Книга Домой до темноты - Чарльз Маклин

Теперь ничего не было.

Страж вновь поместил нож в пластиковый чехол, обернул тряпкой и положил в рюкзак. Все было готово. Забросив рюкзак на плечо, он стукнул по дверному выключателю и вышел к припаркованной машине. Ноздри заполнил сладкий ночной запах виргинского табака, росшего у крыльца. Прикосновение к дверце машины вызвало четкий образ гостиной в «Небесном поместье».

Когда он сзади подошел к Грейс, она сидела, чуть подавшись вперед, чтобы не смять о пыльный подголовник кресла свою прическу, похожую на сахарную вату. Пусть голубчик Эрни не тревожится, говорила она, его секрет умрет в ней. Что ж, каким бы ни был «его секрет», он умер…

Пусть бы договорила, дружок. Пусть бы договорила. Пусть бы…

Пусть бы? Не шевелясь, Страж смотрел за реку на парк Уэйв-Хилл. Сквозь кроны деревьев посверкивали далекие огни моста Джорджа Вашингтона. Страж глянул на часы: 11.42. Из ресторана они ушли. Скорее всего, отправились прямо к ней, но если еще где-то валандаются, это ему на руку.

Вряд ли Эд пригласит ее к себе в отель.

Страж взглянул на дом. В спальне старухи было темно. Пожелав Алисе спокойной ночи, он напомнил ей о снотворном. Страж проверил рецепт: старухиной дозы — два миллиграмма «лунесты» — хватит, чтоб загасить Майка Тайсона.[103]Утром бабка вспомнит лишь о том, что ужинала с мужем внучки, который уехал в город и обещал вернуться с какой-то девушкой. На прощание она сказала:

— Я не проболтаюсь, Эдди. Ни единой душе.

От бабки, у которой в черепке слегка замыкает большого вреда не будет, подумал Страж и, развернув «бьюик», двинулся по аллее.

67

Им было удивительно легко друг с другом.

Ноги Джелли в ее любимых туфлях от Джимми Чу,[104]стоивших ей месячного жалованья, почти отваливались, но на все предложения Эда взять такси она отвечала: нет-нет, все в порядке, я обожаю ходить пешком.

Джелли изо всех сил оттягивала ту секунду, когда они доберутся до ее улицы. Она наперед продумывала, что скажет в решающий момент, — о том, чтобы пригласить его к себе, не могло быть и речи.

Они были на Третьей авеню — в двух кварталах от ее дома; шаг их замедлялся, чем ближе они подходили к Тридцать девятой стрит. Эд оживленно порол всякую чушь о том, как он изменит свою жизнь: раздаст деньги, поможет бедным, спасет планету; дескать, любовь представила мир в новом изумительном свете.

Потом завел бодягу насчет того, что бросит жену и приедет за ней.

— На все про все уйдет месяц, а то и меньше.

Господи, дурень говорил всерьез.

— Зачем трепаться, если знаешь, что никогда этого не сделаешь? А если и сделаешь, я не смогу тебя любить. Ты не свободен, у тебя семья, которой ты нужен…

Эд остановился посреди тротуара, схватил ее за руку и развернул к себе.

— Я не могу жить без тебя.

— Ты рехнулся, понятно? Сколько мы знакомы, пять часов? И ты хочешь все бросить… хрен знает ради чего!

Прохожие кидали на них опасливые взгляды.

— Семь, если с ланчем. Я сдам билет и останусь еще на пару дней. Вот и узнаем друг друга лучше.

— О боже мой! — Джелли вырвала руку и отвернулась. — Ну почему ты такой упертый? Знаешь что? Ты вправду начинаешь меня пугать. — Она прошла вперед и обернулась, вытирая глаза. — И потом, на выходных меня здесь не будет. Я еду с Гаем на побережье в Джерси…

— С Гаем? Как это?

— Его друзья арендовали участок на берегу. Просто потусуемся, будет весело… Он достал билеты на концерт Мэри Джей Блайдж[105]в Асбери-Парке.

— По-моему, ты сказала ему, что любишь другого.

— Ну и что, мы остались друзьями. Между нами ничего нет.

Джелли боялась, что Эд разгадает ее попытку выдать Гая за бывшего любовника. Хотя как он догадается? Она сама не знала, почему в ресторане назвала имя Гая. Наверное, сочла его своего рода страховкой. Охраной. Он появился в нужное время, они вроде поладили, но вряд ли захочется увидеть его снова.

— Я просто хочу и дальше жить своей жизнью.

— Может, если ты все же надумаешь поехать в Париж…

— Эдди, давай с этим кончать, — мягко сказала она, взяв его за руку. Они свернули на ее улицу. — Мы оба знаем: я не та, кто тебе нужен.

Это была реплика из какого-то фильма. Он покивал и мрачно усмехнулся:

— Скорее уж, это я не тот, кто нужен тебе.

— Прости, Эдди. — Джелли не поднимала глаз.

Страж припарковался у перекрестка Тридцать восьмой стрит с Лексингтон-авеню, в квартале и чуть наискосок от дома Джелены — последнего оплота старых жилищ среди вульгарных многоэтажек, заполонивших некогда степенные окрестности Мюррей-Хилл.

Он приехал в арендованном «фольксвагене», оставив более приметный и менее надежный «бьюик» на стоянке в Нью-Джерси; Страж намеревался забрать его, когда будет возвращаться с пассажиркой. Сквозь ветровое стекло он смотрел на окна четвертого этажа. Света в них не было.

Все еще шляется, сказала бы Алиса.

Страж включил приемник, настроил его на помехи и врубил звук на полную мощь — как делал ребенком, заглушая крики родительской свары.

Он уселся удобнее и приготовился ждать.

Мы стояли на крыльце ее дома, и я смотрел, как Джелли ищет ключи, наклонив раскрытую сумочку к фонарю над дверью. Руки ее ужасно тряслись.

— Давай помогу, — предложил я.

— Спасибо, уже нашла. — Она защелкнула сумочку и показала ключ.

— Ну что ж… — Я сунул руки в карманы и отступил на тротуар. — Наверное, больше не увидимся.

— Ты же понимаешь, я не могу тебя пригласить, — сказала она.

— Понимаю.

Джелли тыкала ключом в скважину.

— Береги себя, Эдди.

Я опустил голову и молча отвернулся, боясь, что голос меня выдаст.

Потом звякнул упавший ключ. Я метнулся на крыльцо и схватил Джелли, уже открывшую мне объятия. Я крепко ее прижал, и она то ли всхлипнула, то ли вздохнула. Наши губы соприкоснулись, и я тотчас ощутил ее язык, искавший мой; когда они встретились, меня ударило теплым электрическим током, превратившимся в серию теплых разрядов.

Не знаю, сколько мы так простояли, сплетясь в близости, какая только возможна для одетых людей. Наш поцелуй таил в себе бремя сомнений, что придавало ему флер прошлого века. Но от этого он был ничуть не хуже. Потом она меня оттолкнула. Спотыкаясь, я сошел с крыльца. Не помню, как Джелли нагнулась за ключом, как вбежала в подъезд. Она просто исчезла, и только хлопнула парадная дверь.