – внутри.

Я лечу в тёмной пустоте… Нет, не лечу.

Падаю.

Беспомощный придурок, возомнивший себя сверхчеловеком…

Мясник передёргивает затвор М16.

Я бросаюсь, опрокинув охранника, и почти достаю Виталия кулаком.

В следующую секунду меня сбивают на землю. Наваливается сразу человек пять. Молотят прикладами, башмаками…

– Хватит! – говорит Фомин.

Я лежу на траве. Во рту – солоно от крови. Руки скручены за спиной.

Виталий улыбается:

– Убить меня можно только один раз. И шанс у тебя был – неделю назад.

В ушах – гулкие удары сердца.

Я смотрю на Майю. И она смотрит на меня. Ветер колышет её пшеничные волосы. А в её глазах – нет страха… У Султана – каменное лицо. Крот щурится – будто в зрачки ему светит яркое солнце…

Пытаюсь подняться. Тяжёлый ботинок опять впечатывает меня в землю.

– Не тронь их… падаль.

– Ошибочка, – удар ногой под рёбра, – Это твои друзья станут перегноем – от таких, как вы, больше нечего взять. А я даю миру силу и радость. Хочешь, напоследок обрадую твою суку – отымею её у тебя на глазах?

Ещё удар. Я корчусь, задыхаюсь от боли.

– Это лишнее, – как через вату долетает голос Фомина, – Их, и правда, можно отпустить. В крайнем случае – сдать «охранке»… Нам они не нужны.

Холодный смешок в ответ:

– Чтоб был урожай, надо щедро удобрить почву.

– Стойте! – кричит Индеец.

– Желаешь к ним присоединиться? – спрашивает Виталий.

– Можно, я сам грохну девку?

– Откуда такое рвение?

– Я понял. Всё из-за этих тварей. Она и тот козёл… Ненавижу!

– Ладно, бери.

Протягивает Индейцу «макаров» – с одним патроном. Деловито объясняет:

– Чтоб быстро – целься ниже затылка, в шейный позвонок. Хочешь, чтоб мучилась…

– Избавь нас от таких деталей! – обрывает Фомин.

– Пусть тренируется. Вдруг это его призвание?

– Не юродствуй.

– Брезгуете? Легко быть чистеньким, когда кто-то разгребает для вас дерьмо. В этой долбаной стране именно я – оплот мировой культуры.

– Теряем время…

– Мы развлекаемся. И ждём ваших болванов. Если б у них не сломалась машина – давно бы отсюда убрались.

Виталий замирает, вслушиваясь:

– Кажется едут! Давай, мальчик, работай…

Индеец облизывает сухие губы. И поднимает пистолет – так будто к нему привязана тяжеленная гиря.

– Смелее. Это только первый раз трудно.

Что-то вроде улыбки расползается по лицу юноши:

– Куда, вы говорите, целиться?

– Куда хочешь!

Хлопает выстрел. И почти одновременно грохочет М16 в руках Виталия.

Индеец не успел.

Пуля даже не зацепила Мясника.

Виталий склоняется над телом юноши. Тот ещё жив. Судорожно дышит. Широко раскрытые глаза смотрят в небо.

– Слабак, – сплёвывает Виталий.

– Добей, смотреть тошно, – морщится Фомин.

Короткая очередь прорезает воздух.

Из тумана – нарастающий гул автомобильного двигателя. В голове у меня яснеет. И оживает надежда – муторная, смахивающая на бред. Если «быстрые» в городе – они вполне могли оказаться рядом. Стрельбы и взрывов было достаточно…

Более, чем достаточно.