Книга Смерть у порога - Линвуд Баркли

— Подумать о чем?

— Я… я не уверена.

— Ты подумала, что Чейз может убить Бретта?

— Не знаю. Не думаю. Не могу описать словами, о чем тогда думала. А Конрад вдруг встал из-за стола, подошел ко мне и прошептал на ухо: «Не пытайся мешать мне, Эллен». Он держал меня за плечи, и вид у него был такой, что… даже не знаю… мне показалось, будто он был сам не свой. У него сделался такой взгляд, что мне стало страшно.

Я видел этот взгляд прежде, в гараже, когда сообщил ему о компьютере и о том, что там было. И видел нечто подобное сегодня, когда он орал на Иллину.

— И все же Чейз напугал меня не настолько, чтобы я опустила руки и не попыталась что-то предпринять, — продолжила Эллен и грустно покачала головой: — Если бы я только оставила все как есть.

— Что? Что ты сделала?

Она закрыла руками лицо, словно пыталась собраться, чтобы закончить рассказ.

— Решила поговорить с Бреттом. У каждого студента была своя полочка, и я оставила там для него записку — предложила встретиться следующим вечером в ресторане «У Келли». — То самое место, где я ел пироге Барри и где мать-одиночка Линда в последний раз встречала Шерри Андервуд. — Подумала, что лучше всего поговорить за пределами кампуса, где была мала вероятность, что нас увидят. Я написала, что хочу поговорить с ним о его книге. Бретт почти не знал меня, ему лишь было известно, что я работала с его профессором. Иногда мы здоровались друг с другом, но на этом наше знакомство и заканчивалось. Но мне казалось, что я хорошо знала этого юношу, ведь Конрад столько о нем рассказывал. И я не могла забыть, каким униженным и подавленным он выходил из кабинета Чейза. Мне казалось, что я тоже была причастна к этому ужасному поступку из-за наших с Конрадом отношений, и не могла избавиться от чувства вины.

— Так вы встретились?

— Я приехала в ресторан «У Келли» к девяти, не зная точно, придет он или нет; даже не была уверена, что Стокуэлл прочтет записку. Но через пять минут появился Бретт. Он пришел со своим маленьким рюкзаком и ноутбуком. Я махнула рукой и обрадовалась, что он понял, кто написал записку. Это было моим промахом, ведь юноша прекрасно знал, кем я работала, и не ждал от нашей встречи ничего хорошего.

Бретт сел за стол напротив меня. Выглядел он ужасно. Стокуэлл был милым мальчиком, но таким хрупким, что иногда казалось, его может унести порывом ветра. — Эллен расплакалась. — Он казался таким невинным. Понимаешь, писал о взрослых вещах, но, по сути, оставался еще ребенком.

— Продолжай.

— Он вытащил мою записку, положил на стол и спросил, как я узнала про книгу. Я сказала, что мы с Конрадом были друзьями, — жена не смотрела на меня, когда говорила об этом, — и что Чейз рассказывал мне о его книге и о том, какая она хорошая.

— Его, наверное, удивили твои слова.

— Да, ты прав. Бретт сказал… хотя нет, по этому поводу он мне ничего не сказал. Просто возразил, заявил, что его роман — просто куча дерьма. Я попыталась переубедить его, что это не так. Но он ответил, что я не читала этой книги и не знаю, о чем говорю. Тогда я сказала, что на одного знающего человека, литературного агента из Нью-Йорка, его книга произвела сильное впечатление. Парень был буквально ошарашен. Он спросил, как агент из Нью-Йорка получил — его книгу. Тогда я рассказала ему, что книгу Элизабет Хант отдал Конрад.

— Он, наверное, был в полной растерянности?

— Продолжал говорить, что ничего не понимает. Почему Конрад так плохо отозвался о его книге, если роман ему понравился и он даже показал его своему агенту? А потом на парня вдруг нашел ступор. Стокуэлл смотрел на меня с открытым ртом — как будто все понял, но не мог подобрать слова, чтобы выразить эмоции.

— И ты сказала это за него.

— Я сказала: «Бретт, мне кажется, Конрад хочет присвоить твою книгу». Тогда он принялся спорить со мной, утверждать, будто это невозможно. Сказал, что Конрад — профессор, лучший преподаватель, которого он только встречал и который не способен на такое. Я спросила, не предлагал ли ему Чейз какое-нибудь сотрудничество: например помочь в написании окончательного варианта или поделить с ним гонорар после публикации книги. Надеялась, что смогу хоть немного рассеять свои сомнения, ведь Конрад упоминал в разговоре со мной о чем-то подобном. Но Бретт сказал, что профессор Чейз ничего такого с ним не обсуждал.

— Сукин сын, — возмутился я.

На этот раз Эллен не стала бросать на меня красноречивых взглядов и требовать, чтобы я заткнулся.

— Да, — согласилась жена. — Но Бретт продолжал стоять на своем — говорил, что я ошибаюсь, а Конрад никогда не предал бы его. Поэтому он и показал профессору книгу, доверял ему и его мнению. Но чем дольше парень говорил со мной, тем отчетливее начинал понимать, что совершил огромную ошибку. И постепенно согласился с тем, что я права.

— По крайней мере, — прокомментировал я, — он понял, что его роман был не так уж и плох. И что все сказанное Конрадом ложь, поскольку у Чейза имелись на этот счет свои планы.

Эллен кивнула и слегка пожала плечами:

— Да, но все равно это уже не имело значения. Бретт был так подавлен, что эта новость совершенно не обрадовала его. Стокуэлл расплакался, а потом стал изливать мне душу. Рассказал, как умер его отец, как они с матерью остались одни, как тяжело ему приходилось, потому что он был геем и не мог никому рассказать об этом, и как он считал Конрада человеком, которому можно доверять.

— Боже, — покачал я головой.

— И знаешь, хоть я и не призналась в этом Бретту, но я его понимала. Когда-то сама тоже попала под обаяние Конрада, тоже была очарована им, его располагающими манерами, интеллектом, но я совершила ужасную ошибку. Едва не разрушила брак с любимым человеком из-за этого поверхностного, самовлюбленного, отвратительного человека.

— Тебе было бы легче, если бы рисковала нашим браком ради более достойной личности?

Она прикусила язык и посмотрела на меня.

— Я это заслужила. — Эллен вытерла слезы и продолжила: — Сказала Бретту, что нельзя позволить Конраду совершить то, что он задумал. Стокуэллу необходимо было рассказать о своей книге остальным — возможно, даже послать копию Элизабет Хант. Я сказала, что готова буду поручиться за него. Потом спросила, давал ли он еще кому-нибудь свою книгу, но он обхватил руками ноутбук, как ребенок игрушку, и заявил, что его роман никто больше не читал. Конрад был единственным, с кем он поделился своим творчеством.

— Значит, существовало только две копии романа? — предположил я. — Та, что Бретт отдал Конраду, и другая — на ноутбуке?

— Я тоже так думала тогда. Но когда ты рассказал мне о том, что нашли Дерек и Адам в компьютере, поняла, что, вероятно, он сохранил роман и в своем домашнем компьютере. Конрад впервые узнал об этом от тебя.

— И все же ты помогла ему. Отдала диск. И прикрывала его все это время. Не понимаю.