Книга Ветер с севера - Симона Вилар

– Она боится мужчин, я ведь говорил тебе, Герик.

– Что же тогда намерен с нею делать твой брат?

– Это его дело. Ты обещал не трогать ее, Герик. Ты дал слово ярла.

Герик взял кусок баранины и впился в него крепкими зубами. Среди объедков на пиршественных столах валялись помятые золотые чаши с грубоотшлифованными каменьями, драгоценные украшения, тяжелые серебряные кувшины. Герик любил похвалиться добычей и поэтому, хоть его отец и ворчал, не смог побороть искушения выставить для всеобщего обозрения полученное в качестве выкупа золото, вывалив его из кожаного мешка прямо на стол. Он не опасался, что кто-либо из его людей позарится на сокровища. В отличие от своего отца он слыл щедрым и достойно вознаграждал своих воинов. К тому же быть уличенным в воровстве среди своих у викингов почиталось хуже смерти – величайшим позором. Что же до рабов, то им некуда было бы его сплавить, в случае же поимки вора ожидала мучительная смерть. Поэтому золото праздно блестело среди луж вина и обглоданных костей, и только Гвармунд сгребал его поближе к себе, с восхищением разглядывая самые ценные украшения, иные протягивая и Ролло, чтобы норвежец удостоверился, какие богатства текут к бретонским данам.

Ролло, однако, оставался мрачен, не отрывая глаз от Герика. Тот жадно обгладывал с кости мясо. Скверно прожаренная, подгоревшая баранина хрустела на его зубах. Жирный сок стекал по рукам, и время от времени ярл слизывал его, в то же время наблюдая за двумя нагими до пояса рабынями, что под хохот его викингов боролись в центре зала. Одна из них была молода, худа и беременна, другая – изможденная хмурая женщина с отвислой тяжелой грудью. Викинги шумели, подбадривая их, делали ставки, бранились, когда считали, что бой идет недостаточно азартно. Двум наблюдавшим за схваткой воинам то и дело приходилось вонзать в спины женщин дротики, подталкивая противниц друг к другу. Женщины визжали, рвали друг на друге волосы, обливаясь слезами, то и дело падали на посыпанный песком глиняный пол и катались по нему под громовой хохот норманнов. Герик, казалось, тоже увлекся боем, однако не забывал поглядывать и на поперечный стол.

Там датчанки уже привели в чувство пленницу и усадили ее рядом с собой на краю скамьи.

Эмма испуганно озиралась. В светлой скандинавской одежде и темном переднике, прихваченном нагрудными украшениями, она походила на девушек его родины. Ее длинные медные волосы сверкали, как пламя, рассыпанные по плечам. Высокий лоб, тонко вылепленный нос, пухлые алые губы – все завораживало датского ярла. Он не замечал, что за ним пристально наблюдает Ролло, давно догадавшийся, что Герик вознамерился завладеть девушкой. На его слово не приходилось полагаться, ибо он терял разум, когда дело касалось женщин. До сих пор Эмму спасал от его посягательств лишь строгий запрет Гвармунда – не трогать ценную пленницу, ибо старый ярл надеялся получить за невесту Атли хороший выкуп. Зато его жена, фру Хревна, наоборот, настаивала, чтобы девушка досталась сыну, потому что пришлась по вкусу Герику, а ему как раз нужна новая супруга, чтобы дать роду наследника. Ролло знал, что Герик уже неоднократно вступал в брак, выбирая девушек-христианок из хороших бретонских или франкских родов, и его жены оканчивали свою жизнь поразительно быстро – одних он калечил, и они погибали от ран, других ярл убивал в припадке ярости, а одна из женщин покончила с собой сама. И когда Ролло представлял, что очередной жертвой Герика станет Эмма… С одной стороны, он всячески стремился выполнить данное брату обещание и сохранить девушку для Атли, с другой же, вспоминая, какой ужас испытывает эта рыжая по его вине перед насилием, и зная, что ее ждет с Гериком, он начинал испытывать нечто напоминающее угрызения совести. Эмма была так хороша, так беспомощна и забавна… Нет, он не хотел отдавать ее Герику, хоть поначалу ему казалось, что его пленница заглядывается на датского ярла. И это злило его, хотя он и уверял себя, что дело в том, что он стремится уберечь свою собственность. Потому-то он и согласился, узнав, какой выкуп требует Гвармунд за его будущую невестку. Цена была баснословной, и Герик тут же посоветовал Ролло отречься от девицы, отдав ее ему. Но Ролло ответил отказом, и это взбесило ярла, хотя он и не смел пойти против воли отца.

Уже были отправлены гонцы в Нормандию, когда прибыл обоз с добром из Орлеана. Теперь даже непомерная алчность Гвармунда была несколько утолена, и он уже не так цеплялся за выкуп, назначенный за рыжую христианку. К тому же и Герик, и старая Хревна все больше склоняли его к тому, что девушку следует оставить себе. И Ролло становилось все труднее удерживать ярла.

Громкие крики отвлекли его. Беременная рабыня все же оказалась подмятой своей соперницей, и та теперь сидела верхом на ней, отчаянно колотя по голове. Герик, смеясь, разнял женщин, громко возвестив, что победила старшая. Обе они были в крови и судорожно рыдали. Ярл небрежно толкнул их к выходу и все еще с улыбкой повернулся к Эмме. Внезапно он жестко проговорил, обращаясь к Ролло:

– Мне нужна эта девушка, Рольв. Освободи меня от данного слова. Я хочу ее. Тебе не к лицу жадность.

Ролло отрицательно покачал головой.

– За нее уже назначен выкуп, Герик. Твой отец все решил. Она станет твоей только тогда, когда Атли отступится от нее и не пришлет денег.

Ролло говорил твердо. Ему ли было не знать, что брат никогда не откажется от этой пленницы.

Герик вспыхнул. Схватил рог с вином, но пить не стал. Тяжело дыша, он смотрел на Ролло.

– Я знаю, что у тебя на уме, левша. Думаешь, я не заметил, как ты сам поглядываешь на нее? Не Атли она нужна, а тебе. Но ведь красота твоей Снэфрид Сванхвит известна всему свету. Зачем тебе еще одна красавица? Нельзя все забрать себе!

Ролло сознавал, что Герик готов взорваться. Не глядя на него, он задумчиво катал по столу шарик хлебного мякиша.

– Нет, Герик. Эта рыжая анжуйка принадлежит Атли. Я клянусь тебе в том памятью своих предков. И я дал слово брату, что буду оберегать ее.

– Не зли меня, Рольв! – Голос ярла засвистел. – Не стремись показать, что упрямства в тебе более, чем благоразумия. Не забывай, что вы оба в моих руках.

– Я не думаю, Герик, что тебе понравится, когда люди станут говорить, что ты лжец и не держишь слова.

Лицо Герика подергивалось от гнева, становясь то иссиня-багровым, то, наоборот, мертвенно-бледным. Зеленые глаза стали лунно-желтыми. Однако он не двигался, и, лишь когда рог с треском лопнул в его руках, стало видно, какая бешеная злоба клокочет в нем.

Неожиданно в их разговор вмешался Гвармунд, также заметивший, что его сын на грани потери рассудка.

– Ролло, эта женщина – невеста твоего брата. Но раз она не пленница, а невеста, ей самой и решать, хочет ли она стать женой твоего слабосильного брата. И если она свободна, то, возможно, ей предпочтительнее получить мунд[95]от Герика, чем от Атли?