Книга Кровавое наследие - Ричард Кнаак

Не отрывая глаз, Кара несколько секунд смотрела на этутроицу, пытаясь решить, что же предпринять сейчас. Не придя к однозначномуответу, она повернулась к своим разлагающимся спутникам:

— Они сцепились, а демон всего в нескольких ярдах от них!Что вы…

Она говорила с воздухом. Трист и Фаузтин шли, не оставив напеске ни следа, словно просто взмыли в воздух и растаяли.

Как ни прискорбно, это означало, что девушке придётся всерешать самой, меж тем время быстро убегало. Норрек, почти подвёл бой к итогу, ноКара видела, как адский богомол начал подкрадываться к дерущимся. При данномстечении обстоятельств Каре в голову приходила лишь одна причина подобныхдействий гигантского насекомого.

Зная, что другой возможности у неё не будет, тёмнаяволшебница бросилась вперёд, нагоняя со спины жуткого демона. Если онаподберётся достаточно близко, у неё будет шанс.

Богомол высоко занёс похожую на косу лапу, ожидая идеальногомомента для удара…

Кара поняла, что не успеет, если, конечно, не пойдёт наотчаянный риск. В руке колдунья уже сжимала ритуальный кинжал, который, какпредположил Сэдан Трист, мог ей понадобиться. Однако до сих пор страх передвозможностью потерять его снова удерживал Кару даже от мысли о подобномпоступке. Оружие было частью её веры, частью её самой.

И единственной возможностью спасения Норрека.

Не раздумывая, она прицелилась в чудовище…

Сейчас! — подумал Ксазакс. — Сейчас!

Но лишь только богомол решил напасть, внутри него вспыхнулпожар, разливаясь по телу с поразительной скоростью. Отвратительное насекомоепошатнулось, едва не придавив двоих бойцов. Ксазакс повернул голову, разыскиваяпричину мучений, и обнаружил торчащий из своей спины мерцающий кинжал,сделанный не из стали, из чего-то другого. Он сразу узнал переплетение рун на выступающейрукояти и понял, отчего такое крохотное оружие причиняет ему столько боли.

Ритуальный кинжал некроманта… но единственную встреченную имколдунью Ксазакс совсем недавно убил, так что этого не может быть…

Но это была она, та, которая должна лежать сейчас мёртвой.Богомол знал, куда жалил, и знал, что ни одному человеку не выжить после такогоудара, даже тому, кто, как она, имеет дело с жизнью и смертью.

— Тебя не может быть! — заявил он ей, чувствуя возрастающийвнутри ужас. Несмотря на своё происхождение из хаоса, демоны очень тонкоощущают порядок вещей. Люди хрупки; разорви их, разруби, загрызи — и они умрут.А умерев, таковыми и останутся, если кто-то не призовёт их, сделав упырями,призрачными слугами. Эта женщина нарушила правила… — Ты мертва, и должнаоставаться мёртвой!

— Равновесие диктует сроки жизни и смерти, демон,равновесие, а не ты. — Она сжала правую руку в кулак и погрозила ему.

Несказанная слабость охватила демона. Ксазакс покачнулся, едваустояв. Заклинания колдуньи не должны были так жестоко действовать на него, нос её кинжалом в спине он стал куда более восприимчив к любым чарам.

Нельзя позволить, чтобы это продолжалось.

Призвав все свои внутренние резервы, богомол разгрёб переднимиотростками песок и швырнул его в лицо волшебницы. И пока девушка протиралаглаза, средние ножки Ксазакса выгнулись назад самым невероятным образом,нащупывая предательский кинжал.

Он жёг, жёг ужасно, но демон заставил себя ухватить череноки попытался выдернуть его. И взревел, потянув волшебный клинок, — такая дикаяболь захлестнула Ксазакса.

Он превратит девчонку в кровавое месиво за этот гнусныйпоступок. Он свяжет её, а потом сдерёт каждый кусочек кожи, каждый крошечныймускул — а сердце её при этом будет ещё биться.

Но когда чудовищное насекомое почувствовало, что лезвиеначало выходить, колдунья произнесла финальную формулу.

И перед Ксазаксом выросло светящееся существо, такое яркое ивеличественное, что само его присутствие обжигало глаза демона-богомола. Ононапоминало человека, только человека, абсолютно лишённого недостатков. Волосыпламенели золотом; красота поражала даже демона. Однако, пусть и ошеломлённыйприсутствием фигуры в мантии, Ксазакс не упустил из виду чудесный сверкающиймеч, который видение держало с такой грацией…

— Ангел!

Ксазакс знал, что то, что он видит, должно бытьгаллюцинацией. Известно ведь, что некроманты способны вызывать столь ужасающиеиллюзии прямо в сознании своих врагов, — но даже это знание не могло подавитьзатопляющий все чувства демона первобытный страх. И в конце Ксазакс понималлишь одно — один из высших воинов Небес явился за ним.

С душераздирающим воплем малодушный богомол повернулся ипобежал прочь от Кары. При рывке кинжал выскользнул из раны, по пескузаструился густой чёрный след вязкой сукровицы.

Кара Ночная Тень смотрела, как её противник исчезает впросторах Араноха. Она бы предпочла окончательно разобраться с богомолом, но веё нынешнем положении финальный аккорд мог бы только обратиться против неё.Заклинание не позволит демону какое-то время затевать грязную игру, и Каранадеялась, что ей этого хватит, чтобы устранить нечестивую угрозу доспехов.

Она подхватила кинжал и повернулась туда, где все ещёдрались Норрек и его противник. Колдунья нахмурилась. Если незнакомец в шлемепобедит, её путь короток и ясен. Кинжал позаботится о быстром конце второгопришествия Кровавого Полководца.

А если победит Норрек?

Впрочем, выбора у Кары нет. Без хозяина доспехи больше несмогут причинять вред. Кто бы ни выиграл бой — ей придётся приглядеть за тем,чтобы победитель не успел сделать очередного вдоха.

Ни Норрек, ни его соперник не заметили произошедшего с нимирядом, такой отчаянной стала их собственная борьба. Две пары рук в латныхперчатках взлетали, рождая вспышки немедленно угасающих чёрных искр. Хотя наАвгустасе Злорадном не было брони Бартука, один шлем давал ему силу и власть,способную потягаться с уже овладевшим ими Норреком. Поэтому схватка зашла втупик, хотя оба мужчины знали, что для одного из них конец неминуем.

— Мне предначертано занять его место! — рычал АвгустасЗлорадный. — Я не только кровь от крови его! Я его дух, его перерождение! ЯБартук, вернувшийся в долину смертных, чтобы воссесть на принадлежащее мне поправу место!

— Ты не лучший преемник, чем я, — возражал Норрек, даже нестараясь проявлять эмоции, как заносчивый командующий. — Его кровь — это и моякровь! Доспехи выбрали меня! Подумай об этом!