Книга Сокрушенная империя - Эшли Джейд

сильно ранила нас обоих. Я не хочу разрушать их с Кристалл счастье и эту семью.

Я опускаю глаза на свою сестренку, и у меня в груди вспыхивает желание защитить ее. Я хочу, чтобы у нее все сложилось лучше, чем у меня. Кей-Джей заслуживает обоих родителей. А значит мне лучше научиться ладить с Кристалл и хранить этот секрет до самой смерти.

– Я Оукли, – говорю я Кей-Джей, несмотря на то, что она меня не поймет.

Усмехнувшись снова, она начинает что-то неразборчиво бормотать, очень активно рассказывая мне свою детскую историю. Но затем она хлопает меня по щекам своими ладошками, и я слышу это.

Больше похоже на Оу-ху, чем на Оукли, но меня устраивает.

– Оу-ху тоже подойдет.

Я все равно чувствую себя как одно большое Оу-ху.

Кристалл улыбается.

– Она такая умная. Всегда старается произнести каждое новое слово, которое слышит.

Неудивительно. Мой отец тот еще гений. Очевидно, мое яблоко свалилось куда-то в канаву, но приятно осознавать, что Кей-Джей повезло больше, и она сможет чего-то добиться.

Прежде чем я успеваю ее остановить, она тянется к моему кулону и засовывает его в рот.

– Кларисса Джасмин, так нельзя. – Кристалл подбегает к нам, чтобы вытащить кулон из ее рта. – Ты не знаешь, где он был.

Я едва сдерживаю смешок, когда Кей-Джей не слушает свою маму и делает это снова.

– Не волнуйся, это кулон моей девушки, – говорю я Кристалл, достав его изо рта Кей-Джей. – Она чистая.

Только если мы не в постели. Там она – моя грязная девочка.

Ухмыльнувшись, я смотрю на Кей-Джей.

– Можешь сказать Бьян…

– Я не хочу, чтобы ты говорил про своих ш-л-ю-х при моем ребенке.

Крошечные волоски на моей шее встают дыбом.

– Моя девушка не шлюха.

В отличие от нее, я не проговариваю это слово по буквам.

Чувствую напряжение Кристалл.

– Ну конечно.

Я уже готов напомнить ей, что она тоже побывала в моей постели, но осекаюсь. Из уважения к Кей-Джей, не к Кристалл.

– Конечно, – цежу я сквозь зубы. – Она умная и…

Я замолкаю, потому что не понимаю, зачем вообще рассказываю Кристалл о Бьянке. Это не ее дело. Черт, я должен быть благодарен ей за то, как она со мной поступила, ведь в итоге я получил нечто намного большее.

Верную девушку, которая всегда будет на моей стороне.

И, в отличие от Кристалл, Бьянка никогда бы не стала делать какое-то корыстное дерьмо.

Скрестив руки на груди, Кристалл издает раздраженный звук.

– Как скажешь. – Она вздыхает. – Мне нужно закинуть стирку. Ты можешь за ней присмотреть?

– Конечно.

Она собирается уходить, но останавливается.

– Можешь опустить ее, если хочешь. Она любит играть на полу.

– Хорошо.

Как только Кристалл уходит, я сажусь на диван.

– Хочешь поиграть на полу, Кей-Джей?

Я решаю, что куча слюней, прилетевших мне в лицо, это да.

Сажаю ее на пол, и она сразу же тянется к голубому плюшевому медведю на ковре. Практически одного с ней роста.

– Твой любимый?

Нахмурившись, девчушка в защитном жесте прижимает его к себе, словно говоря, что это ее мишка, и мне нельзя его трогать.

Я снова смеюсь над ее выходкой.

– Не волнуйся, сестренка. Мистер Голубой Медведь весь твой.

Кажется, она довольна моим ответом, потому что снова усмехается, давая понять, что я опять у нее на хорошем счету. Я наблюдаю за тем, как она отталкивается от пола, словно пытаясь встать. Я помню, как отец говорил, что она уже сделала свои первые шаги несколько недель назад, но, видимо, пока не вошла во вкус.

Я вытягиваю руку, чтобы она могла на нее опереться. Вместо этого она ее облизывает. Очевидно, каждая новая вещь, оказывающаяся на ее жизненном пути, должна сначала попасть ей в рот.

Кей-Джей продолжает слюнявить мою руку, когда мой телефон вибрирует. Достав его свободной рукой, я открываю новое сообщение от Бьянки.

Бьянка: Как там дела?

Я быстро делаю фотографию Кей-Джей, грызущую мои часы, и отправляю ей.

Оукли: Быть старшим братом классно. Как твой первый день в школе?

Бьянка: Черт, она такая милая. Я знала, что у тебя получится. И да, в школе происходит мерзкое вонючее дерьмо. Эти сучки меня достали.

Я поднимаю брови, печатая следующее сообщение.

Оукли: Сучки тебя? Или ты сучек?

Потому что, зная Бьянку… обычно верно второе.

Бьянка: Второе, если Кейтлин не закроет свой заразный рот и не перестанет рассказывать всем, что я лесба.

Что ж. Я знаю, что Бьянку нельзя однозначно назвать гетеро, ведь у нее был опыт с девушками, но дерьмово, что люди достают ее этим.

Оукли: Трахни их.

Бьянка: Нет. Эти шлюшки не в моем вкусе. Лучше я трахну тебя.

Мой член дергается, соглашаясь.

Оукли: Я сижу с ребенком. Не заставляй мой член вставать.

Бьянка: Мы оба знаем, что у тебя встает даже от порыва ветра.

Я печатаю ответ, усмехаясь.

Оукли: Только если этот ветер поднимает твою юбку.

Бьянка: Похоже на правду. Забыла тебе сказать, мне нужно будет задержаться на тренировке. Но после нее я сразу домой.

Оукли: Хорошей тренировки. Возможно, когда ты приедешь, будет ветер.

Я подношу кулак ко рту и впиваюсь в него зубами, когда она присылает мне фотографию с тем, что находится у нее под юбкой.

Оукли: Проказница.

Я быстро возвращаюсь в реальность, когда Кей-Джей начинает хныкать. Черт. Судя по красной отметине у нее лбу, она ударилась головой о журнальный столик, когда пыталась встать. Я чувствую укол вины в груди, беря ее на руки. Мне нужно было быть внимательнее.

– Прости…

– Что случилось?

Кристалл, словно ураган, влетает в гостиную.

– Кажется, она ударилась головой… – начинаю я, когда в ней вспыхивает ярость.

– Кажется? Ты что, не смотрел за ней?

– Смотрел, но потом мне пришло сообщение и…

Она вырывает плачущую Кей-Джей у меня из рук и прижимает ее к груди.

– Я знала, что так и будет. Господи, ты самый безответственный человек, которого я встречала.

Учитывая происходящее, ее злость оправдана. Я правда чувствую себя из-за этого дерьмово.

– Прости. – Я смотрю на красное пятно на лбу Кей-Джей. К счастью, оно выглядит неплохо, кровь не идет. Тем не менее… я знаю, что облажался. – Принести лед?

– Нет. Я не хочу, чтобы ты приближался к ней.

Она смотрит на меня свирепым взглядом и выбегает из гостиной. Я иду за ней, дабы убедиться, что с Кей-Джей все в порядке. Кристалл сажает дочь на ее высокий стульчик и дает ей хлопья. А потом осыпает ее голову поцелуями.

– Прости, солнышко. Мамочке не стоило