Книга Слотеры. Песнь крови - Виталий Обедин

Носферату, сопровождавшего Кроуфорда, отличало сложение молотобойца — широченная грудная клетка и мощный плечевой пояс. Расправь он плечи и выпяти грудь — мог бы поспорить статью даже со мной. Вместо этого «молотобоец» отчаянно сутулился. Казалось, будто он пытается завернуться в собственные плечи, как летучая мышь заворачивается в крылья.

Подойдя еще ближе, я смог разглядеть и лицо телохранителя Кроуфорда. Короткая стрижка, скошенный лоб и по-звериному выдвинутая вперед нижняя челюсть… Мы не пересекались прежде, но я сразу опознал столь примечательную личность, так как прежде слышал о ней немало. И все больше плохое.

Сутулого «молотобойца» звали Ирвин Коу, и с недавних пор он служил ликвидатором Квартала Склепов. Сиречь вампиром, которого отправляли наказывать и усмирять других носферату. Работенка та еще, ведь неумерших трудно напугать болью или увечьем. В конце концов, они даже со смертью знакомы накоротке. Однако Коу вполне справлялся.

На его поясе по каждому бедру свисали орудия ремесла: скрученные в бараньи рога бичи — длиннющие кожаные плети, усаженные металлическими бляшками-лезвиями. Искусство бичевания не так просто, как кажется. Неопытному человеку легче отстегать себя, чем зацепить цель, стоящую напротив. Но, овладев кнутом в должной степени, мастер сможет продемонстрировать настоящие чудеса ловкости. Например, сбить огоньки со свечей с расстояния шесть-семь шагов, не задев воска. Или поднять в воздух брошенную на землю монетку. Или вырвать человеку глаз, не повредив глазницу… Даже простой удар бича, направленный опытной рукой, просекает плоть до костей не хуже абордажной сабли. А Коу, говорят, не просто хорош со своими плетками, а прямо-таки демонически хорош. И управляется он с обеими зараз, отчего и заслужил свое прозвище — Два Кнута.

Я такое до сих пор видел только единожды.

— Кровь мессии! Вам следует надавать оплеух своему портному, мессир Сет, — вместо приветствия заявил барон чистым, приятным тенором, — Что за чудовищные пуговицы он вам попришивал? Да такими можно зарядить целый рибодикэн и остановить роту вражеской пехоты!

Выпад по поводу костюма я проигнорировал, но фамильярное обращение по имени, пусть и с приставкой «мессир», мне не понравилось. Как и намерение барона изображать великосветского нобиля, снизошедшего до неприятной беседы.

— Мы будем соблюдать полный ритуал, барон? Давайте поговорим еще и о погоде, прежде чем перейдем к делу…

— Осенняя погода в Уре всегда отвратительна, что о ней говорить? Другое дело атмосфера самого нашего города. Я положительно не узнаю Блистательный и Проклятый ночью. Знаете ли, мессир Сет, проехал его почти из конца в конец и не увидел на улицах никого за исключением нескольких Псов правосудия. Тишина и благодать.

Алистер Кроуфорд сделал несколько шагов вперед и тоже оказался на границе света и тьмы — живое… в смысле мертвое воплощение легенды о вампирах как об утонченных созданиях и коварных совратителях. Прекрасно сложенный и грациозный, тонкий в талии и широкий в плечах, с плавными движениями танцора и осанкой родовитого аристократа.

Ему насчитывалось никак не менее пяти веков, но смерть и переход застали его в теле двадцатипятилетнего молодого человека. Таковым он и останется до конца дней своих. Чистое и ясное лицо, гладкая кожа, точеные черты, мужественный подбородок. Вид портили только губы, излишне чувственные для мужчины. Неподобающе пухлые и яркие, они выделялись на бледном лице барона точно пара пиявок, насосавшихся крови.

Я давно приметил: по губам вампира можно судить о том, насколько удачно он охотится. Правила обитания в гетто запрещали охоту, но Алистер Кроуфорд определенно не голодал.

— Думаю, Магистрату стоит распустить всю городскую стражу и взять на службу одного Ренегата, — продолжал барон крови, улыбаясь, — Он без сомнения преуспел в наведении порядка на этих улицах больше, чем его светлость лорд Дортмунд.

Слова вампира были эхом моих мыслей, но я не позволил себе улыбнуться.

— Вам виднее, мессир Алистер…

— Лорд Кроуфорд! — рявкнул, не двигаясь с места, Ирвин Коу. — Соблюдай приличия, Выродок.

— Полноте, Коу, — несколько обеспокоено проговорил Кроуфорд, внимательно следя за моей реакцией.

— Вам виднее, мессир Алистер, — повторил я, игнорируя его цепного пса. — В конце концов, не кто иной, как вы приложили руку к сотворению этого чудовища.

Улыбка не покинула полных губ барона крови. Напротив, она стала еще шире и дружелюбнее.

— Это серьезное обвинение, мессир Сет, — сказал Кроуфорд тоном, каким обычно небрежно отклоняют незаслуженный комплимент. — Надеюсь, вы обременили себя соответствующими доказательствами…

Неудивительно, что барон так хорошо владеет собой: он прекрасно знает, в каком направлении будет складываться наш разговор. Заранее настроился на беседу и теперь пытается удерживать за собой инициативу, выставляя меня в роли просителя.

Я хмыкнул, принимая правила игры. Снял перчатки, поднес к лицу озябшие руки и подышал на них, отогревая пальцы. Затем натянул их обратно, пару раз сжал и разжал кулаки, пошевелил пальцами, проверяя подвижность. Все эти манипуляции осуществлялись нарочито медленно и обстоятельно.

Коу мрачно переступил с ноги на ногу, косясь одним глазом на меня, другим на своего господина. Кроуфорд не выдержал и моргнул, проявляя нетерпение. Лишь дождавшись этого проявления нервозности, я заговорил — подчеркнуто скучным и размеренным голосом:

— Посмотрите на меня, мессир Алистер. Я похож на королевского прокурора или дознавателя Второго Департамента?

Уголки губ Кроуфорда, по-прежнему растянутые в улыбке, дрогнули, но я не дал ему вставить реплику и ответил на собственный вопрос:

— Нет, мессир Алистер, непохож. Я Сет Ублюдок Слотер, специалист, которого нанимают, когда дело становится хуже плохого. Когда мертвецы начинают толкать клиентов в спину. Моя работа грязная, но делаю я ее чисто. Делаю, не заморачиваясь законами и принципами — за исключением своих собственных. Я устанавливаю факты и действую сообразно обстоятельствам. Я сам себе следствие, я суд и я же вершитель приговора.

Вот теперь улыбка Кроуфорда поблекла. Она не то чтобы пропала, но уменьшилась в объемах и стала какой-то задумчивой.

Я продолжал:

— Мне не требуется доказательств, когда я знаю, что прав. И сейчас я прав. Исходите из этого постулата, барон, и мы оба сэкономим время, нервы… а может, и кое-что еще.

— Милорд, это возмутительная наглость, — зашипел Ирвин Коу, разворачивая свои сутулые плечи, точно хищная птица крылья; его длинные тонкие пальцы уже оплели рукояти бичей, — Позвольте мне…

— Помолчи, Коу, — без гнева и раздражения приказал барон, — И впредь подавай голос, только когда будет позволено.

Физиономию ликвидатора перекосила гримаса бессильной ярости, но он не посмел ослушаться хозяина. Опустил голову и отступил в темноту.