Книга Замуж за принца - Джулия Лэндон

— Ты на уроках не терял времени зря, Лео, как и я, — заметил на это Себастьян. Он поднялся из-за стола и нервно зашагал по кабинету. — «Исполняй свой долг и не останешься внакладе». В этом те, кто нас учил, ошибались. Я люблю другую женщину. Ту, чей образ совершенно не укладывается в жесткие рамки, которые мне предписаны. Люблю и не могу заставить себя сделать предложение руки и сердца кому-то, думая лишь о политической выгоде такого союза.

— Она что же, горничная? — Брови Леопольда поползли вверх, хотя в королевских анналах имелись и такого рода прецеденты. Но Себастьян отрицательно покачал головой.

— Мисс Элиза Триклбэнк.

Растерянный Леопольд с минуту смотрел на принца, силясь понять его, потом сообразил:

— Та самая, что выставила тебя из своего дома? Дочка судьи?

Себастьян вздохнул и протер пальцами глаза.

— Да. Она самая.

Леопольд смотрел на принца, не зная, верить ему или не верить. Потом губы его растянулись в улыбке.

— Не вздумай смеяться, — предупредил его Себастьян. — Мне и без тебя тошно.

— Но почему же она? — не отставал Леопольд. — Имеются две женщины, которых специально готовили для брака с особой королевской крови. Они приятны в общении и обучены тому, как надлежит вести себя королеве…

— Оттого и люблю, что ее не готовили на роль особы королевской крови, — с глубокой печалью ответил Себастьян. — Оттого, что она ни к кому не питает чрезмерного почтения. Оттого, что она честна и прямодушна, говорит то, что на самом деле думает, а на меня, Лео, смотрит как на ровню, а не как на своего повелителя или мешок с деньгами. Она не видит во мне инструмент для того, чтобы достичь богатства и особых привилегий. Готов держать пари, такие мысли ей и в голову никогда не приходили. Она говорит мне то, чего никто никогда не осмеливался сказать. Она страстная любовница, брызжет неподдельным весельем, она… — Принц вдруг прикусил язык и сложил руки на животе.

Короче говоря, из сказанного следовал вывод, что она для принца заключает в себе его идеал. В ней есть все, о чем он когда-либо мечтал, даже то, что он прятал в самой глубине своей души. Все то, что для него должно было остаться навеки недоступным. Хотя кто знает? Себастьяну вдруг стало понятно, почему не удавалось написать Элизе то письмо. Его отвлекала все время другая мысль, и он вдруг сообразил, что ему так необходимо.

— Мне нужно определить, каким образом я могу сделать ей официальное предложение, — спокойно проговорил он.

Брат несколько минут напряженно молчал. Потом поднялся с кресла.

— Не делай из себя посмешище. У нее нет ни родословной, ни связей в обществе. Ты представляешь, какая буря поднимется, если ты вернешься домой, помолвленный с дочерью судьи, от которой для нашей страны никакой пользы не будет?

— Польза будет, если она родит наследника, — возразил Себастьян. — Разве это не считается самым важным?

— Ты не способен сейчас мыслить ясно, — упрекнул его Леопольд. — Слишком многое на тебя навалилось: потеря Матуса, раскрытие заговора. Но на этой женщине ты жениться не можешь. Не существует возможности апеллировать к тем достоинствам, коих она лишена изначально.

— У нее есть все, кроме знатного имени, — отмахнулся Себастьян от доводов брата. И в ту же минуту ему в голову пришла шальная мысль. Ей необходимо громкое имя. Такое, которое подошло бы августейшей особе. Говорящее о принадлежности к сильным мира сего. И как его получить?

— Она должна получить имя, — сказал он Леопольду. — Ей нужен титул.

— И как, черт побери, ты собираешься это сделать? — удивленно посмотрел на брата Леопольд.

— Сам еще не знаю, — признался Себастьян. — Но что-нибудь непременно придумаю.

— Времени же совсем не осталось, Бас! — вздохнул Леопольд. — В конце этой недели мы отплываем.

— Значит, несколько дней у меня все же есть, а?

— Ты нарываешься на крупные неприятности, — снова вздохнул брат и укоризненно посмотрел на Себастьяна. — Ты потерял голову и из-за этого можешь потерять все то, чего удалось с таким трудом достичь.

Себастьян не стал с ним спорить. Он и сам понимал, как нелепо звучит то, что пришло ему в голову. Но ничего лучшего у него не было. Только так он мог попытаться ухватить свое счастье, и черт его побери, если он этой попытки не сделает. Он стал усиленно размышлять, но что бы ни придумывал, все вело в безнадежный тупик.

Себастьян оставался не в духе всю ночь и следующее утро. Думал он только об Элизе. Принцу было не по себе, поскольку он сознавал, что она теряется в догадках, не понимая, почему он так и не пришел, хотя обещал. Сейчас она, конечно, уже должна была услышать новости, так что, возможно, догадается, чем он так занят. Но эта мысль не приносила облегчения.

Он мог, конечно, написать ей письмо, однако дело было не в этом. Просто он не в состоянии был написать. Не мог выразить свои чувства так, чтобы успокоить ее. «Я тебя люблю, и спасибо тебе за все». Это мог бы сказать дедушка внукам, находясь уже на смертном одре. «Я тебя люблю, жить без тебя не могу, а все же придется». Так мог бы говорить человек слабый, лишенный и тени самостоятельности. «Я тебя люблю, но моей стране ты не принесешь ни малейшей пользы». Это было бы честно, только слишком жестоко. Эта горечь душила любовь, пылавшую в его сердце, а глаза воспалились от недостатка сна. Как же добиться, чтобы у нее появилось знатное имя? Ответ пришел, когда принц уже погружался в полудрему.

Утром он сразу вызвал к себе Леопольда и Кая.

— У меня родилась мысль о том, как одним махом завершить переговоры и о торговом соглашении, и о моей помолвке.

— Что? — переспросил Леопольд.

— Я сделаю мисс Элизу Триклбэнк одним из элементов торгового соглашения.

Леопольд и достопочтенный Анастасан озабоченно переглянулись.

— Ты что, действительно предлагаешь продаться англичанам за женщину? — Леопольд осуждающе покачал головой. — Черт знает, что ты придумал, Бас.

— По крайней мере, выслушай то, что я хочу сказать, — жестко произнес Себастьян. — Там остался один спорный пункт, который подлежит решению английского суда, так или нет? Следует вынести решение: снижать пошлину на алусианскую железную руду или не снижать. Понимаешь?

— Не понимаю, — честно признался Леопольд.

— С позволения вашего высочества я объясню, — предложил Кай. — Один из членов парламента высказал мнение о том, что предложенная британской стороной пошлина является по сути запретительной. Иными словами, она так высока, что мы на деле не сможем продавать англичанам руду без убытка для себя. Другие депутаты утверждают, что она не носит запретительного характера, но, напротив, принесет их казне столь необходимый доход. Поэтому парламент сможет принять окончательное решение лишь после того, как дело будет рассмотрено в суде. Завтра судья должен рассмотреть этот спор.