Книга Путь Грома - Маргарита Епатко

– Там, – настойчиво повторила Настя. – Куда же ты смотришь? Листик у кустика на верхушке.

Илья опять обернулся и замер. На кончике пожухшего, но каким-то чудом удержавшегося на ветке последнего листа серебрилась замерзшая капля.

– Быстрее туда! – колдун бросился к кустам.

Настя едва переставляла ноги. Ей больше всего на свете хотелось лечь спать. Но она знала, почему колдун не берет ее на руки, а заставляет идти. Она должна все сделать сама. Сама.

– Быстрее, – он обнял ее за талию, приняв на себя практически весь вес ее тела.

Но непослушные ноги вновь обретенного тела, казалось, напрочь отказывались слушаться свою хозяйку.

– Я не могу. Я, правда, не могу, – расплакалась Настя. – Ноги как веревкой опутанные.

– Как веревкой? – стоявшая до этого без движенья Параскева, выхватила из фартука ножик для трав и бросилась девушке под ноги. – А мы это веревку в клочья, в куски! – и старуха остервенело принялась рубить траву у ног Настены.

– Хватит бабушка. Я могу идти, – она отстранилась от колдуна и сделала несколько вполне твердых шагов. – Я должна это сделать сама.

Илья кивнул, и, подойдя, встал рядом.

– Пора – он указал на куст, где обледеневшая капля вдруг засверкала, выплескивая перед ними тепло и запах другого мира.

И они, взявшись за руки, шагнули в это сиянье вместе.

– Куда они делись? Какой листик? Что ты делаешь на земле? – Рыжик никак не мог уловить смысл случившегося. Буквально несколько мгновений назад рядом с ним стояли Илья и Настя. Теперь их нет. Исчезли. Уставшая Параскева на коленях устроилась на траве, воткнув нож в подмерзшую землю.

– Пора домой, малыш, – тяжело вздохнула Параскева. – Мы сделали все, что от нас зависит. Остается только ждать.

– Они уже ушли, да? – Рыжик никак не мог поверить в то, что все произошло так быстро.

Ни объятий, ни напутственных слов и Настя даже не сказала ему как себя вести и чем заниматься в ее отсутствие. Не потрепала по вихрам на прощанье. Рыжик ощутил себя одиноким и брошенным. Впервые в жизни он оказался один без поддержки сестры.

– Ну что ты застыл! – вывела его из раздумий Параскева. – Помоги подняться. Не в мои годы коленями землю греть.

Параскева еле брела по заснеженному лесу. Она вот уже несколько раз сверилась с картой оставленной колдуном, словно надеясь, что просчитала расстояние неправильно. Но все было верно. Путь, преодоленный при помощи колдуна в течение одного дня, у них с Рыжиком займет не меньше недели. И то, если ориентиры на карте верны. Ведь ей уже столько лет.

Причем у них нет замечательного шатра, как у Ильи. Но пока они в заповедном лесу, о разведении огня, а, следовательно, и о горячей пище можно позабыть. Впрочем, еды у них было достаточно. Об этом позаботился колдун, взявший с собой только обычную котомку.

– Хватит ныть! – бросила она Рыжику, вот уже который час ворчащему по поводу холода, голода, длинной дороги и тяжелой судьбы разлучившей его с сестрой. – Мужик ты или нет! Пора бы уже понять, что у нее своя семья. Скоро детки пойдут. Не может же она всю жизнь за тебя думать!

Парень обиженно засопел, но не стал спорить как обычно.

– Думаешь, я всего этого не понимаю, – произнес он неожиданно спокойно. – Это близость перехода так на меня действует. Да и похолодало заметно, – он взглянул на Параскеву, ища поддержки.

Но она не поддалась.

– Это не переход, а эгоизм, то есть себялюбие, – перевела она на доступный для понимания Рыжика язык. – А похолодало потому, что колдун ушел.

Рыжик непонимающе посмотрел на Параскеву.

– Причем здесь он?

– Он сто раз говорил, что тепло любит. Когда Илья в лес пришел, сразу потеплело. Я такой ранней весны и не припомню. Лето было жарким, без внезапных похолоданий. В меру дождливое. А осень-то какая! Ты не задумывался, что обычно в это время уже сугробы лежат? Вот снег и повалил, как он ушел. Так что привыкай. Наша задача добраться домой как можно быстрее.

– Куда торопиться-то?

– Домой! – всыпылила Параскева. – Ты что не понял, сейчас снегом все засыплет. А в этом лесу мы и костер развести не сможем.

– Кто-то смог, – Рыжик указал на пляшущий среди деревьев оранжевый огонек.

– Глазам не верю! – Парасева вгляделась в едва видимое за деревьями пламя костра. – А ну-ка прибавим ходу. Может, карта уже настолько устарела, что люди сюда добрались?

– С кем-кем, а с людьми мне бы хотелось встречаться еще меньше, чем с лешими, – проворчал Рыжик, но прибавил шагу.

Он уже порядком замерз. А пламя горело так заманчиво.

Прошло не менее получаса, прежде чем Рыжик и Парасекева почти задыхаясь, приблизились к огню. Рядом с призывно горящим пламенем сидел какой-то человек. Параскева покашляла, стараясь привлечь его внимание. Она уже прокучивала в голове незамысловатый рассказ, объясняющий их появление в лесу в это, прямо скажем, неподходящее время. И тут человек повернулся. Парень и бабка застыли как вкопанные. Им широко улыбался хозяин здешнего леса.

– А я уж вас заждался, – он широким жестом пригласил их к костру.

– Сдается мне нам отсюда вовек не выбраться, – прошептал Рыжик себе под нос.

Тем не менее, он обессиленный опустился у костра.

– Я ж говорил, скоро свидимся, – леший по-особенному улыбнулся Параскеве и показал на кучу еловых веток рядом. – Присаживайтесь Прасковья Ивановна-Ильинична.

– Да зачем я тебе сдалась дура старая, – Параскева не на шутку испугалась.

– Готов поспорить и с первым и со вторым твоим утверждением, – продолжая улыбаться ответил леший. – Ты только с выводами не торопись. У тебя вот даже имя необычное.

– Чем же это? – более спокойно, но, тем не менее, настороженно спросила Параскева.

– А батюшек у тебя двое, – пояснил леший. – По колдуну ты Ильинична, а по человеку, тебя вырастившему, – Ивановна. И люба ты мне именно этим.

– Чем? – не поняла Параскева.

– Тем, что ты и здесь и там. Как мостик между нашими мирами. И решения принимаешь не потому, что ты человек или ведовка, а потому, что сердце так говорит. Поверь, таких как ты немного. Большинство думает, что вся правда здесь, – и он выразительно постучал корявым пальцем по голове. А правда там, где сердце горячее бьется.

– Это ты о людях говоришь или о лесных жителях? – уточнила Параскева.

– И те и другие хороши, – мрачно ответил леший. – Чего мне стоило уговорить Старшого колдуну помочь. Он как на весах все выгоды и убытки от этой помощи взвешивал. А того не понял старый пень, что колдун без Настены, как я без Любавы. Жизнь не в жизнь, радость не в радость.

Параскева с удивлением увидела, как по морщинистой щеке лешего стекает слеза.