Книга Этичный убийца - Дэвид Лисс

Я снова почувствовал, что чего-то не понимаю. Почему Мелфорд не попытался разузнать о ней побольше, прежде чем предлагать сесть в свою машину? Похоже, этот супер-ассасин не так тщательно относится к своему делу, как мне показалось на первый взгляд.

Мы ехали по шоссе минут двадцать – двадцать пять, когда Мелфорд вдруг притормозил и остановился возле магазина «Севен-илевен»,[59]заявив, что ему нужно умыться и что он хочет пить. Когда он ушел, у меня закружилась голова от охватившей меня паники. Мне не хотелось оставаться наедине с Дезире. Единственное, что я о ней знал, – это то, что она работает на Б.Б. Ганна. Я понятия не имел, что она за человек и чего от нас хочет.

Но Дезире, казалось, не испытывала никакой неловкости – она обернулась и заговорщически улыбнулась мне:

– По-моему, он очень сексуальный.

Я принялся беспокойно теребить пустой бокс от кассеты, который нашел на полу.

– Не уверен, что ты в его вкусе. Ты же все-таки женщина.

– А ты думаешь, что он голубой?

– Ну, у меня есть некоторые подозрения. Ладно, не важно. Кто ты все-таки такая?

– А почему ты думаешь, что он гей? Потому что он вегетарианец?

– Конечно нет, – возразил я. – И вообще, мне плевать, гей он или нет. Я просто хотел сказать, что, возможно, ты не в его вкусе. Но давай потом это обсудим. Сперва я хотел бы узнать, почему ты за нами ходишь. Может быть, Мелфорду и все равно, но мне – нет.

– Но это же так несправедливо, – сказала Дезире, – делать о людях выводы, клеймить их, основываясь исключительно на внешних признаках. Я столько времени и сил потратила на то, чтобы постичь свое истинное «я». Я прочла кучу книг про ауры, реинкарнации, гадание по «Книге перемен». А ты что делаешь? Вот так вот, с бухты-барахты, просто берешь и заявляешь, что он голубой.

– Послушай, мне это абсолютно безразлично. Я просто так сказал.

– А ты его самого не спрашивал?

– Не спрашивал, потому что мне это неинтересно! – Я начинал уже срываться на крик. – И о том, какой его любимый цвет, я тоже не спрашивал.

– А отчего ты вообще так переживаешь по этому поводу? – спросила Дезире.

Мелфорд вышел из магазина. В одной руке он держал бутылку с водой, в другой – ключи.

– А Лем думает, что ты голубой, – сказала Дезире, как только он отворил дверь.

Мелфорд уселся за руль и обернулся ко мне; на лице его играла широченная улыбка:

– Очень многие так считают, Лемюэл. И меня это ничуть не беспокоит. Но я все-таки надеюсь, что ты ничего не имеешь против голубых?

– Нет! – выпалил я. – Я вообще говорил о другом. Я хочу знать, кто Дезире такая и почему она всюду ходит за нами.

– А какое отношение это имеет к моей сексуальной ориентации? – озадаченно спросил Мелфорд. – Что-то я не понимаю.

– Я тоже не понимаю! – взвизгнул я.

Мелфорд перевел взгляд на Дезире:

– Лем задал вполне справедливый вопрос: кто ты такая и почему ты всюду следуешь за нами?

– Я? – переспросила она. – Одни очень нехорошие люди попросили меня последить за тобой, Лем, и выяснить, не собираешься ли ты совершить какой-нибудь нежелательный поступок.

– И что же? – поинтересовался Мелфорд.

– Насколько я себе представляю – нет, не собирается. Но мне придется еще немного за ним последить, чтобы убедиться окончательно. Если только, – и она взглянула на Мелфорда, – кто-нибудь не отвлечет мое внимание.

Мы не спеша ездили взад-вперед по шоссе и слушали неторопливый рассказ Дезире. Оказалось, что, как я и подозревал, она работает на Б.Б. Ганна, который живет где-то неподалеку от Майами и использует продажу свинины и энциклопедий как прикрытие для наркоторговли.

Дезире избегала подробностей. Она ясно дала нам понять, что решила уйти от Б.Б., но поскольку все же не хочет предавать его, то должна каким-то образом искупить свою причастность к этому грязному бизнесу. К этому заключению она пришла благодаря отчасти «Книге перемен», а отчасти Мелфорду. По ее словам, она в последнее время усиленно искала чего-то: какой-то цели, какого-то смысла, – и наша беседа в китайском ресторане убедила ее в том, что борьба за хорошее обращение с животными, которую ведет Мелфорд, может оказаться именно тем, что ей нужно. Интересно, усилилось бы ее убеждение или, наоборот, испарилось, если бы она узнала, что эта борьба подразумевает убийство людей?

– Так чем же занимаются борцы за права животных? – спросила она. – Взрывают скотобойни или что-то в этом роде?

Мелфорд покачал головой:

– Как правило нет. Главная сила нашего движения сосредоточена в свободном сообществе активистов, известном под названием «Фронт освобождения животных». Эффективность этого сообщества обусловлена тем, что, для того чтобы войти в него, достаточно просто исповедовать его ценности и предпринимать соответствующие акции, приписывая их ФОЖ. Никаких исправительно-трудовых лагерей, никакой идеологической проработки, никакой присяги. Самые простые акции – погромы предприятий фаст-фуда, охотничьих магазинов или других заведений, по вине которых хотя бы одна крошечная обезьянка может быть брошена в общую мясорубку – в огромную машину, где издевательства над животными поставлены на конвейер. Но есть и более сложные акции, например спасение лабораторных животных. Некоторые врываются на фермы и в научные учреждения, делают фотографии, показывающие, насколько жестоко там обращаются с животными, а затем устраивают так, что они становятся достоянием публики.

– Ну не знаю, – сказала Дезире. – Как-то это все пресно. Неужели ты хочешь всю жизнь приставать к людям с проповедями, убеждая их делать то, что они делать никогда не перестанут? Быть может, стоит предпринять что-нибудь посерьезнее? Например, избить администраторов какого-нибудь фаст-фуда.

– Члены ФОЖ считают, что не должны причинять вред даже самым жестоким мучителям животных, потому что вся их борьба основана на одном тезисе: люди вполне могут жить, не причиняя вреда другим существам.

При этих словах я постарался сделать вид, что ничего не слышал.

– И что же, они не могут убить даже самого отвратительного злодея? – спросила Дезире.

Мелфорд покачал головой:

– Любой, кто это сделает или хотя бы будет заподозрен в желании совершить подобный поступок, станет изгоем не только для этой организации, но и для всех сторонников движения в защиту животных. Их общая цель – спасение жизней, в том числе и человеческих. Но зато наносить имущественный вред не возбраняется.

– Ну что ж, все это вызывает уважение, – сказала Дезире.

– Хотя встречаются люди, – продолжал Мелфорд, – которые действуют даже там, где ФОЖ опустил бы руки. Они считают, что при некоторых условиях, в самой крайней ситуации, насилие неизбежно. Большинство членов Общества в защиту животных никогда не согласятся с этой истиной. Подозреваю, что они не сделают этого даже в частной беседе.