Книга Кабинет диковин - Дуглас Престон

Через определенные промежутки времени, каждый раз сверяясь с записями в блокноте, человек четко отработанными движениями загружал в миксер какие-то химикаты. Тестообразная масса светлела, становясь все более жидкой и прозрачной. Затем экспериментатор выключил свой супермиксер, перелил практически жидкий материал в длинную трубу из нержавеющей стали, поместил трубу в находящуюся здесь же центрифугу, плотно закрыл крышку и повернул тумблер. Раздалось гудение.

На работу центрифуги уходило двадцать минут и тридцать секунд. Это была лишь первая стадия длительного процесса. При работе следовало соблюдать абсолютную точность. Малейшая ошибка на любом этапе в дальнейшем только усиливалась, и полученное вещество становилось совершенно бесполезным. Но после того как он решил получать исходный материал здесь, в лаборатории, а не в городе, весь процесс будет протекать в более благоприятных условиях.

Экспериментатор возвратился к раковине, в которой лежало тщательно свернутое полотенце. Он приподнял край ткани, полотенце развернулось, и в раковину выпало с полдюжины окровавленных скальпелей. Человек начал их мыть. Мыть медленно и любовно. Это был старинный инструмент. Тяжелый и прекрасно сбалансированный. Конечно, этот антиквариат был не так удобен в работе, как новомодные японские скальпели со сменяемыми лезвиями, но зато он хорошо лежал в руке. Даже в век супермиксеров и аппаратов, анализирующих ДНК, для старинных инструментов тоже находится место.

Поместив скальпели в автоклав для сушки и стерилизации, человек снял перчатки, тщательно вымыл руки и столь же тщательно вытер их льняным полотенцем. После этого он взглянул на центрифугу и, убедившись, что процесс идет нормально, подошел к небольшому шкафу. Открыл его, достал листок бумаги и положил листок на каталку рядом с саквояжем. На листке каллиграфическим почерком были начертаны пять имен:

Пендергаст

Келли

Смитбек

О'Шонесси

Пак

Последнее имя было уже вычеркнуто. Человек извлек из кармана сверкающее лаком вечное перо, отвинтил колпачок и провел тонкую ровную линию по четвертому имени, завершив ее изящным завитком.

Глава 8

Смитбек неторопливо завтракал в своем излюбленном кафе неподалеку от дома. Он знал, что музей распахивает двери лишь в десять часов утра. Журналист еще раз просмотрел фотокопии статей из старых номеров «Таймс». Чем больше он их читал, тем сильнее в нем росло убеждение, что все эти убийства были работой Ленга. Даже география говорила об этом. Большая часть убийств случилась в районе Нижнего Ист-Сайда.

В девять тридцать он потребовал счет и, наслаждаясь бодрящим осенним воздухом, направился пешком в музей. Смитбек даже не заметил, когда начал насвистывать. Журналист оставался оптимистом, несмотря на то что ему еще предстояло уладить свои отношения с Норой. Если он доставит ей желанную информацию на серебряном блюде, то это будет прекрасным шагом к примирению. Не может же она злиться на него вечно. Ведь у них так много общего. Им уже доводилось пережить хорошие и плохие времена. Если бы у нее был не такой бешеный нрав...

Для радости у него была еще одна причина. Да, конечно, время от времени чутье его подводит. Так, например, случилось с этим дурацким визитом к Фэрхейвену. Но в большинстве случаев его журналистский нюх действует безотказно. Работа над статьей о Ленге начинается как нельзя лучше. Теперь ему остается откопать несколько самородков, связанных с его личной жизнью, и, если повезет, разжиться фотографией. Самое главное, у него есть идея, как этот материал раздобыть.

Он чуть прищурил глаза от яркого солнца и глубоко вдохнул осенний воздух.

Несколько лет назад, когда он писал статью о выставке, посвященной разного рода предрассудкам, ему удалось отлично познакомиться с музеем. Смитбек узнал все закоулки, научился находить самые короткие пути. Знал, какие экспонаты стояли в потаенных уголках, и познакомился с множеством архивов. И если где-то в стенах музея скрыта информация о Ленге, он до нее обязательно доберется.

Когда распахнулись огромные двери музея, Смитбек сразу же постарался затеряться в толпе ранних посетителей. Светиться ему было совершенно не с руки. Он отдал сумму, которую предлагали добровольно внести всем визитерам, приколол полученный значок и прошел через Ротонду, глазея с открытым от восторга ртом на громадные скелеты. Ему казалось, что таким образом он лучше сойдет за провинциального туриста.

Вскоре журналист откололся от толпы и продолжил путь самостоятельно. Один из самых малоизвестных, но очень полезных для него архивов находился на первом этаже. В просторечии он именовался «Старые записи», и в нем находилось огромное число шкафов с разного рода личными делами, начиная с основания музея и кончая примерно 1986 годом, когда все сведения о персонале были компьютеризированы. После этого вся кадровая работа велась в новых, сверкающих стеклом и хромом офисах на четвертом этаже. Он до сих пор помнил «Старые записи» с их запахом нафталина и тронутой плесенью бумагой, с бесконечными рядами шкафов с личными делами давно ушедших в иной мир постоянных и ассоциированных сотрудников музея, гостей-ученых и спонсоров. «Старые записи» хранили еще не утратившие значение материалы (некоторые из них – весьма деликатного свойства) и в силу этого обстоятельства пребывали под замком и постоянно охранялись. Прошлый раз он посещал архив по делу и имел официальное письменное разрешение. Теперь ему предстоит искать новые подходы. Охранники могут его узнать, однако по прошествии стольких лет это маловероятно.

Смитбек прошел через просторный зал птиц – пустой и гулкий. Птиц он не заметил, поскольку все его мысли были заняты разработкой плана вторжения. Довольно скоро он оказался перед двустворчатыми бронзовыми дверями с табличкой, на которой было начертано: «Архив личных дел. Старых». Взглянув в щель между створками, он увидел двух сидящих за столом и попивающих кофе стражей.

Когда Смитбек вернулся в зал птиц, у него уже созрел план дальнейших действий. Он резко развернулся, вышел в коридор и поднялся на второй этаж в огромный Мемориальный зал Селоса. Там за длинной стойкой разместился ряд жизнерадостных дам, всегда готовых дать визитерам необходимую справку. Смитбек снял значок посетителя, бросил его в мусорную корзину и подошел к ближайшей даме.

– Я – профессор Смитбек, – представился он с улыбкой.

– Слушаю вас, профессор. Чем могу вам помочь?

– Не могу ли я воспользоваться вашим телефоном? – спросил Смитбек, одарив ее самой очаровательной улыбкой из своего арсенала.

– Конечно, – сказала женщина и достала из-под стойки телефонный аппарат.

Смитбек пролистал лежащий рядом телефонный справочник музея, нашел и набрал нужный номер.

– «Старые записи», – ответил грубоватый голос.

– Рук на месте?! – пролаял Смитбек.

– Рук? Здесь нет никакого Рука. Вы набрали не тот номер, приятель.

Смитбек, имитируя крайнюю степень раздражения, засопел в трубку и спросил: