Книга Каждый за себя - Александра Маринина

Ему казалось, что теперь он справится, непременно справитсяс любыми трудностями, ему теперь все по плечу.

Потому что появилась идея, потому что замаячила цель, и цельэта вовсе не кажется недостижимой. Он вырвется.

Он сбросит с себя отцовское влияние, он вытащит и себя, имаму, и они снова будут жить в любви и доброте - мама, Вадька и он. А отецпусть как хочет. Нравится ему быть главным - пусть будет, только не за счетсвоих близких. Пускай других дураков поищет. А он, Костя, жертвовать собой несобирается и маме и брату не позволит!

- Костик, - Вероника говорила медленно, словно черезсилу, и Косте даже показалось, что она чем-то раздражена, - неужели я похожа набезумицу? Зачем мне ходить на спортплощадку после полуночи? Приключений искать?Я уже, видите ли, не в том возрасте. Я пошла туда, где безопасно, где проспект,фонари, автомобили, люди. Это же так естественно! А где бы вы хотели, чтобы ягуляла ночью?

- Я вообще-то хотел бы, чтобы вы гуляли не ночью, авечером, пока еще светло. А вы вчера вышли так поздно…

- У нас были гости, я не могла бросить их и уйти нацелый час с собакой, я же все-таки хозяйка дома.

- А…, а кто этот ваш знакомый, с которым вывстретились?

Вероника посмотрела на него таким усталым и измученнымвзглядом, что Костя мысленно поежился. Наверное, муж тоже доставал ее этимвопросом, ей надоело оправдываться, а теперь еще он сам лезет и спрашивает прото же самое.

- Костя, - неожиданно голос женщины окреп, в немзазвенели какие-то новые для Кости нотки, - мы можем с вами договориться?

- О чем?

- О том, что я отвечу на ваш вопрос, но потом выоставите меня в покое.

- До вечера?

- Нет, совсем оставите Понимаете? Вы оставите меня впокое, - повторила она медленно и четко, глядя в сторону - Вы больше не будетевыходить и гулять со мной Вы не будете больше топтаться рядом и вымучивать изсебя слова. Я не знаю, что вы там себе напридумывали и зачем вам эти гулянки,но я от них устала. Время прогулок с собакой - это мое личное время, поймитеэто, это время, когда я могу остаться наедине с собой и подумать о том, что дляменя важно. А вы мне все время мешаете - Простите, - пробормотал Костя. - Я недумал, что вас это так раздражает…

- Да, меня это раздражает. У меня большая семья,большая квартира и трое животных, у меня очень много домашней работы ивсяческих забот. Прогулка с Аргоном - это мой отдых. А вы меня этого отдыхалишаете. Я понимаю, что веду себя жестоко, но почему я должна жертвовать своимиинтересами ради ваших чувств? Так я могу считать, что мы договорились?

- Да, - растерянно ответил он и вдруг обрадовался: онапрогоняет его! Сама прогоняет! И с этим деспототец уже ничего не сможетподелать. У него не будет оснований заставлять Костю ходить на эти дурацкиесвидания, Все! Свобода Ура! Да здравствует честность, прямота И жестокость! Даздравствует Вероника, которая не хочет жертвовать собой ради Костиных чувств Ида здравствует сам Костя, который тоже не хочет жертвовать собой ради чувствродителей! Вероника показала ему пример, и он этому примеру последует. Не зряже говорят, что учитель приходит, когда ученик готов Еще вчера Костя не былготов отказаться от самопожертвования, и Вероника, сцепив зубы, терпела егоприсутствие. А сегодня он уже готов, он готов получить урок, и она - какпочувствовала! - этот урок ему преподала.

- Спасибо, - искренне произнес он и снова испугался-сказалто, что думал, но так некстати, ни к селу ни к городу Что она подумает?

- За что? - удивилась женщина.

- За искренность. Лучше вы один раз меня ударите ипоставите все на свои места, чем будете мучиться в моем присутствии. Я понимаю,это ужасно глупо было с моей стороны - влюбиться в вас, но еще более глупымбыло подходить к вам, знакомиться и грузить вас своими чувствами. Я же видел,что я вам не нужен, что я для вас лишняя обуза, но все равно как-то надеялся…

Костя долго путался в словах и нес какую-то чушь, Вероникаего не слушала, поглощенная своими мыслями, собака путалась под ногами ипыталась лизнуть Костину руку Наконец все закончилось. Они попрощались, и Костяс облегчением ушел домой. Мать уже встала и собиралась на работу, отец спал. Онполагал, что, пока Костя гуляет с женой Врага, можно оставить наблюдательныйпост, все равно сам Враг в такую рань никогда не уходит.

- Ты что, сынок? Почему так быстро вернулся? -удивилась мама, увидев Костю, но в ее тоне было куда больше безразличия, чемнастоящего интереса.

- Она меня прогнала! - радостно сообщил он.

- Как это - прогнала?

- А вот так. Сказала, что я ей мешаю думать и отдыхатьот домашних дел. И вообще, я ей надоел со своими придурочными приколами. Я ссамого начала знал, что так и будет, я же говорил папе, что она слишком стараДля меня. Или я для нее слишком молод, что, в принципе, равнозначно. А онничего слушать не хочет, думает, он самый умный и все за всех может решить.

Он не скрывал злорадства, слова сами рвались наружу, и Костядаже не особенно старался выбирать выражения.

- Сынок, не надо так говорить о папе, - попыталась быловозразить Анна Михайловна. - Он знает, что делает.

- Да ни хрена он не знает! Что ты его защищаешь всевремя? Он вбил себе в голову черт знает какую хренотень и заставляет нас стобой плясать под его дудку. Ты хоть понимаешь, что он нам с тобой жизнькалечит?!

- Сынок, что ты говоришь…

- А то и говорю! Мам, я все понимаю, ты отца любишь,жалеешь его, но он-то нас с тобой не любит и не жалеет, он же нас с тобойиспользует, неужели ты не видишь сама? Он подминает нас под себя в угодусобственному самолюбию, он к Вадьке не ездит, только по телефону с нимразговаривает, великого сыщика из себя корчит, едрена-матрена! Ну и пусть себетешит свое самолюбие, но только не за твой счет и не за мой! И не за счетВадьки!

Мать присела на кухонный колченогий табурет и тихозаплакала. Она не всхлипывала, не рыдала, слезы катились по ее лицу, губытряслись, по горлу то и дело пробегала судорога, но ни одного звука Костя неуслышал.

- Мам, ну ты чего? - Он наклонился к ней, поцеловал вмакушку и заметил множество седых волос, пробивающихся сквозь окрашенные впарикмахерской пряди. - Не надо реветь, а? Ну я же правду говорю, согласись.

Мать глубоко вздохнула, вытерла слезы ладонью и молчакивнула. Костя так и не понял, что означал этот жест: согласие ли с тем, что ненадо плакать, или с тем, что он говорит правду.

- Костик, мы - семья, мы должны быть вместе и стоятьдруг за друга, помогать, поддерживать. Что бы ни случилось.

- А если помощь и поддержка превращаются в насилие? Вто, что тот, кому помогают, мешает жить всем остальным? Тогда как? Ты вспомни,мам, на что меня отец нацеливал, нет, ты вспомни! - Он снова начал распаляться.- Он же хотел, чтобы я переспал с этой Вероникой, если надо будет. Это как,по-твоему? Братская помощь, что ли?