Книга Город женщин - Элизабет Гилберт

обо мне помнила и приберегала для меня самые драгоценные сокровища из бездонных баков с тряпьем, а я, в свою очередь, с восхищением наблюдала, как она превращается в харизматичную и яркую молодую женщину. Было в ней нечто совершенно особенное. Конечно, она всегда была особенной, но после войны расцвела и превратилась в чистый ураган творческой энергии. Марджори по-прежнему одевалась экстравагантно – могла нарядиться то мексиканским бандитом, то гейшей, – но теперь уже не смахивала на девчонку в маскарадном костюме, а стала совершенно уникальной личностью. Она поступила в Художественную школу Парсонс, хотя по-прежнему жила с родителями и занималась семейным бизнесом, одновременно подрабатывая рисованием. Много лет она сотрудничала с универмагом «Бонвит Теллер»[38] и рисовала им романтичные иллюстрации для рекламы, которые публиковались во всех газетах. Рисовала она и анатомические схемы для медицинских журналов. А однажды – мне особенно запомнился тот случай – оформила путеводитель по Балтимору для турбюро (брошюра носила неутешительное название «Итак, вы в Балтиморе!»). Марджори все было по плечу, и без дела она не сидела.

Марджори выросла девушкой не только творческой, эксцентричной и трудолюбивой, но еще и смелой и прозорливой. Когда муниципалитет сообщил, что намерен снести весь наш квартал, родители Марджори решили забрать компенсацию, уйти на пенсию и поселиться в Квинсе. Внезапно милая Марджори оказалась в такой же ситуации, что и я: без дома, без работы. Но она не стала рыдать и жаловаться, а предложила простой и логичный выход из положения: почему бы нам не объединиться? Можно поселиться вместе и открыть свое дело. Одно на двоих.

А заняться Марджори предложила не чем-нибудь, а свадебными платьями. И это был гениальный план.

Свою идею Марджори пояснила так: «Вокруг все женятся и выходят замуж, Вивиан. С этим надо что-то делать».

Она пригласила меня на обед в «Автомат»[39] поговорить о свадебном ателье. Дело было летом 1950 года, планы строительства вокзала Порт-Аторити неизбежно маячили на горизонте, и нашему маленькому мирку оставалось жить совсем недолго. Но Марджори, в тот день одетая в костюм перуанской крестьянки – пять разных вышитых жилетов и столько же юбок одна поверх другой, – горела вдохновением и целеустремленностью.

– Допустим, все женятся, а мне-то что предлагаешь делать? – удивилась я. – Помешать им?

– Да нет же. Помочь! Мы им поможем, а заодно и денег заработаем. Смотри, я всю неделю торчала в «Бонвит Теллер» и делала наброски в свадебном отделе. Слушала и мотала на ус. Продавцы не поспевают за заказами. Клиенты жалуются, что все платья одинаковые, никакого разнообразия. Каждая хочет особенный наряд, не как у всех, а выбирать-то особенно не из чего. Одна невеста заявила, что готова сама сшить себе свадебное платье, лишь бы оно чем-то отличалось, вот только шить не умеет.

– Ты предлагаешь мне учить невест шить свадебные платья? – не поняла я. – Да большинство из них бабу на чайник не сошьет.

– Вовсе нет. Я предлагаю нам с тобой шить свадебные платья.

– Таких ателье очень много, Марджори. Это же целая индустрия.

– Да, но мы сможем предложить модели гораздо красивее. Я придумаю дизайн, а ты сошьешь. Никто лучше нас не разбирается в тканях. А главное – мы будем делать новые платья из старых! Ты не хуже моего знаешь, что старый шелк и атлас намного превосходят современные импортные ткани. С моими связями я смогу добыть в Нью-Йорке тонны старинного шелка и атласа – черт, да я могу даже заказать старые ткани и платья из Франции оптом, французы сейчас готовы продать что угодно, у них ведь голод. А ты из них пошьешь такие наряды, которые «Бонвит Теллер» и не снились. Я видела, как ты срезала старинное кружево со скатертей для костюмов. Таким же образом можно добывать кружево для фаты и оборок. Мы будем создавать уникальные платья для девушек, которым не нравится покупать готовое в универмаге и выглядеть как все. У нас, Вивиан, будет не индустрия, а штучный товар. Единственный в своем роде. Ты ведь справишься?

– Кому понравится ношеное свадебное платье? – засомневалась я.

Но стоило мне произнести эти слова, как я вспомнила Мэдлин, мою подругу из Клинтона. В начале войны я сшила ей свадебный наряд, распоров два шелковых бабушкиных платья и создав нечто совершенно новое, уникальное. И получилось потрясающе.

Заметив, что я проникаюсь ее идеей, Марджори продолжала:

– Вот как я это себе представляю: мы откроем бутик. Ты обставишь там все по своему вкусу, чтобы у заказчиков сразу возникало ощущение, что место эксклюзивное, высший класс. Сыграем на том, что ткани и материалы возим из Парижа. Американцам понравится. Скажи им, что вещь из Парижа, и они что угодно купят. Даже врать особенно не придется, ведь я действительно буду заказывать материалы во Франции. Само собой, это будут тряпки на вес, но заказчикам об этом знать необязательно. Я отберу все лучшее, а ты из лучшего сошьешь еще лучше.

– То есть ты хочешь открыть лавку?

– Бутик, Вивиан. Господи, подруга, научись наконец называть вещи своими именами. Это у евреев лавки, а у нас будет бутик.

– Но ты же еврейка.

– Бутик, Вивиан. Давай-ка, потренируйся. Повторяй за мной: бу-тик. Покатай слово на языке.

– И где ты откроешь этот свой бутик?

– В районе Грамерси-парка, – ответила Марджори. – Район престижный и всегда таким останется. Уж будь покойна, эти особняки никто никогда не снесет! Вот что мы на самом деле будем продавать, Вивиан: престиж. Высокий класс. Я и название уже придумала: «Ле Ателье». И здание присмотрела. Родители отдадут мне половину компенсации за снос склада – еще бы не отдали, ведь я с колыбели пашу на них, как портовый грузчик! Моей доли как раз хватит, чтобы выкупить приглянувшийся мне дом.

Наблюдать за стремительной работой ее мысли было даже жутковато. Я не поспевала за Марджори.

– Дом стоит на Восемнадцатой улице, в квартале от парка, – продолжала она. – Три этажа, внизу витрина. Две отдельные квартиры наверху. Дом маленький, но с шармом. Если не знать, где находишься, можно вообразить себе милый маленький бутик на живописной улочке в Париже. Такой эффект нам и нужен. И здание в относительно хорошем состоянии; я найду рабочих, они сделают ремонт. Ты можешь жить на втором этаже. Я терпеть не могу подниматься по лестнице. Тебе понравится – в твоей квартире окно на потолке. Даже два!

– Марджори, ты хочешь, чтобы мы купили дом?

– Нет, подруга, я хочу сама купить дом. Мне известно, сколько денег у тебя в банке, – не обижайся, Вивиан, но на твои сбережения и в Нью-Джерси