Книга Пушки царя Иоганна - Иван Оченков

– И когда ты думаешь устроить эту авантюру?

– Я бы предпринял ее прямо завтрашним утром.

– Но наши войска устали!

– Армия герцога – тоже. Надо не давать им ни минуты покоя! Атаковать с разных сторон, и когда они изнемогут, Господь дарует нам победу!

– Прошу простить меня, господа… – вмешавшийся в их разговор француз явно мучился, подбирая выражения, – но боюсь, что заложить петарду утром никак не получится.

– А в чем дело?

– Видите ли, дело это непростое и требует подготовки, а также обученных помощников.

– Но ведь вам были выделены люди!

– Э… дело в том…

– Дело в том, что эти польские свиньи никуда не годятся! – сердитым тоном помог своему товарищу Безе. – Мало того что они ленивы и нерасторопны, так они еще и напились сегодня вместе с их начальником месье Криницким! Право же, если бы не «помощь» этого господина, мы бы закончили работу как минимум на сутки раньше. Я совершенно не представляю, где он берет это отвратительное пойло, да еще в таких количествах!

– Хорошо, – сразу же согласился королевич, – нам тоже нужно подготовиться и решить некоторые вопросы.

– Разумеется, – склонился в поклоне де Бессон, – мы будем только рады угодить вашему высочеству и сделаем все в лучшем виде! Мой друг несколько пристрастен к господину Криницкому, но не могу не согласиться, что работы, при должной организации, могли проводиться несколько более интенсивно.

– Мы довольны вашей работой, – повторил Владислав и собрался выйти, но оказавшийся у него на пути Безе и не думал уступать ему дорогу.

– Есть еще одна вещь, о которой нам необходимо потолковать, ваше высочество, – угрюмо заявил толстяк.

– Что еще?

– Э… видите ли, мой принц… – начал было Бессон, всячески пытаясь заставить замолчать своего товарища. Однако тот был настроен куда более решительно и продолжал мрачным тоном:

– Мы давно не получали жалованья!

При упоминании о деньгах королевич поморщился. С тех пор как они вышли из Вильно, касса Владислава не пополнилась ни единым грошем, напротив, злотые утекали как вода меж пальцев. Более того, из Литвы приходили вести, что многие монеты, которыми он расплачивался за поставки продовольствия и амуниции, оказались порчеными. То есть содержание серебра в них было куда менее того, что полагалось. Но что хуже всего, вся эта ситуация очень заинтересовала великого канцлера Сапегу, который должен был скоро догнать войско королевича, вместе с внушительной комиссией, направленной сеймом. Впрочем, в случае победы все эти неприятности оказались бы несущественными, но вот она почему-то все время отодвигалась.

– Мы непременно расплатимся с вами, – сухо ответил Владислав, недовольно поджав губы. – Сразу же после взятия Можайска.

– Да-да, конечно, – залебезил было Бессон, но толстяка было не удержать:

– Я это уже слышал! В Вильно нам говорили, что расплатятся после взятия Смоленска. Затем, что после Вязьмы, теперь речь зашла о Можайске, а завтра вспомнят о Москве!

– Любезные господа, – кинулся на помощь своему господину Казановский, – не думаете же вы, что его высочество начнет прямо сейчас отсчитывать вам злотые? Для этих дел есть пан казначей, а он сейчас спит. Я уверен, что не далее как завтра вы получите все, что вам причитается. Главное, чтобы мина взорвалась как следует, а то мы слышали от ваших милостей много требований, а вот в деле вас еще не видели. Смоленск-то мы штурмовать не стали…

– Разве это наша вина! – вскипел Безе, но товарищ уже тащил его прочь из шатра.

– Жак, как ты можешь так говорить с принцем! – принялся выговаривать де Бессон своему товарищу, когда королевич с Казановским отправились восвояси.

– Да вот так и могу, – окрысился на него Безе, – с тех пор как ты, Жорж, присвоил себе приставку «де», я один только и пекусь о наших интересах! Эти польские свиньи задерживают нам жалованье, а тебе и горя мало. Ты любезничаешь с ними, как будто у тебя есть шато в Провансе или еще где, которое приносит тебе верный доход, и ты живешь с него. Пусть этот чертов королевич заплатит нам, если он такой богатый!

– Но нельзя же так…

– Ей-богу, Жорж, – продолжал бушевать толстяк, – мы выбрали не того нанимателя! Судя по всему, этот герцог, против которого мы воюем, славный малый и знает толк в фортификации. И уж, конечно, не задерживает выплаты своим солдатам.

– И что ты предлагаешь?

– Ничего я не предлагаю, просто мне надоело каждый раз кланяться маркитанту, чтобы иметь возможность пообедать как человек.

– Но все находятся в такой же ситуации…

– Мы с тобой, дорогой мой де Бессон – не все! Эти свиньи только и умеют, что размахивать своими глупыми железяками да скакать на конях. А вот чтобы изготовить петарду, рассчитать заряд или заложить фугас, нужны мозги! Знания, которых у этих надутых фазанов нет и никогда не будет!

Закончив свою филиппику, Безе успокоился и решительно направился к себе. Де Бессон с досадой посмотрел толстяку вслед, буркнул: «Чертов гугенот!..» – и побрел следом.

– Вот видишь, дорогой мой, – улыбнулся пан Адам, когда они оказались у себя в шатре. – Все требуют денег, а они кончаются. Так что нам надо поторапливаться.

– Ты уверен, что твой план сработает?

– Разумеется, уверен. Герцога Иоганна не одолеть в прямом столкновении, он слишком хорошо знает свое дело. К тому же он хитер и постоянно устраивает нам какие-нибудь козни. Надо расквитаться с ним его же оружием.

– Ты тоже хитер, Адам.

– Ну что я могу сказать… – поднял вверх глаза Казановский и неожиданно засмеялся: – Есть немного!

– Послушай, – не поддержал его смех королевич, – а как так получилось, что мы расплатились за поставки порченым серебром? Ведь король Рудольф прислал нам субсидии…

– Не знаю, о чем ты, – беспечно отмахнулся фаворит. – Если бы мы ждали графа Хотека с деньгами, то до сих пор стояли бы в Вильно. Мы расплачивались средствами, взятыми в долг у местных евреев, а когда поступили деньги из Империи, просто погасили займ. Кстати, основными поставщиками тоже были «сыны Израиля», так что если им не нравятся деньги, то пусть обращаются с претензиями к своим единоверцам. Тем более что это недалеко.

– Наверное, ты прав, – поразмыслив, согласился Владислав, – однако все это как-то неприятно. Скорее бы уже победить, тогда никто не посмеет совать нос в мои дела. Слушай, уже поздно, я, пожалуй, отправлюсь спать.

– Спокойной ночи, мой принц, я как верный слуга, буду охранять ваш сон.

Оставшись один, Казановский тут же сменил выражение лица с беспечного на озабоченное и двинулся к себе. «Черт бы побрал этих евреев! Говорили ведь, что никто ничего не узнает…» – с раздражением подумал он.

Несмотря на то что с момента принятия унии многие литовские шляхтичи перешли в католичество, немало оставалось верными вере отцов. Как бы то ни было, среди войска королевича Владислава было немало православных шляхтичей. Вообще, Речь Посполитая была достаточно веротерпимым государством. В ней мирно, или если точнее, относительно мирно, уживались католики и протестанты, мусульмане и евреи, и в этом отношении республика двух народов могла бы быть примером для всей Европы. Единственными, кто не слишком вписывались в эту идиллию, были православные. Принадлежность к греческой вере означала для многих отсутствие карьеры, невозможность участия в сеймиках и многие другие ограничения. Правда, пока существовали влиятельные магнатские роды православных князей Острожских, Вишневецких и прочих, все было не так плохо. Но, кто знает, всегда ли так будет? К тому же с тех пор как королем стал фанатичный католик – Сигизмунд Ваза, многое переменилось. Конечно, сам по себе король в Речи Посполитой – не слишком большая фигура, но когда за ним стоит Святая католическая церковь… многое, ох многое переменилось в Польше и Литве.