Книга Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Впоследствии эту тактику использовал спецназ КГБ СССР — например, группы «Зенит» и «Гром» при взятии дворца Амина в Кабуле, а затем легендарный «Вымпел».
— Не случайно дедушку в 1970 году наградили высшей ведомственной наградой КГБ СССР — знаком «Почётный сотрудник госбезопасности».
— Но за Сталинград ни Чуйков, ни Родимцев Звезду Героя не получили — дважды Героями Советского Союза они стали уже позднее…
— Дед всегда говорил, что каждый, прошедший Сталинград — это герой. Поэтому Жуков и взял Чуйкова к себе — ведь 8-ю гвардейскую армию перебросили в состав 1-го Белорусского фронта аж с юга Украины и из Молдавии. Потому что ему нужен был такой человек, солдаты которого мастерски могли брать бастионы, «генерал-штурм».
— Да и сам Василий Иванович являл собой образец мужества и стойкости, ни разу не покинув Сталинград и не уйдя на левый берег.
— Бывало даже, что молотит артиллерия, прибегают в штаб: «Товарищ командующий, немцы прорвались там-то». А он сидит спокойно и в шахматы играет со своим адъютантом. Он ведь обстановку представляет: «Прорвались?» И дает команду ввести такой-то батальон. Или передислоцировать часть полка, развернуть огонь артиллерии. При этом никакого испуга, никакой суеты. За 200 дней он мылся только частями. Один раз вышел на берег Волги, чтобы поехать в баню, видит — солдаты смотрят. Развернулся — и назад, чтобы кто чего не подумал. Вообще, я не знаю, как дед смог удержать Сталинград. В то время предложи кому на его место поехать — не очень-то бы и согласились. Потому что, считай, обрекаешь себя на верную смерть. Есть все-таки доля чуда, что он сумел там и выжить, и удержаться».
27 июля 1981 года Василий Иванович Чуйков написал письмо в ЦК КПСС:
«Чувствуя приближение конца жизни, я в полном сознании обращаюсь с просьбой: после моей смерти прах похороните на Мамаевом кургане в Сталинграде… С того места слышится рёв волжских вод, залпы орудий и боль сталинградских руин, там захоронены тысячи бойцов, которыми я командовал…»
Высший шпионаж
Простите солдатам последний грех,
И в памяти не храня,
Печальных не ставьте над нами вех.
Какое мне дело
До вас до всех?
А вам до меня!
До середины 1990-х годов имя генерала Эйтингона было известно лишь узкому кругу профессионалов. В открытой печати оно впервые прозвучало в январе 1989 года в «Литературной газете» (№ 1 от 4 января 1989 г.) в связи с операцией по ликвидации Льва Троцкого.
Как сказано в Книге Екклесиаста: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру».
Сейчас мы очень близки к войне, потому что все последние десятилетия бездумно разбрасывали камни, собранные в советское время в виде единой могучей семьи народов, имеющей братьев по всему земному шару. Да, это стоило немалых усилий — порой даже не хватало колбасы, чтобы отдать последнее какому-нибудь дружественному режиму в Африке или вложиться в радиоэлектронный центр в Лурдесе на Кубе, который отслеживал каждый вздох дяди Сэма. Но главное — это международная солидарность трудящихся, без которой вряд ли была бы возможна Победа. Поэтому Сталин, когда увидел, как троцкисты раскололи рабочее движение и единый антифашистский фронт в Испании, во имя единства левых сил принял решение ликвидировать Троцкого, который натравливал интернациональное движение против Советского Союза, который его мало интересовал — ему нужна была «перманентная» революция, мировой пожар. И если бы Эйтингону не удалось выполнить приказ Сталина, то в 1945 году западным союзникам ввиду наступления Красной Армии в Европе много проще было бы не моргнув глазом заключить новый альянс с Германией и уже вместе обрушиться на Москву. Но их в значительной степени удерживал от этого шага страх перед симпатией трудящихся мира к советским людям. А был бы жив Троцкий — все могло бы быть иначе. И вот сегодня, в опустошенной троцкистами Хрущёвым и Горбачёвым России, снова нужно собирать камни.
То, что Судоплатов и Эйтингон оказались во Владимирском централе именно по причине личной мести Хрущёва, не вызывает никакого сомнения. К так называемому делу Берии они притянуты за уши. В своем письме, посланном в Президиум XXIII съезда КПСС (1966), Судоплатов пишет: «Суд и прокурор записали в обв. заключении и суд. приговоре, что “кадры Особ. Группы состояли из особо-доверенных и преданных Берии людей”. Нелепость такого голословного утверждения приговора очевидна. В Особ. Группе не было случаев ни перехода на сторону противника, ни сдачи в плен. В приговоре также записано, будто Особ. Группа занималась похищением и уничтожением неугодных Берии людей. Это тоже неверно. Личных заданий Особ. Группа не получала и не выполняла. Отряд Особ. Группы, под командованием полковника Д. Медведева, в 1941 г., в оккупированном немцами районе, похитил их ставленника б. русского князя Львова (сын б. премьер-министра России). На самолете, который мы Медведеву послали, Львов был доставлен в Москву и передан правосудию. В оккупированном немцами гор. Ровно мы похитили и позже уничтожили генерал-майора немецкой армии Ильгена. Эту операцию провел наш легендарный разведчик Н.И. Кузнецов. Я могу без конца приводить такого рода примеры борьбы Особ. Группы НКВД СССР против врагов партии и советск. государства. Особая Группа при наркоме существовала до осени 1941 года, затем в связи с расширением объема работы, была реорганизована во 2-й Отдел НКВД СССР, а потом, в 1942 году в Четвертое Управление НКВД — НКГБ СССР во главе со мной и моим заместителем Эйтингоном. Партия и Правительство положительно оценило нашу работу. Я и Эйтингон получили ордена Суворова».
В 1975 году в письме на имя Председателя КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова Эйтингон писал: «К Вам обращается бывший работник органов государственной безопасности и бывший член КПСС с 1919 г. Эйтингон Н.И. <…> С 1925 г. почти до самого начала Отечественной войны я
