Книга Жди меня, когда небо окрасится в розовый - Марат Маратович Мусабиров

не было такого великолепного ощущения – ощущения свободы и силы. Все еще спали, а я – тут, на мосту. Ровная гладь воды блестела в лучах восходящего солнца, радуя взор. Сам багровый шар, поднимающийся с горизонта, волнительно внушал мне незыблемую уверенность. В душе мне – двадцать один, физически – семнадцать. Осознание этого пришло в те восхитительные минуты созерцания. Что подарит мне этот день? Помнит ли меня всё еще Бог? Или Он хотел бы, чтобы я и дальше продолжал звать Его Чернышом?

Я рассмеялся от подобных мыслей. И в этот смех втиснулся звонкий хохоток нежданного гостя. Или, вернее будет сказать, гостьи.

Я повернулся налево – и увидел того человека, которого ожидал встретить меньше всего. Это была Мирай. Всамделишная, настоящая Мирай, точно мираж! От удивления я встал как вкопанный. «Как так?..»

– Вижу, кому-то тоже не спится сегодня, – сказала она, и чувственный, яркий рот ее тронула беззаботная улыбка.

– А… Ты это про меня? – Я, как идиот, оглянулся в безуспешных поисках кого-нибудь еще.

– Разумеется. Здесь, помимо нас двоих, никого нет. Как тебя зовут?

– Эм-м…

«Это и впрямь она! Что мне делать?! Можно ли с ней говорить? Не пожалею ли я об этом потом? Хватит задавать вопросы!»

– Рэй. Рэй Хэмфри.

– Какое… милое имя. Меня зовут Мирай. Мирай Прайс.

– П-приятно познакомиться.

– Взаимно. – Она подошла ближе. – Чего не спишь?

– Сам не знаю, – машинально ответил я. – В последние дни постоянно просыпаюсь в пять. Вот, сегодня подумал прогуляться, пока улицы пустые.

– Я тоже сегодня проснулась в пять. И тоже захотела прогуляться. Забавно. Как будто судьба.

Я взглянул на нее с легким ужасом. «Нет, не может этого быть. Это сон. Это один из моих сладких снов! Никак иначе. Я не верю в это».

– Чего это с тобой? У меня что-то на лице?

– Нет, всё хорошо. – С пылающими щеками, я отвел взгляд обратно на солнце и молча поблагодарил небеса за то, что мое смущение было скрыто в багровом свете зари. – Просто вспомнил кое-что противное.

– Странно вспоминать противное, когда за тобой горит такая красота, – непринужденно ответила она.

Взор ее задумчивых янтарных глаз устремился в сторону восходящего солнца, и она, казалось, видела не распрекрасный живописный вид, а сквозь него – далекие, только ей ведомые миры. На ее умиротворенное лицо дышал насыщенный прохладной влажностью и весенней прелью вечный ветер. И в тот миг я почувствовал ее нереальной. Словно она и в самом деле была лишь миражом моей былой любви. Столько воспоминаний нахлынуло разом. Мозг кольнуло вялой болью. И губы мои, прикусанные, скривились, вторя Мирай.

– Замечательный день, – выдавил я, пытаясь подавить смешок.

– Чем же?

– Во-первых, у меня день рождения. Во-вторых… – Я взглянул прямо ей в глаза. – Я начал вспоминать приятное, когда передо мной загорелись искорки в зрачках такой красоты.

Мирай застыла на какие-то доли секунды, а затем беспечно усмехнулась.

– Это что, комплимент такой? – спросила она.

– Будто бы такая пигалица, как ты, заслуживает комплимента от такого взрослого парня, как я, – насмешливо ответил я, вознамерившись «поиграть» с ней. – Просто наблюдение.

– И сколько же вам лет, уважаемый? – с иронией кокетки поинтересовалась Мирай.

– Двад… Семнадцать! – гордо констатировал я.

– А мне четырнадцать. Не так уж далеко ты ушел. Да и не такой ты большой, каким хочешь казаться. Моя подруга в два счета тебя на лопатки положит.

– Я бы предпочел, чтобы на лопатки меня положили вы, миледи, – с интонацией галантного джентльмена сказал я.

– Боюсь, не справлюсь, – легко парировала Мирай.

– А если в танце?

– Ты умеешь танцевать?

– Еще бы. Мне кажется, что когда-то я уже имел честь закружить вас вокруг себя.

– Ну и глупость! – с деланым раздражением ответила она, и между нами повисла гробовая тишина.

Мы глядели друг на друга, пытаясь не взорваться смехом. Отчаянно пытались. Спустя секунд десять губная плотина рванула, и мы загремели как могли.

– Ты и впрямь забавный, Рэй! – промолвила она, и это прозвучало так, как прозвучало бы из уст той самой Мирай, которая любит меня и которую люблю я. Как в те времена, которые уже давным-давно стерлись из истории.

– Ты тоже ничего, – сдержанно проговорил я.

– Уж извини, но мне нужно сейчас идти. Давай встретимся как-нибудь еще?

– Можно, – ответил я, думая про себя: «И куда это тебе нужно?»

– Предлагаю сегодня же, но, допустим…

– Вечером?

Раздался хохоток.

– Почему вечером-то? Можно и днем.

– Ну, когда небо вновь окрасится в розовый! Вот когда я имею в виду.

– Тебе нравится такое?

– Можно и так сказать. Быть может, в этом мой смысл жизни сейчас.

– Просто ждать смены рассветов и закатов?

– Я буду стараться! Чтобы всё было хорошо, чтобы мы встретились в спокойное для нас обоих время.

Я не понимал, зачем говорю с ней так, будто мы уже давно знакомы. Снова запамятовал. Да это и не важно.

– Ха-ха, как трогательно! Ну хорошо. Я буду ждать тебя здесь позже, как ты и сказал, когда небо окрасится в розовый. Правда, конечно, это будет не сегодня… Надеюсь, тогда нам больше не придется расставаться.

– Что?

– Увидимся, Рэй. Постарайся на славу!

Мирай отошла от перил моста и вместо того, чтобы просто пройти мимо, вдруг взяла и прошла меня насквозь, точно призрак. А затем, сделав еще несколько шагов, развернулась, подмигнула с довольной ухмылкой и, мило помахав рукой, вместе с очередным порывом ветра исчезла снежным вихрем.

«Ну же!» – молвит она, убегает вдаль, и я вынужден бежать за ней, куда бы она ни пошла.

Я рассмеялся.

– Так ты всё это время вынашивал это событие? – спросил я, запрокинув голову. – Никуда мне, значит, не деться от судьбы, да? Хех. Вот так подарок. Даже не знаю, что и сказать…

Я остановился и снова воззрел в небеса, пышущие розово-алыми красками. Неожиданно увидел снежинку, спускающуюся прямо ко мне. Я раскрыл ладонь и немного вытянул руку перед собой. Снежинка осела на коже, но тут же растаяла. Почувствовав влагу, я сомкнул ладонь в кулак, кротко ухмыльнулся и вновь обратил взгляд к облакам.

«Что же я вижу в глубине этого неба? Оно будто бы что-то сообщает мне. Заставляет опять вспомнить всё. Я никого не спас, хоть и пытался. Никому так и не помог. Меня подбадривал даже Бог, но что с того, если сам я не понимаю своей значимости? Сейчас, стоя на этом мосту, один-одинешенек, ощущаю, как что-то снедает меня изнутри. И причина тому ясна. Когда близкий тебе человек, для которого ты всегда был драгоценным, находится где-то рядом и ты не можешь с ним поговорить, слезы выползают из-под век. Но вместе с этим в груди горит бесценный огонь. Я его чувствую. Остро. И потому с высоко поднятой головой побегу в новый день и докажу свою значимость, докажу, что я не слаб! Прямо сейчас побегу навстречу своему будущему, цвет которого определило само небо, – и я его не подведу. Чего бы мне это ни стоило, не подведу. Пусть дождь бешено льет в лицо, пусть холод нещадно сковывает всего, пусть