Книга Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

— Чего это вдруг? — усмехнулся Вадим, не желая спорить, унижаться, доказывая, что с детства гонял на таких машинах, что Сергею и не снились. Куда проще ответить. — Какая педаль для чего — знаю, когда капот следует открыть и на мотор посмотреть, когда сапогом по баллонам постучать…

— Тогда да, тогда конечно. В общем, вот это моя будет, эта твоя. Пробег, судя по счетчику, небольшой, резина хорошая, а что внутри — сейчас разберемся. Рулевое проверим, подвеску, трансмиссию, движки, проводку — все проверим. Для себя работаем, не для дяди…

Часа через два, перемазанные маслом и пылью, кое-как отмыв руки бензином, они вывели первые две машины из парка.

— Теперь «Татрой» займемся, и что б нам еще такое для Львовича подобрать?..

После размышлений, сопровождавшихся пространными комментариями, Тарханов решил посадить Розенцвейга за руль восьмитонной наливной цистерны, тоже на базе «Опеля», чтобы, значит, сократить номенклатуру потребных запчастей.

— Зальем солярки, и до самой Москвы — никаких проблем.

— Да какие теперь проблемы, сколько по пути городов, нефтебаз, заправок…

— А ты в этом стопроцентно уверен? Я — нет. Пока что перед нами — терра инкогнита. Что там дальше, за чертой горизонта, не знаю, гадать не хочу. За два дня убедился, никакой жизненный опыт к происходящему отношения не имеет. Гарантируешь, что дальше ничего неожиданного не случится?

Разумеется, гарантировать этого Ляхов не мог.

— А если снова влетим в неевклидово пространство? — продолжал рассуждать Тарханов. — Я, знаешь ли, принимать решения приучен, исходя из достоверного знания обстановки. Пока такового нет — рассчитывать следует на самый неблагоприятный вариант развития событий. Я вот, пока возились, все время думал, и вчера ночью тоже.

Ляхов и сам обратил внимание на непривычную задумчивость друга. То есть он, конечно, легкомыслием никогда не отличался, но работа мозга на его лице особенно не отражалась. Наверное, потому, что до сих пор мыслить ему приходилось в привычных категориях, решать задачи в принципе стандартные, в них только нужно было вовремя подставлять нужные значения.

А сейчас, конечно, дело совсем другое, вот и мучается командир, привыкший все знать и уметь лучше своих подчиненных, а также полностью отвечать за правильность и последствия своих решений.

— И что придумал? — с некоторой излишней веселостью поинтересовался Ляхов. Ему после возвращения в родное пространство-время обстановка представлялась скорее увлекательной, таинственной, загадочной, но не слишком опасной.

— Что можем мы вообще никуда не добраться. Вариант, что опять провалимся в другое или в третье время, я сейчас не беру. А вот если так получится — как нас выкинуло на полгода назад, так эта разница и сохранится?

— В смысле?

— В том смысле, что, пока мы будем до Москвы добираться, наш мир ровно на столько же времени сдвинется в будущее. Как было между нами полгода, так и останется.

Перспектива показалась Ляхову пугающей. Именно потому, что выглядела достаточно логично. Но тут же нашелся и контрдовод.

— Мы пока ехали, с Розеном тоже болтали. Не совсем о том, что ты сказал, а практически в ту же струю.

Вадим кратко пересказал суть своей гипотезы и завершил очередным силлогизмом:

— Значит, если миры расстыкованы и друг на друга не влияют, мы вполне автономно доберемся до Москвы и отыграем все назад.

Видя, что Тарханов убежден не до конца, привел еще один убойный, на его взгляд, довод.

— Когда мы сюда выскочили, время здесь тоже как бы на месте стояло. У нас уже август, а здесь по-прежнему январь. Значит, пока мы тут крутиться будем, там — постоит…

— Хорошо, — согласился Сергей, хотя на самом деле не понял почти ничего из слов Ляхова. — Раз нам все равно ничего другого не остается, будем считать, что так все и складывается.

— И ладненько. Нельзя же, в самом деле, полгода к цели пробираться, не веря, что она существует. Как капитан Амундсен к Южному полюсу. Доедем, тогда и посмотрим. Каждая задача должна решаться по мере поступления, никак не раньше.

Что же касается транспортных планов Тарханова, их пришлось корректировать немедленно по возвращении к дому.

Майя категорически заявила, что никаких машин она водить не собирается. Не ее это профессия, и вообще она умеет ездить только на своей, по гладкому асфальту и не более часа подряд. Потом ей надоедает нажимать педали и дергать рычаг скоростей.

— Вы взялись, вы нас и возите. А я буду рядом сидеть и в окошко смотреть.

Таким образом, роль водителя «Татры» принял на себя Розенцвейг, а вместо собственного бензовоза решили ограничиться парой бочек неприкосновенного запаса, пополняя основные баки на каждой встреченной заправке или нефтебазе.

Окончательно погрузку закончили уже в сумерках.

Пожалуй, оснащенности отряда позавидовал бы теперь сам Робинзон Крузо, с таким вкусом перечислявший все, что ему удалось переправить на остров с потерпевшего крушение корабля.

Пропитания взяли с запасом, из расчета на двести дней, то есть ровно тысячу коробок усиленных суточных рационов. Рассчитанных лучшими диетологами для полноценного питания солдат десантных подразделений в тылу врага. При энергетической ценности в пять тысяч калорий в комплект входили банки с саморазогревающимися супами, разнообразными мясными консервами с гарниром, чаем, кофе и соками, хлеб и галеты в вакуумной упаковке, тонизирующий шоколад, поливитамины и даже салфетки и туалетная бумага защитного цвета.

Конечно, такая пища может и поднадоесть при постоянном употреблении, но тут уж выбирать не приходится.

Майя, правда, ужаснулась, прочитав на крышке коробки информацию о составе и калорийности предлагаемого меню.

— Если все это съедать, так меня килограммов до восьмидесяти разнесет!

— Не бойся, — успокоил ее Тарханов, — если будешь работать соответственно, так еще и добавки запросишь.

— Что значит — соответственно?

— Соответственно — то есть как положено, — пояснил Ляхов. — В наряды ходить, в караулы, в разведку. Помогать колеса перемонтировать, дрова заготавливать, за водой с канистрами бегать. И так далее. В израильской армии, вон Львович скажет, девушки, за исключением трех дней в месяц, пашут совершенно на равных с мужиками. И никаких профсоюзов…

— Дождетесь, — фыркнула Майя. — Я пока ни в израильской, ни в русской армии не служу. Ты меня на пикник пригласил, вот пока не доставишь, где взял, я считаю, он продолжается.

— Ну-ну, — неопределенно ответствовал Вадим.

Кроме продовольствия, в кузов тархановской машины забросили тюки с десятком верблюжьих одеял, верхней одеждой и нижним бельем, сапогами и ботинками, надувными матрасами, шанцевый инструмент в ассортименте, несколько бухт веревок разного диаметра. Мало ли с чем придется столкнуться в пути. Например, переправу наводить.