Книга Заложница красных драконов - Оксана Чекменёва

Вдруг накатило осознание, что мне предстоит пережить не только родителей, но и племянников, а также всех их внуков-правнуков. Сердце защемило, глядя не только на старенького дедушку и поседевших родителей, но и на ребятишек, рассевшихся за столом — младшему и двух лет нет, нянька только что передала его Любаве.

Но не успела я начать печалиться о том, что произойдёт ещё очень не скоро, как новая мысль меня отвлекла. Сейчас, когда ребятня уже и не носилась вокруг нас кругами, я смогла её сосчитать. И пересчитала трижды, потому что у меня получалось восемь детей, а должно-то пять! Ничего не понимаю. Ладно, потом расспрошу, должно же этому быть какое-то объяснение.

Деревянная ложка показалась мне очень неудобной — отвыкла за восемь лет, хотя щи похлебала с удовольствием — дома они гораздо вкуснее были, чем у драконов. Эльрион с интересом рассмотрел ложку, но справился неплохо. А вот потом слегка растерялся — вилок-то люди не использовали. Но, по моему примеру, пускал в ход когда ложку, а когда и пальцы. Справился и с этим.

В начале трапезы меня попытались было засыпать вопросами, в основном Любава с Богданом, но дедушка шикнул на них, и дальше все ели молча, не считая обычных застольных просьб передать что-то и хлебосольных предложений матушки отведать то или другое блюдо.

После еды младших детей увели няньки, старшие хотели остаться, но взрослые и их отправили поиграть, мол, нечего им здесь делать. Обещанные мной подарки несколько примирили их с невозможностью остаться и послушать, о чём будут разговаривать взрослые. С одной стороны, мне хотелось поближе познакомиться с племянниками, хотя бы имена их узнать, с другой — разговор предстоял не из простых, а дети бывают весьма неугомонными, по себе знаю.

Когда за столом остались лишь взрослые члены семьи, даже служанки, забрав посуду, ушли, я начала рассказывать о том, что со мной случилось, и как я жила эти годы. Успокоила матушку, объяснив, что детей-заложников разобрали бездетные семьи, и растят как своих, в любви и заботе — ей-то это было лучше кого-либо понятно, сама в своё время нас с Любавой взяла. Объяснила, почему со мной немного иначе вышло — слишком взрослая уже была. Но в итоге всё получилось даже лучше — ведь я встретила своего мужа.

Я не стала говорить, что замуж меня выдали, даже согласия не спросив — зачем? Сказала, что влюбились с первого взгляда, и если подумать — вовсе не солгала. А про мои страхи близким знать незачем.

Пришлось назвать настоящий возраст мужа — я без всякой задней мысли рассказала, что встретились мы на свадьбе его среднего сына. Заодно и о том всем поведала, как долго драконы живут, как медленно растут и как долго остаются молодыми. Все удивились, но поверили сразу. Драконы — это не люди, не может у них всё как у нас быть.

Прежде чем рассказать о самом главном, расспросила, что нового произошло в семье, пока меня не было. Узнала, что батюшка уже шесть лет является новым старостой нашей деревни, Богдан женился в начале лета, дедушка с зимы на ноги не встаёт, а корова Ночка в позапрошлом году тройню принесла — бычка и двух тёлочек, и все выжили. Сам князь приезжал на такое чудо посмотреть.

А также раскрылся секрет «лишних» детей. Они оказались сиротами, которых мои родители взяли на воспитание спустя примерно год после того, как меня у них забрали.

— Ты ведь помнишь пастуха Пересвета? — спросила матушка.

— Да, конечно, — кивнула. Кто ж пастуха-то не знает?

— Помер он. Под лёд по весне провалился. Вылезти-то вылез, да сгорел за три дня в лихоманке. А жена его, Рогнеда, вскорости с родов померла. Осталось трое сирот — Мечиславу пять, Божене три и Радогор — новорожденный. Вот мы и забрали детей к себе.

— Я тогда как раз Ратибора родила, так и Радогора грудью кормить могла, — похвалилась Любава. — У меня молока было — десятерым залейся! Ой, — смущённо взглянула на Эльриона, поняв, что именно брякнула.

— А больше у детей никакой родни не было? — поинтересовался мой муж, делая вид, что не заметил неловких слов Любавы.

— Как ни быть, куча родни, дядьки, тётки, — пожал батюшка плечами. — Да у всех своих детей — семеро по лавкам, лишние рты никому не нужны были. А нам не в тягость.

— Наоборот — в радость, — подхватила матушка. — Как тебя забрали — в душе болячка поселилась, а как взяли малышей — вроде и отпустило немного. Думала — может, хоть так боги простят нас, — всхлипнула.

— Всё хорошо, матушка, — я потянулась и погладила её по руке. — Это даже лучше оказалось, что меня драконам отдали. Так и надо было. Я должна была к ним вернуться.

— Вернуться? — нахмурился дедушка.

— Дарён, только не повторяй свою шутку снова, не смешно, — Богдан тоже нахмурился, один в один как дедушка. Любой, кто увидит, сразу скажет — родня, одна кровь.

— Там ещё жёлтый дракон был, — впервые подала голос Миронега. — Куда он делся?

— Я не шутила, Богдан, — серьёзно посмотрела брату в глаза, потом взглянула на родителей. — Там, на ярмарке, не все драконьи яйца растоптали. Одно откатилось в кусты. И ночью из него вылупился маленький дракончик — пришло его время. — Сделала паузу, обвела взглядом замерших родных, снова взглянула на батюшку и медленно, веско, выделяя каждое слово, призналась: — Это была я. Я — дракон.

Пауза, потом все заговорили сразу. Конечно, мне не поверили. Как же такое возможно-то?! Я же человек, сами видели, сами меня растили. Была бы драконом — неужто не распознали бы?

В общем, это говорили все, кроме дедушки. Он молчал, внимательно на меня глядя, потом хлопнул ладонью по столу — и все замолчали, всё же хоть и седой, высохший старик уже, и старостой батюшка стал давно, а власть в доме всё равно его, беспрекословная.

— Там было одно одеяльце, — сказал загадочно.

— Какое одеяльце? — батюшка общее недоумение выразил.

— Там, где мы вас нашли, девочки. Два голых младенца — и одно одеяльце. Пелёнки тоже на одного. И мать в то одеяльце вцепилась мёртвой хваткой. Младенец выпростаться смог, лишь когда мать упала. Где второе?

— Выпало, наверное? — предположила Любава.

— Одеяло с пелёнками выпало, а голый младенец остался?

— Так ты веришь? — Это уже батюшка. — В то, что Дарёна сказала?

— Зачем бы ей врать? Проверить-то легко.

Наверное, да, легко. Только найти бы место подходящее, чтобы обратиться, настоящие-то амбары уже зерном нового урожая заполнены.

— Но она была такой же, как мы! Ни разу не превратилась, — матушка покачала головой. — Болела, как и Любава. Нормальный ребёнок!

— Только росла медленно, — напомнил дедушка. — И никто так и не понял — почему.

И тут я сообразила, что есть ещё одно отличие дракона от человека. Матушкины слова на мысль натолкнули.

— Есть у кого-нибудь нож?

— У меня есть, — Богдан снял с пояса нож и протянул мне. Мысленно удовлетворённо улыбнулась — тот, что я ему в подарок купила, намного красивее.