Книга Полужизни - Софи Ханна

Мэри поворачивает ключ, распахивает дверь и отходит в сторону: вот, смотри. Краской пахнет так, что дышать трудно. Что передо мной, я понимаю не сразу. Куча мусора? Словно мусорный контейнер перевернули! Рыхлый мусор напоминает перья, совершенно не сочетающиеся по цвету, еще я вижу древесину, аляповато-пестрые клочья ткани и... неужели холст?

«Аббертон»... Внутри контура человеческой фигуры Мэри наклеила мусор из этой кучи.

Неожиданно я различаю десятки мелких фрагментов – нарисованную улыбку, ноготь, кусок хмурого неба, что-то телесного цвета. Вот половина маленького, сантиметра два высотой, стула...

– Картины! – вскрикиваю я. – Это разорванные картины и распиленные рамы. Сколько их здесь?

Куча почти с меня высотой. Сверху щедро плеснули краску, и не одну банку, а несколько, может, даже десятки... Теперь кажется, что кучу перевязали разноцветной веревкой. Пол усеивают пестрые струпья засохшей краски. Кто-то поливал кучу краской, банку за банкой опорожнял, чтобы она пропитала мусор и протекла на пол... Белые, желтые, красные, синие, черные, зеленые брызги покрывают золотисто-кремовые обои и три больших эстампа в рамах. К подъемному окну придвинули обеденный стол, на котором я вижу банки с краской, телефон с радиотрубкой, пепельницу, три банки консервированных равиоли «Хайнц» и ржавый консервный нож.

– Да, картины, – кивает Мэри. – Плюс рамы и подрамники – такие деревянные штуки, на которые холст натягивают. Обожаю запах краски! Он какой-то медицинский, вдохнешь – сразу вспоминаешь больницы и кареты «скорой помощи». Успей к нам «скорая помощь», я никогда не взялась бы за кисти.

Я завороженно смотрю на гору распиленного дерева и рваного холста – растерзанные пейзажи, портреты, натюрморты. Вот мочка уха, вот кусок неба, вот лацкан пиджака. Кажется, одни куски намеренно оставили крупнее других, чтобы сохранить хотя бы фрагменты. Прищуриваюсь, зрение расфокусируется, и куча мусора превращается в россыпь самоцветов. Она тянется через всю комнату, практически не оставляя свободного места.

– Чьи это картины? – спрашиваю я.

– Мои, теперь они все мои. Я их вернула, – отвечает Мэри и улыбается. – Добро пожаловать на мою выставку!

20

5/03/2008

Чарли нашла Саймона где условились – в баре вокзала Кингс-Кросс. Бар оккупировали молодые солдаты в форме, совсем мальчишки, лет по двадцать, не старше, с пенными усами – пиво они не столько пили, сколько макали в него губы. Саймону досталось место между заляпанным пивом столом и пьяно прислонившимся к стене игровым автоматом.

Чарли придвинула стул и подсела к Саймону. Она тосковала по поре, когда в барах разрешалось курить. Без едкого запаха и дымовой завесы они казались театральными декорациями.

– Ничего не пьешь? – спросила Чарли.

Саймон раздраженно покачал головой. «Заткнись, не мешай думать!» – говорил его взгляд, так хорошо знакомый Чарли.

– Мне водку и апельсиновый сок! – Чарли примостилась на чистом краешке стула. Эх, лучше надо было выбирать! Саймон никак не отреагировал, и она тяжело вздохнула. – Ненавижу лондонских таксистов – болтают без умолку. Изо всех сил пришлось сотовый к уху прижимать...

– С кем ты так долго разговаривала? Я дозвониться не мог!

– Что-то срочное?

– Гиббс с Селлерсом были в доме Басси.

– Видели ту стену! – зажмурившись, прошептала Чарли.

«Ничего не случилось. Селлерс с Гиббсом давно знают про стену. Все знают!»

– Бояться нечего, – заверил Саймон. – Басси не вломится к тебе среди ночи с ножом. Она тобой восхищается.

– Восхищается?..

– Она собрала целую библиотеку книг по психологии. В одной написано о том, как повысить самооценку. Название не запомнил: когда позвонил Гиббс, я сидел с Милуорд. По словам Гиббса, там специальные упражнения, с помощью которых человек учится любить себя. Не только теория, но и практические задания, вроде домашней работы. Так вот, там советуют «максимально уподобиться человеку, которого тяжелые испытания не сломали, а сделали лучше и сильнее». – Саймон усмехнулся. – Ну, ты меня поняла. Кстати, объект подражания должен быть знаменитым, чтобы о нем в газетах писали, звездой то есть!

– Ты выдумываешь!

– Это похоже на выдумку? В книге даже чек сохранился: Басси купила ее в «Слове улицы» в сентябре 2006 года.

– Самый пик моей славы! – вырвалось у Чарли.

– В ту пору ты терзалась, что вся страна тебя ненавидит и желает смерти. Теперь видишь, что это не так. Как минимум один человек не ненавидел, а восхищался настолько...

– Хватит! – буркнула Чарли. – Мое самоуважение не касается ни тебя, ни Рут Басси, а лишь меня самой! – От волнения стало трудно дышать. – В книге рекомендуют заклеить целую стену грязными статьями? – спросила она и тотчас вспомнила заметки о своей общественной работе, «счастливые» фотографии... Да, такие там действительно были, но она поспешила их забыть, потому что они не соответствовали образу психопатки Басси, которая упивалась ее страданиями и не упускала шанса унизить.

– Нужны подробности – позвони Селлерсу или Гиббсу, – устало проговорил Саймон. – В общем, сперва собираешь полное досье на свой идеал: и лестные статьи, и злобные, фотографии, и красивые, и жуткие... Просматриваешь досье каждый день, если больше заняться нечем, а потом... – Глаза Чарли стали совсем круглыми, и Саймон рявкнул: – Не я придумал этот бред, просто повторяю рассказ Гиббса!

– Ясно, – кивнула Чарли. Неужели Басси шорт-лист составляла? О каких опальных знаменитостях писали в сентябре 2006 года? Чарли не считала себя знаменитостью, но ей вдруг захотелось выяснить, были ли у нее конкуренты. – Просматриваешь досье каждый день... и что дальше?

– Дальше нужно сосредоточиться на том, как знаменитость справилась с проблемами, обратила минусы в плюсы и так далее... Остальное предсказуемо – понимаешь, что даже идеал не идеален, взлеты и падения бывают у каждого, включая тебя. Как поймешь эту истину, убираешь уродские фотки идеала и вместо них лепишь свои, самые лучшие. Вот он, результат, – ты и твой идеал, красивые, счастливые, преодолевшие все невзгоды. Может, я что-то упустил, но суть такова. Книженция советует разместить досье на стене в спальне, чтобы видеть, когда просыпаешься и когда засыпаешь.

– Черт знает что! – пробормотала Чарли, чувствуя, как спадает напряжение. Надо же, ее считают идеалом. Теперь она точно не сомневалась: Рут Басси – абсолютно чокнутая.

– На странице с этим заданием Басси написала твое имя и поставила жирную галку. Тебе должно быть лестно!

– Она... в порядке? – виновато спросила Чарли.

Надо же, теперь волнуется за Рут сильнее прежнего. Теперь понятно, почему Басси обратилась именно к ней. Если твой идеал служит в полиции, а твой бойфренд до смерти напугал тебя заявлением, что он убийца, следующий шаг очевиден. А если чувствуешь, что идеал не способен тебе помочь, как быть тогда?