Книга Убить президента - Лев Гурский

ЭТИ по крайней мере знали.

– Опять лагеря, да? Опять врагов искать будем?!.

– Да уж лучше лагеря, чем твоя реформа! Капитализм захотел он построить в одной отдельно взятой…

– Ты, ты… убийца!

– Пусть убийца. А ты и убивать толком не смог, когда и захотел…

– Ты сможешь!

– Да, я смогу. И ты это знаешь. Я – смогу.

Господи, подумал я, неужто мы проделали весь путь ради этого спора? Хотя… ради чего?

Последним препятствием на нашем пути в этот кабинет была троица у дверей. Перед этим нам сравнительно легко удалось угомонить двух полусонных соколов на этаже, которые, похоже, так и не поняли, что произошло и как они, собственно, оказались на полу. Троица была тоже не в лучшей форме. Очевидно, у дверей кабинета САМОГО не принято было держать оружие на изготовку. Поэтому пока оба телохранителя-сокола клацали своими затворами, нам удалось отшвырнуть их и проскочить за угол. Правда, третий – из числа лейб-гвардейцев – оказался сообразительнее. Он успел даже пустить очередь из своего Калашникова, однако она прошла над нашими головами и только отколола кусок декоративной лепнины на потолке приемной. Второй очереди уже не последовало. Экс-президент так гаркнул ему в лицо, что он, схватившись за голову, выронил свой автомат. Я в тот момент запоздало подумал, что такое мощное акустическое оружие мы за сегодняшний день почти и не использовали…

А потом мы вломились в кабинет. Пока мы продвигались по подземной галерее, экс-президент успел прочесть нам маленькую лекцию о том месте, куда мы попадем. Это был один из шести рабочих кабинетов Иосифа Виссарионовича, оборудованный по последнему слову техники в конце 40-х и модернизированный при Брежневе. Действительно, огромная комната была наполовину задрапирована темно-синим бархатом. Окна не было или его не было видно. Горела одинокая настольная лампа под зеленым абажуром и кто-то во френче курил какую-то чрезвычайно неприятного запаха трубочку. Запах табака чем-то неуловимо напоминал мне вонь газовой гранатки Фердинанда Изюмова.

В первое мгновение не только я, но и все мы оторопели. Показалось вдруг, что сам товарищ Сталин, неведомым способом воскреснув, явился в свой кабинет. Тут хозяин апартаментов обернулся на шум, и всякое сходство пропало. Это был, конечно, не Сталин. Это был ОН. Организатор и вдохновитель. Этот Господин, как называла его Лера Старосельская. Избранник нашего народа.

– Сами пришли! – сказал Этот Господин.

Вломившись в кабинет, мы по инерции проскочили в глубь комнаты, и лишь осторожная Лера догадалась тут же вернуться и защелкнуть дверь изнутри на все запоры. Очевидно, сам хозяин кабинета проделывал это неоднократно. Замки были хорошие.

Пока Лера возилась с дверью, а Полковников исчез где-то в тени, в районе книжных полок, бывший президент быстрым шагом приблизился к нынешнему. Тот выглядел удивленным, но не испуганным.

– Надеетесь на мое великодушие? – спросил. Этот Господин. – Зря.

– Да я тебе… – пророкотал бывший президент.

И – пошло-поехало.

Нет, все-таки пришли мы сюда не напрасно. Это надо было видеть. Кажется, вся наша оставшаяся в кабинете команда следила за этой встречей. Лично я первый раз в жизни (и, возможно, в последний) наблюдал за разговором двух ТАКИХ врагов, которые уже не боялись ничего потерять. Один – потому что уже потерял все или почти все. Другой – потому что имел в своих руках все и был уверен, что ничто не может заставить его с этим расстаться.

– Зачем ты это делаешь?!

– Зачем? Это ты меня спрашиваешь зачем? Ты, как идиот, развалил огромную державу, а я ей верну и счастье, и довольство, и гордость! Они все перед нами будут плясать!

– Будешь шантажировать их? С огнем играть?

– Ух как страшно. Буду. Шантажировать. Брать заложников. Понадобится – буду стрелять. Потребуется бомбу кинуть – кину…

– Да ты что?!

– Испугался за своих дружков на Западе? А у меня там нет дружков. Я знаю, что все они нам враги – и мне спокойнее. Они мне никто, и я им никто. Мне их не жалко. С завтрашнего дня они это поймут, и вот тогда начнется НАСТОЯЩАЯ игра.

– А если проиграешь?

– Рискну. И не проиграю.

– А войны не боишься?

– Не боюсь. Это ты боялся. Ракеты перенацеливал, с японцами сюсюкал, из Прибалтики войска вывел… Я уж не говорю про Украину или Казахстан.

– Вернешь? Танки пошлешь?

– Понадобится – и пошлю. А скорее всего они сами к нам прибегут. Конечно, сперва у нас будут строгости. Зато как начнем мы жизнь по первому разряду, как начнем жрать от пуза… Вот тогда примчатся. Променяют свою голодную свободу на нашу сытую военную диктатуру. Хотите – присоединяйтесь, скажем мы. Потому что НАС, и только НАС семерка будет кормить. На других у них сил не хватит…

– Ничего у тебя не получится!

– Получится. За границей меня УЖЕ боятся. Все их аналитики мои речи в Думе наверняка раз по сто изучили. И все равно приехали к нам. Вдруг я изменился? Вдруг передумал идти походом на Восток?…

– А ты не передумал?

– Поход на Восток – это всегда было приманкой для дураков. Чтобы помнили. Чтобы голосовали. Теперь мы все получим без всякого похода. Три года нас будут поить и кормить. Потом мы окрепнем, восстановим державу, укрепим промышленность… Потом, может быть, мы и на Восток сходим, и пространство расширим. Территория наша мала. Вернем Аляску…

– Ты опасный сумасшедший! Ты ненормальный!

– Зато ты нормальный. И где твои избиратели? Тю-тю. Выбрали гения. Меня. Я ненормальный. В ЛУЧШУЮ СТОРОНУ от нормы. Понял, ты?!

– Твой план сорвался. Мы здесь.

– Да наплевать. Я…

Разговор был прерван самым неожиданным образом. Из темноты вылез Полковников со своей камерой-малюткой и застенчиво попросил:

– Повторите, пожалуйста, еще раз с того места, где вы говорите про норму. Я кассету менял…

Я не выдержал и засмеялся. Наконец-то Аркаша дорвался сегодня до Большой Сенсации. Секунду спустя ко мне присоединилась Лера. Следом за ней, крепко подумав, начал улыбаться экс-президент.

Господин в сталинском френче спросил раздраженно:

– Снимаешь? Для истории?

– Ну да, – сказал честно Полковников. – Для телевидения.

Тут вдруг засмеялся и Президент. Смех у него был громкий, клекочущий, неприятный на слух и продолжался всего секунды три.

– Дурак, – спокойно объявил Президент. – Какое телевидение? Вы уже мертвецы. Послушайте-ка.

Мы прислушались. За дверью кабинета уже раздавались шум и крики. По чьей-то команде в дверь стали тяжело бить. Правда, дверь была старая, крепкая и даже не гнулась.

– Войти сюда проще, чем выйти, верно? – насмешливо поинтересовался Президент. – Даже если вы не откроете, минут через пятнадцать мои соколы и охранцы будут здесь. У вас есть выбор. Вас могут убить медленно и очень больно, а могут быстро и почти безболезненно. С удовольствием бы сохранил вам жизнь, года на три, чтобы вы сами все увидели. Но не могу. Государственная безопасность. Поэтому если вы откроете сейчас сами, то вас убьют быстро. Даю слово. Соглашайтесь, выбор хороший. Мой план…