Книга Неблагая - Ивлисс Хаусман

комментирует Госсамер, прислонившись к высокой серебристой осине.

— Рейз, стой!

Он оборачивается на мой крик, челюсти решительно сжаты.

В ту же самую секунду из-под ряби вокруг его ног раздается звук, похожий на треск ломающегося льда. Десятки бледных, не совсем человеческих рук взмывают над поверхностью озера. Они тянутся к нему, умоляюще зовут к себе. Их ногти черны от водорослей, а вдоль вен тянутся темные росчерки плесени.

Рейз вопит неожиданно высоким голосом и быстро карабкается на берег, спотыкаясь и падая к моим ногам.

— Что… Как… Где…? — задыхаясь, спрашивает он. Руки ныряют обратно, гладь озера становится безмятежной, как бассейн с ртутью. — Это что было вообще??

Я прикусываю губу и протягиваю ему руку.

— Мне… — Ох, как же не хочется произносить это вслух. Но он должен знать. — Мне кажется…

Рейз, уже привычный, ждет, пока я соберусь с мыслями, стаскивая тем временем один ботинок и переворачивая его, чтобы вытекла вода.

— Кажется, я совершила ошибку. — Мне наконец-то удается сообщить это максимально спокойным голосом — ну, по моим меркам. — Это… Мы… Это…

Но продолжать я не в силах. Голос срывается, слова застревают в горле. Наверное, рановато я себя похвалила.

— Царство фейри? — заканчивает за меня Рейз, стряхивая воду с волос. Мокрыми они кажутся темными, почти бронзовыми. Он принимает новость весьма спокойно.

Я киваю, тяжело сглатываю. Дрожа, когда холодные капли скатываются по позвоночнику, убираю мокрые пряди со своего лица.

— Исольда, — говорю я. — И Олани. — Это не вопрос, это несуразное утверждение, но он меня понимает.

— Мы к ним вернемся. — Рейз поднимает руку, но сразу опускает. — А ты не можешь сделать еще один портал?

— Запросто, — вклинивается Госсамер. — Возможно, если ты сделаешь мне достойное предложение, я помогу тебе добраться куда нужно.

То есть это все-таки он испортил заклинание. Разумеется, он. Я никогда не доверяла ему, но, видимо, в нынешнем отчаянном состоянии слишком нечетко обозначила условия.

— Не могу, — говорю я Рейзу, делая вид, что не слышу фейри. — Я же… Я же могу отправить нас невесть куда. Прямо в море или в лагерь Лейры. Слишком опасно.

И дорого мне обойдется.

Если у меня только два варианта — сделка с Госсамером или вечные скитания по Неблагому Двору в поисках портала назад, — то я рискну. Рейз вздыхает:

— Я понял. Мы поищем другой путь.

Лучше бы он не был таким спокойным. Ситуация во всех смыслах складывается против нас. Мы — мыши, которые сидят и гадают, кто же их сожрет — лиса или змея.

— А что дальше? Вдруг мы не выберемся? Лейра будет их мучить или вообще… Да что угодно может случиться, Рейз, а я… мне нужно… я…

— Сили, остановись. — Он смотрит мне в глаза, и я ничего не понимаю. Он должен злиться. Я все испортила, угробила наш последний шанс, сделала наше положение в тысячу раз хуже. Он вообще нормальный?

— Почему ты не паникуешь? — выпаливаю я. Мне холодно, мокро, и я вся трясусь.

— Не знаю. То есть мне страшно, конечно, но… За прошедшие дни бывало и хуже. И я знаю, что ты не сдашься, пока не доберешься домой. Или пока не получишь оплату. — Он улыбается, но мы оба знаем, что в последнем предложении есть только доля шутки. — Я просто хочу сказать, что… ну, мы вместе справимся. А если нет, если будет совсем плохо, тогда опять попробуешь сделать портал.

Я тупо киваю, пораженная его неуместной верой в меня.

— Ладно. Во-первых, нужно понять, где мы. Меня, конечно, учили всякому о царстве фейри, и, по идее, я должен легко определить, какой это из Дворов, но… Кажется, учителя не думали, что однажды я могу оказаться по ту сторону портала. Так что…

Я слушаю его бубнеж и с трудом подавляю желание навсегда заткнуться. Мне надо произнести одно слово. Всего один раз. Один раз — это выполнимо.

Мой слишком тихий голос дрожит от непролитых слез и едва протискивается сквозь горло, но одно нужное слово мне все-таки удается выдавить:

— Неблагой.

Глаза Рейза округляются, но он старается держать лицо.

— Так, — медленно и осторожно говорит он, как будто обращается к дикому зверю. — И что ты хочешь делать дальше?

Я хочу вернуться.

Я хочу домой.

Я хочу извиниться перед Исольдой.

Я хочу есть.

Я хочу сидеть на своей койке и слушать, как металл звякает о металл, пока Исольда сортирует ворованное добро, и чтоб Бирч мурлыкал у очага.

— Я хочу высохнуть.

Мы отходим от воды к самой высокой осине с ярко-зелеными листьями — никогда не видела таких высоких осин. Я сажусь у корней, подтягиваю колени к груди и сижу, заложив руки за голову, слушаю урчание в животе. Капли — одна за другой, одна за другой — стекают по моей коже.

— Ты так никогда не просохнешь.

Я поднимаю взгляд на Рейза, собираюсь спорить, но молчу. Он уже снял и повесил на ветку свою рубаху. Ботинки и носки лежат в нескольких метрах на солнышке, а он остался в одних штанах.

Я смущаюсь и быстро отвожу взгляд. Как на одном человеке может быть столько веснушек? Они усыпают его плечи, сползают по рукам и покрывают широкую грудь. А еще на нем множество шрамов — не меньше десятка, мелких и неровных, больших, с мой палец, и мелких, с камешек гальки. Я всегда понимала, что Рейз — парень сильный, но только сейчас могу разглядеть мускулы — выразительные даже при всей его мягкости.

Он хмурится в мою сторону, сложив руки на груди.

— Я не то чтобы пытаюсь тебя раздеть, Исилия, но, если не дать всем этим слоям нормально просохнуть, они начнут вонять, как те плесневелые утопленники.