Книга Завещание ночи - Кирилл Бенедиктов

Если бы он заявил, что отправил Наташу домой на ковре-самолете, я, наверное, поверил бы ему больше. Поэтому я воспользовался его растерянностью и продвинулся вперед еще на пару шагов.

— Я мог бы тысячу раз убить тебя, и там, на поверхности, и здесь, в подземельях Нергала, где сила моя возрастает многократно… Я мог бы прийти к тебе в дом и уничтожить тебя спящего, я мог бы послать к тебе духов ада, и они разорвали бы тебя на куски, я мог бы проткнуть твою фигурку перед Черепом Смерти, и ты умер бы, как умер старик-археолог, в страшных мучениях… Но я не тронул тебя.

Я сделал еще шаг вперед, и расстояние между нами стало вполне приемлемым для точного выстрела из арбалета — правда, без наручников на запястьях.

— Я ждал, когда ты придешь сюда, — продолжал он. — Я хотел, чтобы ты пришел. Хотел и боялся, но хотел все-таки больше. Игра, начавшаяся две тысячи лет назад, завершается. Согласись, без противников играть скучно.

Мы уже встречались с тобой, Ким, очень давно, в Городе Столбов, Иуну… Тогда ты был совсем другим, хотя звали тебя похоже — Кеми… Ты был мастером боя на мечах и стрелком из лука. И наемником.

(Вообще-то я уже не первый раз слышал эти сказки — когда-то у меня была подружка-астролог, утверждавшая, что в прошлой жизни я жил в джунглях Африки и был негритянкой. Поэтому откровения Хромца я воспринял спокойно и не преминул продвинуться еще немного вперед.)

— Итеру выбрали Кеми как оружие против меня, — продолжал между тем Хромец. — Они не могли убивать сами… предпочитали действовать чужими руками… как и сейчас. Старик Лопухин тоже ведь послал тебя, Ким, мой мальчик… Ничего не переменилось за две тысячи лет.

Кеми было сказано, что он должен поразить меня в точку, на два пальца отстоящую от переносицы. Ему дали лук и стрелу. И ему заплатили, заплатили несметными сокровищами, но он не успел ими воспользоваться.

Голос его окреп и загрохотал под потолком подземного зала.

— Я убил его, Ким! Это оказалось несложно! Я похитил его возлюбленную и предложил ему прийти за ней в сады Тот-Амон, одному и без оружия. И когда он пришел, девушка ударила его ножом в спину, потому что к тому времени она была уже мертва, а в ее теле сидел суккуб, подчинявшийся мне! Но Итеру оказались хитрее, чем я думал. Пока я разбирался со своим неудачливым убийцей, они выкрали у меня Чашу. И мне пришлось искать ее, долго, очень долго, искать повсюду…

Я искал ее две тысячи лет! И везде я встречал одних и тех же людишек. Ли Цюань возродился в настоятеле тувинского дацана, отдавшем Чашу сыну археолога… Мороз был со мною в перуанском походе, когда отряды Писарро грабили империю инков… Старик Лопухин… его внук… многие другие… сколько раз я встречал их под разными обличьями и разными именами… И всегда появлялся ты, Гончий, крепко связанный со мной нитями судьбы!

Так замыслили когда-то Итеру, они попросили у Чаши, чтобы каждого, кто посягнет на Три Сокровища, вечно гнал по свету Гончий, убийца бессмертных. И Чаша исполнила их желание…

Итеру учили, что время циклично. Что было, то будет, что будет, всплывет из глубин прошедшего. Вселенная — механический ящик с заводными куклами. Одни и те же люди играют одни и те же роли. Бесконечное вращение, змея, кусающая себя за хвост… Итеру были рыцарями Вечной Шарманки.

Но Чаша — ключ от ворот мира. Владеющий ее силой может разомкнуть круг. Время изменит свой ход, и в мир вернется Ночь. Конец карусели! Заводные куклы разбираются и сдаются в металлолом, механический ящик убирают в чулан. Представление окончено. Вот что есть приход Ночи.

И ты можешь помочь мне, Ким. Ты, мой вечный противник, ты, кого бессмертные кукольники отправили в бесконечную погоню сквозь века, ты, бессчетное число раз пытавшийся убить меня и погибавший сам, ты можешь помочь мне в исполнении предначертанного. И если ты поможешь мне, ты будешь вознагражден!

— То же ты обещал Чэнь Тану, — сказал я, прилаживая арбалет поудобней. — И старику Лопухину. Мы зря теряем время, Хромец. Последний раз спрашиваю: где Наташа?

Он не ответил, и я тут же понял, что время мы теряли все-таки не зря. Потому что откуда-то из-под металлического куба вверх ударил столб прозрачного пламени, а в руках у Хромца оказалась переливающаяся всеми цветами радуги Чаша — я с трудом узнал в ее странных очертаниях бывший невзрачный Грааль.

— Полночь! — загрохотал под сводами зала нечеловеческий голос. — Полночь, Гончий! Ты проиграл — могущество Вселенной принадлежит мне!

Я вздохнул и нажал крючок. Нефритовый Змей дернулся у меня в руках, запела тетива, и тяжелая стальная стрела с коротким свистом пролетела высоко над левым плечом Хромца. Она не причинила ему никакого вреда, но он в страхе заслонился обеими руками, и Чашу со звоном выбило из его пальцев. Секунду Хромец стоял неподвижно, потом опустил руки и засмеялся. На этот раз он смеялся тихо, словно сам не верил, что остался жив, и у меня от этого его тихого смеха мороз прошел по коже. Я тоже не успел еще осознать, что упустил свой единственный шанс, что теперь впереди у меня только смерть — просто стоял и смотрел, как он смеется. Потом я выпустил арбалет из внезапно занывших рук, и он с грохотом упал на пол.

— А я боялся, — проговорил Хромец, прекратив, наконец, смеяться. — Очень боялся, Ким. Не этой штуки, она не опасна для меня, я узнал это много веков назад. Я боялся именно тебя, Кеми, Сын Змеи… Ты ведь родился в год Змея, смертный, и тогда, в Иуну, и теперь, спустя две с половиной тысячи лет… Потому-то я и не мог убить тебя сразу: боялся, боялся, как никого из людишек за все эти долгие, долгие годы… Но теперь все: у Змеи нет больше Жала. Ты не опасен больше, Гончий, и жить тебе осталось недолго. Или, напротив, долго… это надо обдумать. Я мог бы продлить твою жизнь на столетия, столетия медленных и страшных страданий в самых темных подземельях Нижнего Мира… Что ты скажешь о том, чтобы послужить кладовой яиц для сколопендр? Или о том, чтобы твое сознание поместили в мозг гигантского червя? Впрочем, с тебя, возможно, хватит и столетнего погружения в бездонные топи Дуата… и все это время ты будешь знать, что в моих силах уничтожить не только твое тело, но и твою душу… Бессмертную душу, Ким, мой мальчик!

Он поднял голову и выпрямился во весь свой огромный рост. В лице его был темный огонь, и камень светился в кольце Железной Короны, словно третий глаз.

— А перед тем, как я обрушу на тебя свою кару, ты узнаешь, какой смерти заслужила твоя девка.

«Он убил Наташу», — успел подумать я, и это было все, что я успел подумать. В следующее мгновение я прыгнул вперед, словно собираясь преодолеть те десять метров, что нас разделяли. Какую-то секунду Хромец колебался — встретить меня ударом или подобрать прежде Чашу. В конце концов он сделал выбор и быстро, словно огромная змея, устремился к Чаше, но его промедления мне оказалось достаточно. Я упал на колени перед кубом и схватил выроненный Олегом автомат. Мы выпрямились одновременно: я — с автоматом в скованных руках и Хромец с Чашей Грааль. А потом из Чаши ударила вертикально вверх нестерпимо белая молния, глаза Хрустального Черепа, стоявшего на кубе, вспыхнули ослепительными сверкающими точками, и время остановилось…