Книга Тайна Тихого океана - Игорь Чубаха

Он притопил педаль поворота и одновременно отжал штурвал. Стрелка указателя курса качнулась влево. Как картинки на панели однорукого бандита, запрыгали, уменьшаясь в значении, цифры на РВ.[128]Красивым маневром «Боинг» ушел с линии обстрела, и, наплевав на все эшелоны,[129]рухнул до отметки двести пятьдесят метров.

Сердца мегатонников дружно подпрыгнули к кадыкам. Из салона донесся истошный девичий визг, в спальном отсеке что-то со звоном грохнулось и покатилось, как пустое ведро. За стеклом кабины встала дыбом земля, закружилась в ритме вальса.

Из кармана Кучина выпрыгнул фрукт киви; старшина, не глядя, поймал его в воздухе. Недавний и, как всегда, неожиданный для всех метеорологов антициклон разогнал облака, и видимость с высоты двести пятьдесят метров была превосходной. Занесенная снегом деревенька, рвущиеся с цепей дворняги, занесенный снегом трактор в поле.

Не дожидаясь выхода из строя основной системы, Илья каратистским тычком зарядил переключатель на панели AUX COMM из положения backup в позицию UFC, передав управление от ICP к резервным элементам. Затем, сочно надкусив киви, Кучин одной рукой выровнял авиалайнер.

Стих напоминающий истерику зашкалившего микрофона вой возмущенных предельным режимом моторов, зато из салона повторно донесся девичий визг.

— Эх, ну на фига я свой тому молчуну отдал? — вздохнул Зыкин, разглядывая треклятый рисунок. Болтанка была нешуточной, картинка трепетала в руке, как пойманный налим, но разгадать тайну старого сапога было архинеобходимо.

— Ладно, Валер, не хнычь, — Кучин хлопнул по плечу напарника, примостившегося в кресле второго пилота, — С кем не бывает. Я вот тоже как-то раз лоханулся — хотел раскрыть один LC[130]через «Бэнк-оф-Нью-Йорк», а вон какой шухер поднялся. Киви хочешь? Как знаешь. Ладно, не отвлекайся, времени в обрез. Родина в опасности. Думаем дальше. У тебя какой размер ноги?

— Тридцать девятый, — сказал Зыкин и отчего-то покраснел.

— А у меня сорок третий. А у сапога — сорок второй. Это нам что-нибудь дает?

Зыкин честно пораскинул мозгами и нерешительно ответил:

— По-моему, нет.

— По-моему, тоже. Значит, надо зайти с другой стороны.

Особо близкий разрыв ракеты класса «поверхность — воздух» тряхнул тушу авиалайнера, но, кажется, не задел. В салоне завизжали без прежнего азарта. «Боинг» круто набрал высоту и опять ухнул вниз, сводя с ума операторов РЛС.

— Мы знаем, что это оружие погодное, — продолжил свою мысль Кучин, — так?

— Вроде…

— И каким Макаром можно воздействовать на погоду?

— С помощью сапога?

— Да плюнь ты на сапог, бляха-муха! Я ж сказал, зайдем с другой стороны. В планетарном масштабе воздействовать, в планетарном!

— Эй, кексы, я что-то не вкумарила, это штормилово такое за бортом, или вы обкурились и забыли, как летать надо? Половину морковок тошнит! — В проеме между креслами нарисовалась очередная девица — оголенная примерно на столько же, как и давешняя блондинка, но — брюнетка с лентой «MISS HOLLАND» через плечо.

А всего за спинами мегатонников насчитывалось ровно пятьдесят сногсшибательно симпатичных мордашек — победительниц конкурсов красоты со всего мира. Группа интернациональных красавиц, отправлявшихся на кастинг в Португалию.

— Сгинь ты, Христа ради! — гавкнул Кучин.

И вовремя, поскольку в воздушном пространстве Родины творилось черт знает что. Истребители уже так и роились в небе, шастая туда-сюда, будто метеориты, и выписывая петли, словно перепуганные зайцы…

…— Сгинь ты, ради Христа! — чуть не заплакал дежурный по ПВО Московского Военного Округа, глядя на карту, где кустились линии предполагаемых маршрутов таинственного нарушителя воздушной границы.

В Управлении ФСБ, в Генштабе и даже в Кремле царила, попросту говоря, паника. Курьеры прыскали по коридорам, как тараканы по кухне, в которой ночью вдруг зажгли свет. Компьютеры сыпали прогнозами, от которых аналитики рвали волосы или тихо седели. Телефоны на столах Больших Начальников раскалились до предела и парили разбрызганной слюной. Дежурный по ПВО достал из сейфа пыльный табельный пистолет и приставил его к виску, но в последний момент передумал и связался с самим Оперативным Дежурным По Вопросам Быстрого Реагирования Российских Вооруженных Сил. И получил приказ, если воздушный агрессор нацелится на столицу, таранить его целым звеном. После чего повесил трубку, с брезгливостью посмотрел на пистолет и спрятал его обратно в сейф.

А у ОпДежа По БыстРегу[131]тут же зазвонил другой телефон — кислотно-красный, напрочь без диска, работающий только на прием. Генерал Гулин выдохнул, как перед принятием стопки, и взял трубку:

— Да, товарищ Президент… извините — господин Президент…

Дело в том, что Президенту не так давно позвонил его коллега из Соединенных Штатов, и вкрадчиво так, через переводчика, сказал:

— У меня есть неопровержимые данные, Володьа, где это смертники Бен Ладена. Они летят, что сотворить с Кремлином ту же «чехарда», что и с нашим несчастным ВТЦ. Надо сбивать на подлете к едрена мама!

А за две минуты до этого разговора Президенту позвонил премьер-министр Франции и проникновенно, тоже через переводчика, произнес:

— Этот самолет неспроста. Вспомни, Вов? какое некамильфо было в этих Штатах. Надо сбивать. Он уже пролетел над Курском…

А самым последним позвонил канцлер ФРГ, и господин Президент четко высказался ему без всяких там переводчиков:

— Ja wei? ich alles! Ohne podskazchikov werde ich kosten![132]

После чего позвонил лично генералу Гулину и отдал недвусмысленное распоряжение: «Действовать по собственному усмотрению».

Кислотно-пунцовый, как только что отзвонивший телефон, и потный по маковку генерал Гулин с получением столь грозного и четкого приказа немедля схватил третью трубку, чтоб отдать команду сбивать, таранить и «мочить в сортире» верткий «Боинг» «к чертям свинячьим» сей же миг — ибо лучше перебздеть, чем недобздеть… Но тут распахнулась дверь, и, сквозь протестующие визги секретарши, волоча на себе двух телохранителей, в кабинет ввалился страннейшего вида посетитель — всклокоченный, небритый эдак с неделю, в желто-зеленой полосатой футболке, легких парусиновых штанах и дырчатой широкополой шляпе, в сандалиях на босу ногу. И это в одиннадцатиградусный мороз-то!